Заканчивается год педагога и наставника, совершенно провальный он, но не об этом сейчас. У каждого человека в жизни был кто-то, кого можно назвать наставником. Тот, у которого вы многому научились, благодаря которому личность ваша стала такой, каковой в настоящий момент является. У меня их было два. И одна из них мне сегодня приснилась. Всплыла в подсознании, наверное, потому, что день рождения у нее на днях. Поздравить не могу, уже нет в живых несколько лет как. А вот вспоминаю частенько, цитирую даже. Порой думаю:
А как бы ОНА поступила?
Знакомство личное случилось в сложный для меня период. Как-то вскользь уже рассказывала, чуть повторюсь.
Я - молодой завуч. Ну как молодой... Ближе к тридцати, в школе поработала уже и учителем и замом по воспитательной. Но завуч по УВР - это ноша потяжелее остальных, порой, и директорам проще. Вот моему директору тогда явно проще было, чем многим. Царек местный, безпринципная, верткая. Та самая, что сейчас в моих статьях фигурирует в статусе "бабушка аутиста".
Скидывала она на меня все, что можно. Как-то уехала перед самой приемкой на море, и вне зоны была неделю. И завхоза отпустила, т.к. как он ей родня и дела у них по принципу "рука руку моет".
Мне пришлось документы, приказы, ремонт заканчивающийся вывозить. Впервые в жизни прыгнуло давление, мигрени начались. К концу сентября я поняла, что, простите, сдохну. Директор хоть и вернулась из отпуска, но роль выполняла надзирательно-карательную. А у меня 32 часа нагрузки, классное руководство и "счастье" завуча. Было страшно уходить в никуда, да еще в начале года, но 3 октября я подала заявление.
Был крик до небес, слезы, обвинения во всех грехах. Директор при мне звонила в управление и требовала повлиять на "бессовестную" меня. Вызвали "на шишку". Так и произошло наше знакомство с Людмилой Петровной. Репутация у нее была железной леди, суровой. А еще умнейшей, самой сведующей во всем, что касается методик, технологий, да вообще всего "около образовательного". Даже у экономистов она была последней инстанцией, сильнейшим звеном, могла до сотой сверстать районные планы, сметы.
Конечно, у меня поджилки тряслись, когда я к этому мегамозгу ехала.
Захожу, женщина в кабинете сидит одна за компьютером. Спина - как кол проглотила. Красивая, хоть и в годах. Огромные глаза, яркий рот, греческий профиль. Вообще типаж итальянский, пожалуй. Весь интернет перекопала, нашла Монику Белуччи вот здесь весьма схожую.
Очки стильные на кончике носа, она поверх них на меня глянула и сразу как-то угадала:
-Лина Львовна?
-Да.
-Садитесь, рассказывайте.
И снова в свой рабочий инструмент.
Я так расстерялась, никаких вопросов наводящих. Что именно рассказывать-то?
Но когда начала, у меня самой поток прорвало, будто не "на шишку", а к психологу пришла)) Она слушала молча, порой поглядывая на меня так же поверх очков, сама все печатает (я и потом удивлялась ее способности два, даже три дела, делать одновременно).
Когда я закончила, Людмила Петровна повернулась ко мне наконец-то:
Ко мне пойдешь?
Вопрос поверг меня в ступор. И обращение на "ты" тоже.
-Куда?? Кем??
-Методистом по учебным дисциплинам. У тебя же два диплома.
-Нет еще, ГОСы в следующем году.
Она как-то раздраженно махнула рукой, мол, пойдет само-собой, нетерпеливо продолжила:
-В этом же здании вечерняя школа, я там завуч по совместительству, английский возьмешь, классное кураторство. Да?
-Можно подумать? Мне еще в техникуме предложили полную ставку сегодня утром.
Да, представляете совпадение: увольнялась в никуда, а как заявление положила на стол, так два предложения вполне заманчивых одновременно.
Людмила Петровна дала мне... два часа)) И к вечеру мои документы были уже в отделе кадров. 4 октября я вышла на работу на должность совершенно непонятного мне "методиста по учебным дисциплинам".
Дальше был "Сидром Лжедмитрия". Мне все время казалось, что я не на своем месте (кроме часов анлийского). И мне никто ничего не объяснял. К удивлению великому, поручений тоже не было СОВСЕМ. Я неделю ходила на работу и, отведя в вечерке часы, изучала документацию, методички, слушала деловые разговоры коллег, пыталась вникнуть.
Потом только поняла, что мудрая Людмила Петровна дала мне время "очухаться". В пятницу первой рабочей недели я шла домой очень медленно и с удивлением отмечала, что погода чудесная, небо синее, листочки пожелтевшие так красиво под ноги ложаться! Впервые были мысли не о работе, не о проблемах каких-то. А ведь так и должно быть: работа - на работе.
Вторая неделя прошла почти так же. Кое-какой расклад у меня в голове выстроился, алгоритмы действий сложились. Взяли на первую "летучку". Там тетеньки важные, каждая мнит себя великим начальством. Меня стали сразу называть уменьшительно-ласкательно "Линочка". Даже не знаю почему, я не намного моложе некоторых была. Эти тетеньки и давали мне первые рабочие поручения, я справлялась, как отличница, хвалили.
А через месяц Людмила Петровна видимо решила, что период адаптации закончен, пора браться за серьезное. Очень резко посыпалось то, за что я и не знала с какого бока браться. Организовывала разные семинары, профессиональные и детские конкурсы, анализировала открытые уроки аттестующихся, даже в детские сады приходилось ходить на мероприятия и потом писать справку. Никогда еще мне не приходилось копаться в таких горах источников, разбираться, конспектировать и запоминать.
"Учиться, учиться, и еще раз учиться" - стало моим лозунгом на год. Не сказать, что было легко. Параллельно еще и ВУЗ заканчивала, на сессии ездила, а там поблажек не делали. Ребенок был тогда еще один, мама очень помогала.
Людмила Петровна ставила передо мной задачи внезапные и незнакомые. Прежде чем помогать, всегда давала время "побарахтаться". Это было порой жестоко. Вроде как неумеющего плавать кинуть в реку. Но в последний момент руку протягивала. И даже совершенно неожиданно бралась решать мои проблемы. Однажды она услышала разговор по телефону. Я звонила во Владивосток, пыталась решить вопрос, а меня и слушать не хотели. Я была в отчаянии. Мой наставник ничего не говоря набрала какой-то номер и через 10 минут мне дали карт-бланш одновременно в двух инстанциях. Благодарности мои она и слушать не стала, как при первой встрече, раздраженно отмахнулась)) Ну правильно, "Делай добро и бросай его в воду".
Мы стали довольно близки даже в личном плане, Людмила Петровна порой рассказывала мне о своей жизни вне кабинета. Эти откровения всегда были опять-таки нежданными. Вот сидим, печатаем каждый свое, она вдруг:
Лина! (она никогда не называла меня уменьшительно-ласкательно, как остальные). Мне когда-то диагноз поставили - онко, так я ...
Это у нее видимо было продолжение собственных мыслей. Комментировать даже необязательно, только "угу" и "мда" достаточно.
Иногда спрашивала и моем личном, замечала, если озабочена чем-то.
Дома что-то? Муж?!
Мужчин она не любила откровенно. Обычно не вмешивалась в разговоры коллег в обеденный перерыв, но если кто-то жаловался на супруга, бросала все и нападала на представителя мужского пола с яростью, даже не разбираясь в чем там суть.
От них одни проблемы!
Вердикт ее был одинаков. И я по мере нашего общения по крупицам воссоздала картину ее мировоззрения, поняла в чем причина этой мизандрии, да еще почему она меня вот так за уши из незавидного положения в прежней школе выдернула. Об этом можно отдельную статью написать, дабы не мешать рабочее и личное.
Она стала принудительно таскать меня за собой даже на маникюр и массаж)) Я маникюр вообще сама делала, а она всегда в салон ходила. И как я не отнекивалась, а Людмила Петровна меня записала к своему мастеру, буквально за руку притащила. Она считала, что женщина должна быть ухоженная от макушки до пяток, и уход чтобы только профессиональный. Напор ее был непрошибаемый, так что сопротивляться не получалось совсем. В обед мы с ней так сходили раз, другой. Потом записала меня на курс массажа лица. А лицо мое в те годы еще ни в чем, кроме обычного крема, не нуждалось.
Надо!!
И все тут))
Заставила купить меня особенный фен, с функциями разной укладки. Он был мне не по карману, но пара недель "капания на мозги" сделали свое дело, я пользуюсь им до сих пор и мысленно благодарю, своих денег стоил.
Закончились наши отношения годом холодной войны, к сожалению. Людмила Петровна считала, что я ее предала и озвучивала это прямо. У нас сменилось высшее начальство, а в стране начались все эти "новаторские метания", что привели к нынешнему краху. Людмила Петровна сопротивлялась, силой своего авторитета отстаивая "как надо". У меня авторитета такого не было, тошнило от происходящего бреда, а приходилось выполнять. И я решила уйти в вечерку на полную ставку.
Наставница меня убеждала, просила, видела во мне свою смену.
Я в тебя столько вложила!
А я проявила несвойственное упорство. Теперь мы работали вместе только в школе, мне доставалось от нее по любой мало-мальской причине. Перед декретом нараставший конфликт разразился моими рыданиями в кабинете директора.
Она меня ненавидит! Сил никаких нет!
Это я некрасиво голосила. Гормоны еще...
Директор успокаивала, но сделать ничего не могла, по факту все в вечерке работало и крутилось благодаря Людмиле Петровне, пожилой руководитель (при всем моем искреннем уважении) уже дорабатывала еле-еле.
Когда я собралась в следующий декрет, еще не выйдя с предыдущего, Людмила Петровна восприняла это резко отрицательно.
Не те мужчины нынче, чтобы третьего рожать! Я своих двоих сама всю жизнь тяну, а ЭТОТ сиднем сидит на своем заводе. И никакой помощи по дому, финансово, поддержки тоже никакой! Ты так хочешь?!
В этом разговоре она снова обращалась ко мне на "ты", как в старые времена. И видно было, что это ее искренние мысли, что добра мне желает.
Я не обидилась за такое грубое вмешательство в деликатный вопрос, потому что знала ее собственную женскую судьбу, выслушала и пошла рожать)
Когда малышу было всего-ничего, именно Людмила Петровна уговорила меня выйти на маленькую нагрузку на три месяца, а это обернулось большими финансовыми потерями. Знала ли она, что так будет? Думаю, да. Говорю же, с ней даже экономисты советовались, важного не утверждали без ее одобрения. Не могла не знать.
Возможно, она так хотела доказать свою правоту. А возможно, сподвигнуть меня вернуться на должность методиста. Именно в этот момент она серьезно заболела, это был рецидив спустя годы. И рекомендовала меня на свое место, как когда-то и планировала. А я не стала и обсуждать.
Через полгода у вечерней школы собралась небольшая кучка вокруг катафалка. Было дико и больно видеть, как мало людей пришло проститься. Столько всего она сделала для района! Умнейшая, настоящий профессионал. И человек хороший, несмотря на наш с ней позднейший конфликт, я так считаю. Может, я тоже в чем-то была неправа.
Часто ее вспоминаю. Больше всего Людмила Петровна была нетерпима к глупости человеческой. Не прощала, не принимала.
Однажды разговаривала она с какой-то административной единицей по телефону, что-то долго ей вещала, убеждала, разжевывала. А потом трубку повесила, бровь вверх, как у Скарлетт О'Хара, так недоуменно:
Да она же... глупая!
Интересный она была человек, хоть и с ньюансами спорными. Я многому научилась благодаря ей. Выходя из зоны комфорта, испытывала стресс, но становилась сильнее, мудрее.
А вы можете кого-то назвать своим наставником? Всегда ли он должен только по головке гладить? Или, как меня, боем испытывать?
