"В 20-е годы Василий Робертович Вильямс нес тяжелые обязанности ректора академии, но никто тогда еще не предвидел его быстрого роста до поста вершителя судеб всей советской агрономической науки и травопольного оракула. Студенты с волнением читали его поэтические вступления в только что появившемся в продаже (цена 200 руб.) учебнике «Общее земледелие», отпечатанном на плохой бумаге в типографии студенческого издательства. «И если удастся этой книге пролить хотя бы ничтожный свет знания на тяжелый труд русского гражданина-землепашца и хотя бы немного подвинуть его вперед в умении завоевывать свою будущую великую мощь, цель моей жизни будет осуществлена, и я спокойно сомкну усталые веки, ибо один лишь путь к упрочению мирового значения нашего – путь поднятия культуры наших полей…» Далее введение начиналось молитвенным эпиграфом: «… хлеб наш насущный даждь нам днесь…»
Настороженное ожидание студенческой аудитории. Появляется профессор, фигура атлета, лысая голова философа, он сражен тремя инсультами, передвигается медленно, боком, рот несколько искривлен на сторону, что не мешает его слушать. Безукоризненной чистоты белая рубашка в брюки, без галстука (по американскому образцу, отец его американский инженер, строитель Николаевской железной дороги). Обращение к аудитории современное, советское: «Товарищи!»… И далее два часа, обычно без перерыва, лекции о движении воды в структурной и бесструктурной почве, об удивительных свойствах четырех перегнойных кислот, которые он извлек из почв своих знаменитых лизиметров, расположенных рядом с корпусом и демонстрируемых в цилиндрах на лекции, о движении ледников вплоть до Каспия и стальной нити единого почвообразовательного процесса. «Единого, охватывающего и Сушу, и Океан».
И ты сидишь, завороженный железной логикой его построений, его колоссального синтетического знания предмета, излагаемого к тому же в виде длинных периодов немецкого образца, ты выходишь из аудитории с головной болью от перенапряжения. Один присяжный весельчак-остроумец, взявший надо мною шефство по возрасту, видя мои страдания после лекций Вильямса, хлопал меня по плечу и предлагал в ночь под Крещенье, усердно помолившись богу, забраться в почвенный музей, выкрасть кристаллы гуминовой кислоты кроваво-вишневого цвета и приспособить их в качестве амулетов от всех болезней и бед, особенно на экзаменах. Студенты шутили про Вильямса, что «у него и вода в почве движется по логике». Такова была сила Вильямса-лектора".