Себежский район Псковской области. Берег озера Синовино. Май. Тёплый и солнечный день. Мы здесь втроём: я, Маруся и Роберт Сергеевич.
Над нами стремительно пролетает некая птица. Слышен пронзительный крик. Я заподозрил, что это был сокол чеглок — мне давно хотелось увидеть эту смелую и красивую хищную птицу. И я вдохновенно стал рассказывать спутникам всё, что знал о чеглоках, ссылаясь на труды Нико Тинбергена* ( *«Осы, птицы, люди»; «Мир» 1970) и другие литературные источники.
Тем временем где-то неподалёку громко закричала птица.
- Кли-кли-кли!- клёкотало невидимое пернатое. Голос был похож на крик сокола... но не совсем. Стою я и рассуждаю вслух: «Чеглок кричит! А может быть и не чеглок... Нет, наверное, точно чеглок!»
- Дятел! - уверенным тоном заявляет Роберт Сергеевич.
- Ты уверен? Может быть и дятел, хотя...
- Дятел, дятел!!! - подтвердил свою гипотезу «бывалый орнитолог».
Я проследил за взглядом собеседника и убедился в его правоте — действительно на сосне сидел дятел! Причём белоспинный. Немного покричав на нас и установив статус кво, птица перешла к обычному своему занятию — принялась выстукивать дерево на предмет наличия личинок древогрызов.
В чём юмор ситуации? Ну ошибся я, а другой натуралист определил птицу верно. Всё так. Вот только Роберту ещё не исполнилось и двух лет от роду!
Чеглоков я встретил несколько позже... И, как это обычно водится, выяснил, что их вокруг немало)))
А вот и другой случай с Робертом. Той же компанией поехали в Опочку. На реке Великой у берега плавает молодой лебедь-шипун. Поскольку люди его прямо-таки закармливают дармовой булкой, водоплавающее ведёт себя спокойно, словно в парке.
Подходим ближе. У Роберта явно нет желания приближаться к большой (почти с него самого) птице вплотную. А смотрит с интересом. И далее происходит такой диалог:
- Утка! Утка! - произносит юный орнитолог, сопровождая слова указующим жестом руки.
- Нет, Берт, это не утка, это лебедь. Видишь, какой он большой? - говорит сыну Маруся.
- Утка! Утка!!! - продолжает утверждать Роберт. Мать только открывает рот, чтобы начать научный диспут с сыном... И тут я замечаю — наш научный консультант снова прав! Он указывает нам на маленькую самочку кряквы, плавающую у самого берега в паре метров от нас. Впрочем, в данном случае у малыша было явное преимущество — за счёт невеликого роста Берта, глаза его находились куда ближе к поверхности воды и перемещающимся по ней пластинчатоклювым!
А уточка-то времени не теряет! Объевшийся лебедь уже не способен впихивать себе в клюв белый хлеб и, в благодарность за обед, милостиво соизволит разрешить собравшимся на берегу двуногим прямоходящим, лишённым перьев, лицезреть своё великолепие. Пока все глазеют на лебедя, голодная кряква тихой сапой подбирается к плавающей булке и, пользуясь отличным своим камуфляжем, незамеченная никем, кроме Роберта, принимается жадно заглатывать пищу! Видимо, утка имеет некоторые обоснованные жизненным опытом сомнения на счёт того, что люди будут кормить её столь же благожелательно, как этого сероватого верзилу-выскочку с вытянутым до полного неприличия черепом. А даже если бросать булку и будут... осторожность никому ещё не вредила!
Из тростников подтягиваются ещё пара уточек, неспособных безучастно наблюдать за насыщением более смелой конкурентки. Одна кряква ещё способна вести себя тихо, но три — уже нет! Назревает драка. Лебедь грациозно удаляется.