Будет ли теперь война за остров, что станет спусковым крючком и почему она обрушит уровень жизни во всем мире
«Это будет конфликт не между КНР и Тайванем, даже не между КНР и США. Это окажется серьезным ударом по мировой торговле, мировой финансовой системе. Ситуация окажется гораздо страшнее и трагичнее, чем украинский и ближневосточный кризис», — прогнозирует директор Института стран Азии и Африки МГУ Алексей Маслов. О том, каких целей добиваются США, используя остров, объявят ли его новые власти референдум о независимости, возможна ли там эскалация в ближайшее время и почему сегодня надо уповать на благоразумие руководства Китая, которое не реагирует на провокации и оскорбления в свой адрес со стороны американских политиков, он рассказал в интервью «БИЗНЕС Online».
«В КНР результаты выборов на Тайване рассматривают как проигрыш очень многих их усилий»
— Алексей Александрович, на президентских выборах на Тайване победил Лай Циндэ, кандидат от правящей Демократической прогрессивной партии (ДПП), которая выступает за независимость острова от Китая и считается проамериканской. Какие выводы можно сделать по результатам выборов?
— Во-первых, мы видим довольно высокую явку. Она составила почти 72 процента, то есть проголосовали около 14 миллионов избирателей. Это чуть ниже, чем на выборах четыре года назад, когда было около 75 процентов. Но все равно много. Это значит, что большинству тайваньцев не все равно, кто станет их руководителем, они переживают за свое будущее.
Второй момент. Лозунги Демократической прогрессивной партии оказались очень живучими. Они играли прежде всего на идее установления независимости Тайваня, расширении взаимодействия с США, дальнейшем наращивании обороноспособности Тайваня, чтобы защитить его от любых попыток захватить остров силовым путем.
Умеренная риторика оппозиционной партии «Гоминьдан» оказалась неубедительной. Ее руководитель Хоу Юи, который набрал 33 процента, пытался играть на том, что нельзя доводить ситуацию до конфронтации с Пекином. Вообще никто из кандидатов не говорил об объединении с КНР. Но Хоу Юи был против и конфронтации. Еще один кандидат, председатель партии «Новая сила» Кэ Вэньчжэ, пытался играть посередине. Он обвинял ДПП в излишней агрессивности, а «Гоминьдан» — в пассивности. Но и это тоже не сработало, и он занял третье место.
В результате на Тайване победил агрессивный консерватизм. Победа Лай Циндэ была предсказуемой. Но его отрыв от соперников оказался значительно больше, чем предполагалось. Причем если мы посмотрим по провинциям Тайваня, кто как голосовал, то районы, которые выходят к территории материкового Китая, голосовали за ДПП, потому что они очень опасаются атаки со стороны Пекина. А районы, которые расположены на противоположной стороне острова, голосовали за «Гоминьдан».
— В Пекине голосование на Тайване заранее называли выборами между войной и миром. Кто победил? Или сохранился статус-кво?
— Очевидно, что никакого статус-кво не сохранилось, поскольку Пекин рассчитывал на то, что победу на Тайване одержит партия «Гоминьдан», которая не любит коммунистов, но и не собирается наращивать конфронтацию с КНР. В этом случае статус-кво сохранился бы. Сейчас мы видим совсем другую ситуацию. В КНР результаты выборов на Тайване рассматривают как проигрыш очень многих их усилий. Вряд ли КНР будет это терпеть. Конечно, сейчас у Китая есть план Б, С и так далее, что делать с Тайванем.
— Вы говорите, что ситуация изменилась. Но ведь у руля Тайваня остается правящая партия.
— Дело в том, что в прошлом году на муниципальных выборах на Тайване победила партия «Гоминьдан». И предполагалось, что настроения на острове сильно изменились. Китай очень раскручивал эту тему и убеждал в этом своих граждан. Но оказалось, что это не так. Поэтому результаты выборов на Тайване — это имиджевый проигрыш Пекина.
Здесь еще, на мой взгляд, свою роль сыграла довольно жесткая политика самого Китая в отношении Тайваня в последние несколько месяцев. Пекин только за неделю до выборов предложил расширить торговое взаимодействие с островом, создать на территории провинции Фуцзянь специальную торговую зону для тайваньских капиталовложений. То есть сделать больше каналов для торговых связей с Тайбэем. А до этого были и обстрелы вокруг Тайваня, и запуски ракет, и военные учения. Конечно, все это сказалось на негативных для КНР результатах выборов, потому что тайваньцы обиделись и испугались. А американцы на этом очень хорошо сыграли.
Для Китая же это вопрос не праздный и не проходной. Дескать, подождем еще. Это очень серьезный удар по политике Си Цзиньпина лично. Потому что выборы на Тайване были еще и выборами между успешностью и неуспешность стратегии Пекина.
У Китая есть история успеха — возвращение Гонконга и Макао. Но по результатам этих выборов Тайвань отдаляется от КНР. Для Си Цзиньпина, который наверняка хотел при своей политической жизни вернуть Тайвань, этот вопрос откладывается надолго.
«Я думаю, что 90 процентов тайваньцев не хотят никакой эскалации с материковым Китаем»
— То есть мирное воссоединение Тайваня с материковым Китаем в ближайшие четыре года невозможно?
— Боюсь, что воссоединение Тайваня с КНР в нынешней ситуации невозможно совсем, хотя по итогам выборов Китай уже использует в своей риторике такие слова, как сепаратизм. И у него есть целый ряд разных способов воздействия на Тайвань. Все почему-то говорят, что должна произойти военная атака со стороны КНР. Но для Китая этот вопрос очень болезненный, так как для него Тайвань является внутренней провинцией и любая вооруженная атака на остров — это удар по своей же территории и своим гражданам. Поэтому Пекин будет воздерживаться от военного решения тайваньского вопроса. Но это не единственный способ давления на Тайбэй. Возможна и морская блокада Тайваня, учитывая, что он очень сильно зависит от экспортно-импортных операций. Могут быть и попытки обрушить его финансовую систему. В любом случае есть много вариантов нанести вред Тайваню со стороны КНР.
— А могут ли военные действия спровоцировать сами тайваньцы, подстрекаемые американцами?
— Тайваньцы тоже меньше всего хотят вооруженного конфликта с КНР. Жители острова долгое время очень удачно пользовались своим двойственным положением. С одной стороны, многие политики острова считают, что Тайвань не часть материкового Китая и говорить о «возвращении» бессмысленно, а с другой стороны, тайваньцы активно вкладывали деньги в КНР и получали свои дивиденды. Маржинальность прибыли была значительно больше, чем на Тайване. Многих это устраивало. Поэтому тайваньцы не хотели ни объединяться, ни отсоединяться от КНР окончательно.
Но сейчас тайваньцев подталкивают к тому, что нужно сделать выбор. США очень выгодно показать «агрессивные планы» КНР. И на этом закончить свое участие. Но сами тайваньцы не хотят военных действий, потому что в этом случае их экономика пойдет под списание, на слом.
— Победитель выборов набрал 40 процентов голосов, оппозиционные кандидаты — 60 процентов. Значит, большинство тайваньцев не хотят эскалации с КНР?
— Я думаю, что 90 процентов тайваньцев не хотят никакой эскалации с материковым Китаем. В том числе и те, кто голосовал за ДПП. Но на этих выборах ни одна из партий (а там первоначально шли и разные малые партии) не предложила начать переговорный процесс с Пекином по поводу объединения. Такого рода призывы не звучали. Разница была только в том, насколько агрессивно проповедовался лозунг независимости.
Кстати, сами тайваньцы считают себя преемниками всего Китая, что Китай един и его центр находится на острове, а не материковом Китае. Но ситуация может дойти до полного размежевания. Если новое руководство острова объявит референдум о независимости и люди проголосуют за это, тогда может быть начат серьезный процесс по обретению формального статуса Тайваня как государства. И Тайвань, официальное название которого сейчас Республика Китай, может сменить свое название, скажем, на Республику Тайвань. И это создаст взрывоопасную ситуацию. Партия «Гоминьдан» никогда не заикались об этом. А некоторые эксперты ДПП как раз говорили. Поэтому важно, до какой степени эскалации может дойти вопрос о независимости Тайваня.
«Для США Тайвань важен не только с имиджевой, но и со стратегической точки зрения»
— Лай Циндэ по-разному оценивают разные эксперты. Кто-то считает, что он более радикальный сторонник независимости Тайваня от Китая по сравнению с нынешнем президентом Цай Инвэнь. Кто-то утверждает, что, являясь ее протеже, он останется в подчинении, будет марионеткой США и прочее. А как бы вы его охарактеризовали?
— Лай Циндэ — абсолютно самостоятельный сформировавшийся политик. Это не значит, что он ни с кем не советуется и не коррелирует свои заявления. Но и говорить о том, что он будет плясать под чью-то дудку, тоже неверно. У него есть свои устойчивые взгляды, которые за последнее десятилетие особо не менялись. Он выступал за абсолютную, однозначную независимость острова от материка и за формирование самостоятельного государственного строя на Тайване.
Будет ли США влиять на политику новой администрации Тайваня? Стопроцентно да. И это не вопрос того, хочет ли победивший кандидат работать с американцами. Если он будет противостоять материковому Китаю, ему надо будет на что-то опираться, на какие-то ресурсы, на поддержку. Без США он не обойдется. Поэтому политика Лай Циндэ в ближайшее время будет нацелена на расширение взаимодействия с США. Это и торговля, и технологии, и военное переподготовка, и сопряжение программ в образовании и науке. То есть на установление еще большего количества связей с американцами. Будет ли Лай Циндэ управляться Цай Инвэнь? Он сам по себе довольно опытный человек, давным-давно в политике. А Цай Инвэнь показывала, что передает бразды правления, что он ее преемник, но не марионетка.
— Новый президент Тайваня может объявить референдум о независимости острова?
— Теоретически такая возможность существует. Это одно из немногих действий, которое может спасти его от обвинений в пустых обещаниях, потому что Китай не оставит ситуацию как есть и наверняка будет предпринимать разные способы воздействия на нее. Лай Циндэ спасет только эскалация и демонстрация, что Тайвань — «осажденная крепость» с опорой на США и попытками сформировать коалицию с другими странами. Мы видели прощупывание ситуации, когда за последние два года Тайбэй начал открывать свои представительства, например, в странах Прибалтики, Чехии и так далее. Китай тут же предпринимал дипломатические эскапады. В данном случае Тайвань и США прощупывали в первую очередь союзников, смотрели, как они будут реагировать, а уже потом на то, как КНР будет действовать в ответ. Оказалось, что у Пекина не так много возможностей для ответа.
Еще важно понимать, что для США Тайвань важен не только с имиджевой, но и со стратегической точки зрения. Это узел в цепи островов, которые простираются от Борнео до Филиппин, Японии и Южной Кореи. На Филиппинах, в Японии и Южной Корее размещаются американские базы. Эта цепь стратегически важна для Вашингтона, поскольку обеспечивает ему безопасность и ограничивает развертывание сил китайской армии в западной части Тихого океана. Если Тайвань начнет по-серьезному размещать американское вооружение у себя, тогда Китай окажется окруженным по Тихому океану американскими военными базами. И с Пекином можно будет по-другому говорить.
«Агрессия со стороны Тайваня может сыграть для Пекина как позитивную, так и негативную роль»
— Возможна ли эскалация напряженности уже в феврале – марте в связи с прибытием на Тайвань делегации конгресса США по случаю празднования итогов выборов?
— Я думаю, что к этому событию обострение не будет привязано. Все будет привязано к внутреннем проблемам в КНР. На самом деле агрессия со стороны Тайваня может сыграть для Пекина как позитивную, так и негативную роль. Например, сейчас КНР использует тайваньский фактор приблизительно так: мы предлагаем различные способы достичь договоренности, а тайваньцы с американцами игнорируют все наши добрые пожелания. В этом смысле КНР может себе повысить ставки, а Тайваню — понизить. Но если это совпадет с продолжением экономических проблем внутри КНР, некими кризисами в банковской сфере, социальными выступлениями, тогда против Пекина может быть разыграна карта Тайваня в том смысле, что и эту проблему китайцы не смогли решить. Так же, как и проблему с «правами человека» в Синьцзяне, Гонконге, проблемы с развертыванием китайской инициативы «Пояс и путь». Тайвань может стать еще одной, может быть, даже ключевой проблемой в этой цепочке.
— То, что президентом на Тайване остается представитель правящей партии, а в парламенте большинство будет у оппозиции, создаст ли это проблему для властей Тайваня?
— Смотря в каких вопросах. Если мы берем вопрос независимости Тайваня, то здесь, скорее всего, будет консолидированное мнение «за». А вопрос о том, насколько Тайвань должен сближаться с США, для многих болезненный. На самом деле далеко не все разделяют мнение, что США должны быть ключевым союзником и едва ли не единственным партнером, который оказывает влияние на развитие тайваньской экономики. Многих тайваньских политиков это очень беспокоит. В партии «Гоминьдан» и других разных демократических партиях говорят, что Тайвань должен в равной степени развивать отношения и с европейскими, и с азиатскими странами, опираясь на свою технологическую мощь, и ни в коем случае не играть на чувстве национальной обиды и возможной угрозы. Это признак слабости. Это значит, что могут быть какие-то договоренности против выбранного лидера Тайваня. Но и против политики нынешнего руководителя были неоднократные выступления.
— Ни одна политическая партия на Тайване не избиралась на три срока подряд. Победа Лай Циндэ создает беспрецедентную ситуацию. Можно ли это также отнести к неудачной политике Китая по отношению Тайваня?
— Как ни странно, различие между тайваньскими партиями во внешнеполитической стратегии не очень велико. Мы все время говорим о том, как они относятся к КНР. Но есть и другие составляющие. Дело в том, что на Тайване в принципе нет серьезных экономических проблем. Там нет проблем с безработицей, сильным торможением экономики, по крайней мере сегодня. На этом не может сыграть ни одна партия, поэтому все пытаются отыграться на взаимоотношениях с КНР.
«Пекин недооценивал потенциал давления со стороны США по поводу тайваньской проблематики»
— А если начинаются блокады со стороны Китая?
— Да, но они не привели к серьезным экономическим проблемам. Есть сложности с некоторыми видами производства, потому что Пекин, например, заблокировал поставки песка на Тайвань, который используется в том числе в производстве микрочипов. Но это не привело к критическому экономическому удару по Тайваню. И сам Пекин не хочет этого делать, потому что понимает, что страдать будут китайские граждане — ведь именно так руководство КНР воспринимают жителей Тайваня.
Еще власти КНР недооценили стремление к свободе и демократии тайваньцев. Свою роль сыграла и антикитайская пропаганда. Последние 5–6 лет Китай в основном со стороны США критиковали за то, что с развитием рынка он не увеличивает, а уменьшает экономические и гражданские свободы, в том числе свободы предпринимательства. А Тайвань достаточно либерален в области бизнеса. И многие бизнесмены, которые поддерживали любое взаимодействие с материковым Китаем, исходя из того, что для них это перспективные рынки, стали рассуждать: «А если нас материк поглотит, мы-то где будем?»
Нужно учитывать еще один важный момент. Большинство тайваньцев пользуются тем же объемом интернета, что американцы, европейцы, гонконгцы и прочие. Они обсуждают проблемы свободы торговли, свободы личности и так далее. У каэнэровцев все эти ресурсы заблокированы. Есть свои хорошо развитые и популярные социальные сети. Но получается, что разные китайцы живут в разных информационных полях. Поэтому каэнэровцы не всегда понимают, что не нравится тайваньцам и чем их пугают, ведь главная идея для материкового Китая в отношении Тайваня очевидна и правильна — дескать, вы будете частью большого единого Китая и от этого только выиграете. Они не могут понять, что у тайваньцев есть боязнь утраты того уровня свобод, к которому они привыкли.
— Китай обещал Тайваню режим наибольшего благоприятствования в торговле в случае победы партии «Гоминьдан». Теперь же произойдет усиление давления?
— Это очень даже может быть. В ближайшие 2–3 месяца власти КНР будут внимательно наблюдать за происходящим на Тайване, смотреть, прозвучат ли антикаэнэровские лозунги, предпримут ли попытку расширить стратегические отношения с американцами. А потом Пекин будет принимать решение, имеет ли смысл усиливать давление на Тайбэй.
— Но блокада возможна?
— Технически да. Но надо понимать, что это вызовет ответные меры, так как многие страны торгуют с Тайванем и блокада Тайваня со стороны КНР будет означать блокаду других стран, которые закупают у Тайваня микрочипы, в том числе в Америке, Европе. Пекин учитывает эти риски и то, к чему они могут привести.
Но мне кажется, что Пекин недооценивал потенциал давления со стороны США по поводу тайваньской проблематики. Ситуация усугублялась и тем, что развитие экономики КНР не сопровождалось одновременным умением Пекина работать с неазиатскими политическими рынками. Проще говоря, Пекин не всегда грамотно мог объяснить, почему тот или иной политический пункт для него важен. Многие люди за пределами Азии не очень понимают, почему Китай хочет «присоединить» к себе Тайвань (на самом деле — «воссоединиться»), почему «подавляет свободы», как им кажется. И это большая проблема, на мой взгляд.
«Неизбежный повод для начала военных столкновений — это если Тайбэй начнет проводить референдум о независимости»
— Давайте вернемся к рискам военных действий. Весь прошлый год разные эксперты пугали возможной войной вокруг Тайваня. Какой у вас все-таки прогноз на этот счет?
— Вы правильно сказали, что пугали. Вопрос, кто пугал. Этот тезис был поднят даже не тайваньцами, а американцами, которые стали весь мир приучать к тому, что война за Тайвань возможна и, более того, неизбежна. Последний нарратив США: КНР не напала на Тайвань лишь потому, что была большая коррупция в китайской армии, из-за чего слетел со своего поста министр обороны. А если бы коррупции не было, то и ракеты бы нормально летали, и КНР давным-давно бы напала.
— Это ракеты с водой?
— Да-да. Это очень забавно, учитывая, что каэнэровские ракеты твердотопливные. И в них не может быть никакого, даже жидкого, топлива, не говоря о воде. Это, на мой взгляд, очень грамотные попытки американцев раскачать ситуацию. США весь мир приучали к тому, что война должна вот-вот состояться. Раз в два-три месяца этот тезис усиливался. Можно даже построить график, как происходило давление на информационное поле. Плюс к этому КНР все время пытались загонять в безысходную ситуацию и пытались ее подогревать — например, с визитом Нэнси Пелоси на Тайвань. Очевидно же, что в США ожидали, что Китай собьет самолет, а если не собьет, то, значит, Пекин струсил. Американцы постоянно делают личные уколы Си Цзиньпину. Это, конечно, провокации не со стороны Тайваня, потому что на острове понимают, что противостоять китайской мощи очень сложно.
Произойдут ли военные действия вокруг Тайваня на самом деле? Как я уже сказал, единственный неизбежный повод для начала военных столкновений — это если Тайбэй начнет проводить референдум о независимости, провозгласит Тайвань независимой республикой. Или что-то в этом роде. То есть если будет явная декларация о независимости Тайваня, то это будет означать полный проигрыш внешней политики КНР, чего нынешнее руководство Китая не потерпит.
Но военные действия против Тайваня в известной степени могут стабилизировать ситуацию внутри КНР и заметно консолидировать общественное мнение. Когда Си Цзиньпин пришел к власти 10 лет назад, казалось, что ситуация с Тайванем может разрешиться при его политической жизни. Тогда и отношения с США были значительно более мягкими, и экономика Китая активно развивалась, и Тайвань должен был вот-вот перейти под юрисдикцию КНР. Через 10 лет все сложилось по-другому. Торможение роста экономики Китая, разрушение взаимоотношений с США, тайваньская проблема. Если ее не разрешить, то она может нанести мощный удар по политической стабильности, к чему американцы и ведут дело. В этом случае Китаю придется доказывать, что как минимум политическая воля у него жесткая.
На мой взгляд, Тайвань подставляют под удар КНР и пытаются его «пустить под списание», потому что если на Тайване произойдет референдум о независимости, то со стороны КНР возможны открытые военные действия.
Какой еще вариант возможен? Сейчас Тайваньский пролив напичкан вооружением и с той и с другой стороны. Столкновение военных кораблей, столкновение самолетов в воздухе — любая провокация может привести к локальному конфликту. И надо учитывать, что это будет конфликт не между КНР и Тайванем. Это конфликт даже не между КНР и США. Это окажется серьезным ударом по мировой торговле и мировой финансовой системе. Ситуация будет гораздо страшнее и трагичнее, чем украинский и ближневосточный кризисы. Этот район один из самых судоходных в мире. И если там начнутся военные действия, то, скорее всего, произойдет обрушение юаня или по крайней мере его падение. А к юаню привязаны очень многие финансовые операции по всей Восточной, Юго-Восточной Азии. Произойдет, безусловно, нарушение цепочек поставок из КНР. А ВВП Китая почти на 30 процентов состоит из экспорта. Возникает вопрос: а кто заменит китайские товары, в том числе и в США? В мире нет ни одной страны, которая могла бы в одиночку все это возместить. То есть удар будет посерьезнее, чем во время коронавируса, когда из КНР не могли выходить грузы. Поэтому и американцы, и все остальные, в том числе мы, просчитывают, какими могут оказаться последствия военных действий в Тайваньском проливе за Тайвань.
«США пытаются затормозить развитие других государств за счет создания искусственных конфликтов, чтобы перестроить свою экономику»
— То есть вы согласны с оценки Bloomberg, что война за Тайвань станет экономической катастрофой для всего мира, а ее стоимость составит около 10 триллионов долларов, или 10 процентов мирового ВВП?
— Я согласен с самой идеей. Но считаю, что цифра, которую они дают, взята с потолка. Почему именно 10 триллионов долларов, а не 20, например? Они ни на что серьезное не опираются. Это просто страшилка. Но самое главное, возможно, что это даже недооценка последствий ситуации. Надо еще видеть ситуацию в целом. Военная и экономическая «воронка» в Тайваньском проливе, засасывающая десятки государств, будет смыкаться с проблемой на Ближнем Востоке. Плюс падение торговли в Европе из-за украинского кризиса, огромные затраты европейских государств на поддержку Украины. Причем это безвозвратные экономические потери, а не вложения. Эти три конфликта (на самом деле их гораздо больше) обрушат жизни обычных людей во всем мире на десятилетия.
— Эти риски могут остановить людей, у которых есть возможность нажать на спусковой крючок? Или мы вступает в период войн?
— Речь идет о том, что США пытаются затормозить развитие других государств за счет создания искусственных конфликтов, чтобы перестроить свою экономику. Очевидно, что сейчас Америка не может технологически оторваться от КНР. Раньше разрыв составлял 10–15 лет, и американцам можно было не волноваться. Что бы ни делали китайцы, США все равно их опережали. Теперь по ведущим технологиям разрыв между Пекином и Вашингтоном сократился до трех лет. А по некоторым технологиям КНР уже опережает Америку. США очень важно выиграть время, чтобы перестроиться внутренне. А поскольку у американцев очень большой опыт влияния на мир и создания конфликтов, они их умело стимулируют в разных странах. Вашингтон готов сталкивать лбами и своих союзников, потому что все, что работает на создание конфликтов, работает на США. Не на Европу, не на Китай, а на США. Вашингтон стимулируют конфликты, а некоторые страны поддаются на эти провокации, не понимая, в какую ситуацию их втягивают.
Но КНР ведет себя достаточно рационально. Вообще нам приходится уповать на разумность руководства КНР, потому что те плевки в адрес руководства Китая, которые были сделаны, у других руководителей стран сразу бы вызвали ответную очень мощную реакцию. Но Си Цзиньпин оказался человеком выдержанным. И это спасает ситуацию.
— Вы имеете в виду слова Байдена после их встречи в Сан-Франциско?
— В том числе. Си Цзиньпин сумел переступить через обиды, хотя от американцев была масса нелицеприятных высказываний в адрес руководства КНР и до этого. И Блинкен делал оскорбительные заявления в Анкоридже в позапрошлом году. В КНР понимают, что их провоцируют. Но мы не знаем, насколько велика психологическая выносливость руководства Китая. Там тоже есть свои ястребы, в экспертных статьях некоторые отставные генералы задают вопросы: «А зачем мы это терпим? Давайте мы покажем американцам, что тоже сильные». Россия, мол, сумела это сделать, и мы сумеем.
— То есть по результатам выборов на Тайване напряженность в отношениях между США и Китаем будет возрастать?
— Однозначно да. Она возрастала бы и при другом исходе выборов, потому что мы имеем дело не со столкновением двух политик, а двух цивилизационных моделей. Они абсолютно разные. Современная эпоха дала возможность им соприкоснуться. Раньше они были отделены друг от друга, разорваны в технологиях и пространстве. Сейчас США и КНР претендуют практически на одно и то же место во многих сферах — от их роли в Африке и Латинской Америке до формулирования глобальных смыслов. Столкновение США и КНР абсолютно неизбежно.
Причем парадокс еще в том, что раньше США призывали весь мир к открытой торговле, открытым границам, обмену мнениями и критиковали КНР за закрытость. Сейчас Китай призывает мир к открытым границам и открытой торговле, открытым технологиям. А США вводят изоляционистские меры и стремятся сохранить свои технологические секреты, чтобы не дать никакие козыри КНР.
«Интересы Тайваня в западном мире никого не интересуют. Запад интересует только возможность нанести удар по модели развития КНР»
— Повлияют ли на ситуацию вокруг Тайваня и возможную напряженность там выборы президента США, если к власти придут республиканцы?
— Антикитайский лозунг в США снят с повестки дня не будет. Неважно, кто придет к власти в Америке — демократы, республиканцы или независимый кандидат. Антикитайские настроения в США настолько сильны, что новый президент не сможет их игнорировать и продолжит на них играть. Давление США на Китай продолжится. А Тайвань — очень удачный рычаг давления.
Но любой новый президент США должен понимать, что военное столкновение вокруг Тайваня ударит и по экономике США. Экономика, безусловно, выдержит. Но уменьшатся доходы американских граждан, так как произойдет разрыв экономических отношений с Китаем, прекращение поставок из США в КНР очень многих видов продукции на десятки миллиардов долларов. Поэтому каждый будет решать, на какие жертвы он готов пойти, чтобы затормозить Китай. Но интересы Тайваня в западном мире никого не интересуют. Запад интересует только возможность нанести удар по модели развития КНР.
— Как ситуация вокруг Тайваня отразится на России, учитывая наши взаимоотношения с Китаем?
— Наша позиция по Тайваню не изменилась за последние 30 лет. Мы как считали остров частью КНР, так и считаем. Пекин говорит, что решение тайваньского вопроса — его внутренне дело, и мы не вмешиваемся в эти отношения. Мы не поддерживаем никаких дипломатических отношений с Тайванем и не пересекаемся с его официальной политикой.
Но любые военные действия в этом регионе на нас отразятся негативным образом. Границы России не так далеко. Там находятся наши важные порты — и Владивосток, и Находка. А Китай для нас сегодня — партнер номер один по торговле. Любые военные действия наверняка уменьшат объем торговли и поставок в России целого ряда важных товаров, хотя возможно, что военные действия приведут к увеличению закупок в России нефти и газа.
Но, самое главное, нам очень невыгодно ослабление КНР. Сегодня Китай — наш единственный крупный стратегический союзник. Союзников у нас хватает. Но из крупных он один. А конфликт вокруг Тайваня серьезно отвлечет Пекин. И для нас это будет невыгодно.
Еще один важный момент. Если произойдет конфликтная ситуация вокруг Тайваня, вряд ли КНР обратится к России с просьбой поучаствовать. Мы, безусловно, сделаем заявление, что Тайвань является частью КНР. Но от России вряд ли потребуется помогать Китаю военным образом, потому что если посмотреть ретроспективно, то Россия в политическом плане поддерживает Китай значительно более решительно, чем Китай Россию по многим позициям. Вспомним хотя бы позицию Китая по Крыму, когда он воздержался при голосовании в ООН.
— Если военные действия вокруг Тайваня все-таки начнутся, то в какой перспективе это может произойти?
— Очевидно, что это не краткосрочная перспектива. Речь может пойти о среднесрочной перспективе. Война за Тайвань может произойти либо в течение ближайших четырех лет, либо не произойдет никогда, потому что если новый лидер Тайваня захочет доказать свою правоту, то он должен будет вступить в военные действия и показать свою силу. Либо он должен будет найти какой-то приемлемый вариант урегулирования ситуации. Постоянно находиться в конфронтации невозможно. Я напомню, что практически до 1987 года на Тайване было постоянное военное положение, потому что на острове все время боялись вторжения со стороны КНР и боролись с оппозицией в период авторитарного правления партии «Гоминьдан». Это серьезно било по экономике. Сейчас же есть только два варианта: либо идти на усиление конфронтации и вступать в вооруженное столкновение с Пекином, что возможно в течение ближайших трех-четырех лет, либо найти взаимоприемлемую ситуацию, сохраняя статус-кво, и отойти от красной черты.
