Советский роддом, депрессивные, пьющие или много работающие родители. Воспитание бабушкой. Рождение второго ребенка, когда старший остается на вторых ролях. Пионерлагеря. Холодная безэмоциональная обстановка в семье, где самым важным является накормить и одеть ребенка – и это по умолчанию значит «быть хорошим родителям». И что в итоге? Почти каждый второй (если не первый) человек в кресле психолога обнаруживает у себя травму покинутого/отверженного. Именно она лежит в основе тревожной, избегающей или тревожно-избегающей привязанности. Является одной из причин тяжелой нарциссической травмы, при которой ребенок, а впоследствии взрослый, просто не понимает - что такое любовь.
То, чего мы не видели в семье, сообщают нам фильмы и книги. Там любовь – это аддикция, слияние и ломка в отсутствии объекта слияния. И человеку с травмой покинутого этого слияния очень не хватает – ему кажется, что то блаженное единство, которое он переживает в симбиозе («я – это ты, а ты – это я») и есть любовь. Однако даже в начале романтических отношений такое слияние никогда не бывает полным, и кому-то его достаточно, условно, на чайную ложку, а кому-то нужен целый стакан. Так с одной стороны постепенно возникает ощущение дефицита, и следом включаются привычные психологические защиты – дистанцирование или желание поглотить "недодающего" партнера. В ответ на это у второй стороны включается собственная динамика травмы. Дистанцирование, например, почти сразу создает ощущение покинутости (меня перестали любить?) и ответную реакцию. В итоге за считанные дни «слиятельный рай» может превратиться в пустой дом, где все обиделись, разбежались в свои комнаты или свои жизни и ждут доказательств любви со стороны партнера. Либо он может превратиться в душную камеру, где оба удерживают и контролируют друг друга ценой личной свободы – лишь бы столь долгожданный симбиоз не развалился.
С возрастом, накачавшись на качелях аддикции – отвержения, многие приходят к пониманию, что никакая это не любовь. Что любовь это что-то другое. Это не американские адреналиновые горки с неминуемым разочарованием, а ровный марафон вдвоем, где есть место уважению потребностей друг друга, уважению в целом, заботе и поддержке. Надежная привязанность поначалу может показаться травматику скучной. Он и ее не будет считать любовью, а просто симпатией, привычкой. В отсутствии общих интересов поддерживать ее со временем становится все сложнее. Немного скрепит привязанность совместное проживание и общий быт, но скука от этого никуда не денется. И все потому, что покинутый уже давно покинул себя сам: не понимает своих чувств, не умеет говорить о них, не осознает потребностей, не имеет сильных желаний, не знает, чего он хочет. Закрыть эту огромную дыру извне, за счет другого человека, невозможно просто по умолчанию!
Казалось бы, что любые симбиотические отношения «пролечивают» травму покинутого. Ведь его в них кто-то принял, полюбил, ответил взаимностью, хотя бы и в неравном размере. Но нет.. В сценарии, когда травматики остаются вместе из-за страха быть одинокими, жертвуя своей свободой во благо симбиоза, случаются измены, тревога, депрессия от потери смысла, невозможности быть собой и жить своей жизнью. В сценарии, когда «покинутые» драматически расходятся, каждый остается с осадком в душе и болью от очередной "фальшивки".
Партнерство с другим становится возможным, когда вы сначала становитесь надежным партнером самому себе. Например, не покидаете себя в тяжелые времена: не скатываетесь в самообвинение, не застреваете в поиске виноватого, не уходите в обиду или месть. Вы анализируете ситуацию, делаете выводы, находите конструктивные решения и занимаетесь собой – а не мыслями о другом. Это трудно, потому что покинутый, как правило, уже давно покинул сам себя: ушел в саморазрушительное поведение, зависимости, находится в вялотекущей депрессии, живет в позиции «ждуна» или жертвы.
В терапии ему предстоит долгая и ежедневная работа над эмоциональным оттаиванием, умением осознавать свои потребности и выражать самые «неудобные чувства», поиском источников радости, не связанных с отношениями. На этом пути партнерство, основанное не на смутном влечении, а на общих ценностях, начнет казаться ему самым здоровым вариантом отношений. И той самой любовью, которую он вдруг начнет чувствовать к себе - и к партнеру.
Ирина Федоськина