Утро начиналось с неизвестности. Хотя теоретически я ко всему подготовилась. Знала почти наизусть расписание, и место на рынке, где останавливается автобус. А дальше что и как, неизвестно. На рынок я прибежала вовремя, даже раньше, но автобус уже стоял и был наполовину заполнен. Ну это мне было понятно. Ходит он редко, а люди там, как ни крути, живут. Я со времени защиты диплома не была в этом месте, не тянет меня туда, да и нужды нет. Так что для меня поселок Малая топка так и остался одной улицей и парочкой пятиэтажек. Маленький, отдаленный, граница между городом и Александровским трактом, таким я его тогда увидела.
Ехали минут тридцать, потому что автобус был не такой, большой какие ходили по всем маршрутам, а ПАЗик. Но доехали. Первый, у кого я спросила, показал мне пальцем на вход туда, куда мне было надо. И я пошла. Первое впечатление у меня выразилось в интересе к этому ко всему. На маленькой территории, плотнячком друг к другу стояли три или четыре здания, но мне нужно было в контору, она находилась на взгорке. И естественно меня там ждали. Но пока я шла, я не могла понять, откуда и почему так мерзко пахнет. Я же вообще была новичок в этом заведении. Спросить было не у кого. Пока. И я пошла туда, куда мне сказали прийти.
Меня встретила женщина , главный зверовод хозяйства. Удивительно. Все они, Юлия Борисовна , Елена Константиновна , и этот главный зверовод , были удивительно похожи. Возраст, очень презентабельный вид, уверенность в себе. Сначала мы прошли к ней в кабинет, и была теоретическая вводная часть. Она конечно расскаывала о процессе производства норок от начала до конца. Положила мне на стол папки, где можно было ознакомится с годовыми отчетами и с другой статистикой. Она была уверена , что это все мне обязательно пригодится, и была права. И сразу мне выделила рабочий уголок, освободив занятый бумагами стол.
А дальше мы пошли по территории. Хозяйство было не то, что маленькое, а малюсенькое. Если мне не изменяет память, 1500 норок всего. Зато все было в кучке. Прямо буквально одно от другого в двух шагах. И вот тогда я поняла, чем это пахнет на всей территории. Аромат распространяла кормокухня. Тогда я наверное впервые осознала чем кормят норок. Потому что над территорией стоял запах тухлятины. Нет, не костной муки, которая пахнет тоже не розами, а именно тухлятиной. Зверовод, не помню, как ее зовут, стояла рядом со мной, и рассказывала как формируют рацион. И я повернулась к ней с вопросом.
Она по выражению лица все поняла:"Да. Вот такие издержки профессии. В основном это хладокомбинат снабжает нас такой продукцей. Холодильники там огромные. И бывает просто ломаются. Конечно за ночь такой запах не появляется, но тамошнее руководство почему то думает, что они это быстро всё наладят. Ведь не очень хочется отдавать продукцию ща бесценок. И получается вот такой сюрприз. А когда уже запахло, выхода нет. Везут к нам. Хоть и за бесценок. У нас холодильники не ломаются, поэтому как то сохраняем. Но запах то никуда не денешь."
И вообще, конечно мне в то время вообще были непонятны эти экономические связи. Ведь по сути, живых денег никто не видел, одни бумажки. Кто нибудь нес ответственность за то, что протухли тонны мяса? Ведь город то реально в магазинах наблюдал только кильку в томатном соусе! Зато норки жрали тухлое мясо, разведенное относительно свежей рыбой, костной мукой и биодобавками. Всегда в то время меня интересовало именно это. Потому что весь этот бедлам как то выскакивал за рамки мышления советской девочки.
А дальше меня повели как бы в убойный цех. Но как забивали норок, я не видела. Думаю, что током. К смерти животных я и тогда и сейчас отношусь очень ровно. Для меня это просто технологический процесс. Жалость, злость,сожаление? Нет у меня в голове такого. Если бы не нужны были их шкуры, им бы не дали жизнь. Все это в ответственности человека. Человеку нужны ценные шкуры, поэтому он стимулирует рождаемость зверьков, кормит их , следит за состоянием здоровья и меха. В итоге имеет то, что загадывал. Мех определенного цвета и определенного качества.
В цехе, как на мясухе работал конвейер, только в разы короче. Но вот в самом начале тушки только что убитых зверьков просто складывали в кучку. Вот это зрелище меня как то чуть чуть трогало. В этом месте я стояла и думала о том, что две минутки назад эти зверушки еще жили, бегали по клеткам, смотрели на мир своими глазками- бусинками. Раз, и нет живого зверька, пять минут, и он превращается в ценную шкуру. Как только норку вешали за ноги, чтобы ободрать шкуру, она переставала быть для меня объектом размышления и жалости. Потому что это просто технологический процесс.
Зверовод стояла рядом и рассказывала мне о том, что будет после того, как шкуры снимут. Потом я смотрела, как шкуры тнут на пяла, позднее уже на высушенные шкуры, а потом на шкуры, подготовленные к отправке на пушно-меховую базу. Вот это было завораживающее зрелище. Горы шкур, сверкающих в лучах прожекторов. Помню эту красоту до сих пор. Но в этот красивый момент начался обед. И зверовод мне предложила два варианта продолжения дня. Или сейчас расстаться до завтра, или после обеда. Я выбрала вариант после обеда. Потому что если сейчас поесть, то можно посидеть два часа у Димы. Я так и сделала.
Поддержать канал 2202206274060537