Жители Запада, впервые встретившие индейские племена шошонов в Пустыне Большого Бассейна, часто описывали этих людей как «жалких и ленивых». Многие наблюдатели отмечали: шошоны живут в пустыне и, похоже, ничего не делают, чтобы улучшить своё положение. Шошоны не строили домов и не жили в деревнях; инструментов они производили немного, имущества имели мало, у них почти не было искусства, а еду они хранили в скромных количествах. Казалось, вся жизнь этих индейцев заключалась в том, чтобы сидеть и ничего не делать.
В те времена шошоны являлись настоящими охотниками-собирателями. Всю жизнь они ходили от одного источника пищи к другому. Шошоны не строили домов, так как дома были бы бесполезны в их кочевом образе жизни. Все свои вещи эти люди переносили на спинах. Они не производили много инструментов, лишнего имущества или сложных предметов искусства. Всё это обременило бы их.
Современные люди часто считают, что примитивные общества вроде шошонов должны постоянно думать только о собственном выживании. Но на самом деле традиционные шошоны были очень праздными людьми. Антропологические исследования в разных частях мира показали, что кочевые племена охотников-собирателей обычно тратили только два-три часа в день для поддержки своего существования. Подобно оленям и другим диким животным, охотникам-собирателям больше нечего было делать, кроме как бродить по миру и искать еду.
Шошоны располагали большим количеством свободного времени, но только потому, что они почти не производили объектов материальной культуры. Они не ленились; они просто экономили время и силы. Многочасовое безделье помогало им сохранить драгоценную энергию, благодаря чему им не требовалось ежедневно получать много калорий для выживания.
Сегодня многие из нас, жителей Запада, очарованы этими простыми культурами. Некоторые из нас действительно погружаются в них, пытаясь воссоздать первобытный образ жизни. С нашим характерным западным рвением мы берёмся за дело и создаём, создаём, создаём. Мы усердно изучаем каждое первобытное ремесло, производим все виды первобытной одежды, инструментов, контейнеров, произведений искусства и всяких разных мелочей. Настоящие охотники-собиратели обходились малым количеством вещей. Но мы же, люди, которые стремятся жить «примитивно и первобытно», обнаруживаем, что нам нужен целый грузовик для одного только переезда лагеря!
Мы пытаемся воссоздать первобытный образ жизни, но, по иронии судьбы, сильно ошибаемся. Мы создали много первобытных вещей, но ещё не постигли истинную природу первобытной культуры. Чтобы по-настоящему понять эту природу, нам необходимо освоить искусство ничегонеделания. Это искусство — довольно сложная идея для жителей Запада. Отправляясь в «первобытный» поход, мы берём с собой и наши западные предубеждения: находим ровную площадку на лугу и строим там наши убежища; если участок неровный — мы ровняем его, далее собираем материалы и строим стены и крышу убежища.
Мы делаем то, к чему привыкли: строим каркасный дом на хорошо изученном и подготовленном участке. Затем мы собираем материалы и обшиваем убежище, и делаем это независимо от того, есть ли на небе облака, шёл ли в этом месяце дождь или нет. Часть причин, которые обуславливают наше поведение такого рода, связана с нашим культурным воспитанием. Другая часть существует потому, что тем из нас, кто умеет что-то делать, легче научить другого человека «делать что-то», чем не учить его ничему.
Иными словами, нам легче научить делать что-то, чем научить не делать ничего. Наш подход «сделай что-нибудь» означает сделать всё необходимое для выживания, в то время как метод «ничего не делай» заключается в том, чтобы найти всё необходимое. Например, метод «ничего не делай» для убежища значит, что вы должны найти убежище, а не строить его. Два часа, потраченные на поиск временного укрытия, которое можно улучшить, избавят человека от двух часов тяжёлого труда. Если вы не построите что-то, а найдёте, то, скорей всего, вы получите лучшее убежище.
Более того, подлинно первобытный человек сначала посмотрит на небо, определит вероятную погоду и построит только то, что ему необходимо в данный момент. Если дождь не собирается, тогда и вовсе нет нужды защищать своё убежище от воды. Вероятно, в таком случае надо бы только хорошо утеплить новое место, и не думать над его защитой от дождя. Есть много вещей, малых и больших, которые человек способен создать сам или не создавать вовсе, совершенствуя искусство ничегонеделания. Например, он сложит ладони чашечкой, чтобы пить из ручья, — и ему совсем необязательно делать и носить с собой кружку; или же он сломает палку, чтобы получился заострённый конец для рытья земли, и обойдётся без ножа.
Деревянные ложки и вилки — это посуда, которую производят, носят с собой и постоянно чистят. Но палочки (или веточки) для еды — это вещи, которые не нужно долго изготавливать или носить с собой, и после еды вы спокойно выбросите их в огонь. Генри Дэвид Торо писал, что в его хижине у пруда Уолден был камень вместо пресс-папье. Торо выкинул его, когда обнаружил, что камень запылился и надо бы вытереть с него пыль. В этом — вся суть искусства ничегонеделания.
Искусство ничегонеделания не означает полного бездействия. Ничегонеделание — это способ сэкономить время и энергию, чтобы эффективней выполнять повседневную работу. За все годы моих практических исследований примитивного образа жизни я понял: в сутках чаще всего не хватает часов на выполнение всех дневных задач. Трудно взять и построить убежище, сделать смычковую дрель, установить ловушки, выкопать нужные корни, сделать миски и ложки, приготовить обед. Охотникам-собирателям удавалось работать всего два-три часа в день, однако, пытаясь воспроизвести их образ жизни, мы в конечном итоге проработали весь день.
Овладеть искусством ничегонеделания — значит научиться исследовать, думать и действовать. Я изучил множество примитивных навыков и теперь знаю ответы на вопросы: сколько времени я потрачу, чтобы построить временное убежище? Сколько еды я соберу за час? Смогу ли я собрать больше еды, если буду использовать разные техники сбора? Среди прочего я также заметил: производить первобытные ловушки экономически нецелесообразно. Это требует много времени и увеличивает вес для переноски, а сами ловушки в основном служат недолго. Мастер ничегонеделания поступит иначе: он использует всё, что есть у него под рукой.
Если ему понадобится ловушка, он соберёт её на месте из подручных средств, и даже нож ему вряд ли пригодится. Ловушки, сделанные с использованием этого «не-метода», по эффективности мало уступают обычным, вырезанным и изготовленным ловушкам. Но времени на них тратится гораздо меньше. Первобытные культуры охотников-собирателей были хороши в ничегонеделании. Однако трудно определить глубину их мастерства, ведь они оставили очень мало археологических следов. Каждый раз, находя первобытный артефакт, мы понимаем, что и как делали древние люди. Однако важнейшей частью их навыков могло быть то, чего они не делали; и нельзя узнать, что это было, изучая лишь то, что они делали.
Тем не менее, когда вы научитесь искусству ничегонеделания, вы обнаружите, что в дикой местности чувствуете себя намного комфортнее. Вам больше не понадобится множество инструментов и приспособлений; вы больше не будете подгонять элементы природы под западные понятия безопасности и комфорта; вы обнаружите, что вам требуется всё меньше и меньше, пока однажды не поймёте, что обойдётесь практически вообще без всего. Тогда у вас появится свободное время, когда можно ничего не делать. Или даже пойти и чем-нибудь заняться.
Об авторе: Томас Элпель — директор школы на открытом воздухе Холлоутоп, расположенной в городе Пони, штат Монтана.
***
Оригинал статьи на английском языке:
- «The Art of Nothing»: https://web.archive.org/web/20130710005016/http://www.primitivism.com/nothing.htm
***
Ссылки на мой проект «Болтовня буквоеда»:
- Группа ВКонтакте: https://vk.com/bookwoed
- Канал Дзен: https://dzen.ru/bookwoed1
- Канал YouTube: https://www.youtube.com/@bookwoed2
***
Использованные картинки (в порядке появления):
- Пост «Is the Great Basin a desert? (climate, warm, ice, average)»: https://www.city-data.com/forum/weather/2526851-great-basin-desert.html