Завершающим и самым важным этапом аттестации был открытый урок. В назначенный день и час в школу должна была подойти комиссия, состоявшая из опытных учителей, чтобы оценить, достоин педагог категории или нет.
У Марии Сергеевны было три девятых класса, в одном из которых она была классным руководителем. Дети были умные , отзывчивые, закаленные открытыми уроками, которые Маша проводила на город ,естественно, что педагог выбрала свой любимый 9А.
За неделю до "Открытого дня" Марию неожиданно вызвал к себе директор:
-Знаете, уважаемая Мария Сергеевна, какая незадача у нас тут получилась: Алине Романовне не разрешают проводить открытый урок родного языка, требуют, чтобы провела русский. Вроде как, по профессии должен быть урок. А завуч наша ведь уроки русского языка не ведет. Пусть она проведет урок в одном из ваших классов. Не возражаете?
-Конечно, нет. У меня есть замечательный 9Б, например. Алина Романовна там как раз ведет родной русский, детей знает, -Мария Сергеевна даже удивилась такой просьбе директора.
-Это еще не все, уважаемая Машенька Сергеевна. Надо бы конспект урока для Алины Романовны составить, она ведь не в теме совсем, да еще и показать на каком-нибудь из ваших девятых, на 9 А, например. Чтобы Алина Романовна увидела, как урок нужно вести.
"Что же ты совсем своего завуча ни в грош не ставишь?" - подумала Мария Сергеевна, но на просьбу директора согласилась, понимала, что директору стыдно будет, если завуч его на уроке опростоволосится. Правда, Маша думала, что завуч сама себе урок напишет, вроде как неловко ей должно быть у подчиненных просит за себя работу сделать. Но начальство, не моргнув глазом, конспект от Маши взяло, урок по данному конспекту в 9А посетило, проконсультировалось , каких учеников 9Б на уроке лучше спрашивать, поумнее которые.
Но, оказалось, Маша завуча недооценила, можно сказать, ошиблась совсем в дражайшей Алине Романовне. Марию Сергеевну, как руководителя ШМО ( школьного методического объединения) обязали прийти на открытый урок , хотя Маше очень этого не хотелось. Что она там нового увидит? Сама ведь конспект урока написала. Но не тут-то было. Алина Романовна, победно взглянув на Машу, начала вести урок по совсем другому сценарию. Маша непонимающе смотрела на своего завуча: она столько сил потратила на сочинение этого открытого урока, продемонстрировала, как его вести, а завуч просто все ее усилия проигнорировала, можно сказать, в душу плюнула. Да ладно бы, если бы урок оказался лучше. Даже не будучи методистом, Мария Сергеевна видела насколько нелогично построен урок, неинтересны задания. "Кто ей конспект писал? Отомстить хотел за что-то? Или сама все-таки решила напрячься?"
Мария Сергеевна посмотрела на комиссию: на лицах учителей было написано удивление, видимо, такой открытый урок на высшую категорию они еще не видели. В это время Алина Романовна показывала разбор предложения.. Маша с ужасом смотрела на свою коллегу: та допустила ошибку, которую непозволительно делать даже ученику. "Это провал", - подумала Маша, и ей даже стало жаль самоуверенное начальство. И тут еще окончательно "добил" урок один умный мальчишка, который вышел к доске для разбора другого предложения, ошибся, с хитрецой посмотрел на Алину Романовну и спросил: " Все правильно?" Маша показала ему из под парты кулак, она прекрасно видела, что юноша издевается над педагогом ( 9Б не любил Алину Романовну за то, что она заставляла на своих уроках родного языка переписывать учебник , ей так было легче). Алина Романовна рассеянно взглянула на написанное учеником: "Да, все верно. Садись". Мария Сергеевна даже застонала внутри себя от такого чудовищного учительского разгильдяйства.
Урок закончился. Председатель комиссии , которую Маша прекрасно знала, вдруг спросила Марию Сергеевну: "Алина Романовна точно ведет уроки в 9 классе? Мне просто жаль этих учеников, если это так, им ведь экзамены сдавать". Маша поняла, что завуч "попала". И действительно, Мария Сергеевна даже с жалостью смотрела на свою коллегу, которая вся покрылась красными пятнами, выслушивая справедливые , но обидные слова о своем уроке. Комиссия вынесла решение: высшей категории Алина Романовна не достойна.
Директор, который тоже присутствовал на уроке пригласил Машу и завуча к себе.
-Мария Сергеевна, вы что нарочно написали такой плохой урок?
Алина Романовна вспыхнула:
-Я сама в состоянии написать себе конспект, и урок вовсе не был плохим!
Директор устало взглянул на свою подчиненную, потом посмотрел на Марию Сергеевну, вздохнул и попросил ее выйти из кабинета, видимо, дальнейшие слова не предназначались для Машиных ушей.
А высшую категорию Алина Романовна все-таки получила. Или директор каким-то чудом добился, чтобы Алина Романовна дала второй урок, или лапа в министерстве помогла, но завуч провела второй открытый урок, на котором комиссии на сей раз не оказалось. А всю комиссию представляла.... Мария Сергеевна. Урок был чуть лучше, чем первый, но тоже очень плохой. И директор прекрасно это понимал. После урока он пригласил Марию Сергеевну к себе, на этот раз без завуча. Протянул ей лист оценки урока, на котором комиссия должна была поставить баллы по различным критериям: "Распишитесь , пожалуйста, внизу как председатель комиссии, а баллы я сам поставлю. И, пожалуйста, не говорите никому, даже Алине Романовне, хорошо?" Мария Сергеевна не стала вставать в позу, она молча подписала листок и вышла из кабинета.
Мария Сергеевна шла по коридору и думала о том, что, если и раньше отношения с завучем складывались не лучшим образом, то теперь Алина Романовна ни за что не простит Маше, что та стала свидетелем ее профессионального позора.
Так оно и оказалось в дальнейшем: завуч начала методично "отравлять жизнь" , выживать Марию Сергеевну из школы. Но это уже другая история.
