Спустя тридцать лет с момента школьного выпуска главный герой открывает школьный фотоальбом и вспоминает старых друзей. Он решает отыскать кого-нибудь, чтобы узнать, как сложилась их судьба. Однако, все его попытки тщетны, он не может найти ни одного человека. Все они словно сквозь землю провалились. Герой начинает расследование и то что он обнаруживает, переворачивает его жизнь с ног на голову.
Все главы по порядку здесь
Краткое содержание предыдущей главы:
Первого сентября главный герой, как обычно, достает старый школьный альбом, наливает виски и включает блюз. Он вспоминает одноклассников, с которыми давно потерял связь. Он пытается найти в интернете информацию о некоторых из них, но безуспешно. Тогда герой идет в дом своего друга детства Пети, но там живет незнакомая женщина, утверждающая, что Пети никогда не было. Затем герой встречает старика из соседней квартиры, который тоже не помнит ни Петю, ни самого героя. В конце он слышит, как приезжает полиция - видимо, ее вызвала женщина из квартиры, где проживал его одноклассник.
Глава 2
— Руки держи так чтобы я их видел! Выходи, выходи оттуда! — Рослый сержант полиции стоял на ступенях первого этажа (там, где почтовые ящики). На его поясе звякнули наручники. Из-за спины выглядывал второй полицейский — поменьше ростом с дубиной в руках. Оба буквально изнемогали от жары.
Я замер на подходе. Сердце забилось от волнения и невеселых мыслей.
— Мне что, подняться за тобой?! — рослый качнул телом, оглянулся назад и, задрав голову, снова уставился на меня. С его лба стекали крупные капли пота.
Я медленно начал спускаться. В принципе, ничего плохого они сделать мне не могли. Я ни в чем не был виновен, ни разу не привлекался, недоплаченных штрафов не имел. Зато… от меня разило виски на километр.
Полицейский учуял шлейф с трех метров и плотоядно ухмыльнулся.
— Закладчик? — поинтересовался он, опуская руку на дубинку.
Я качнул головой.
— Нет, друга искал.
— Друга, говоришь? Ну-ну… иди, иди сюда…
Я подошел и остановился рядом. Какие у меня права? Что я могу, а чего нет… черт его знает…
Он подошел ближе, проворно прошелся по моим карманам, обнаружил смартфон и визитницу с двумя банковскими карточками.
— Так-с… Антон Михайлов? — спросил он после того, как разобрал латинские буквы на пластике.
— Да. Где живешь, Антон Михайлов?
— Летняя, 17.
— Через дорогу, что ли? — удивился полицейский.
— Точно.
— А что тут забыл? — снова спросил он, будто не услышал моего ответа.
— Говорю же, друга искал.
— Нашел?
Я отрицательно покачал головой.
Второй полицейский, тот, что стоял позади, прошел чуть вперед, прислушиваясь к нашему разговору.
— Нет.
— Употреблял?
— «Джек Дэниелс» по случаю дня знаний…
— Где работаешь?
— Я антрополог…
— Что? Кто это?
— Что-то с моргом связанное, — хохотнул полицейский, что стоял позади. Он ударил себя палкой по бедру. Раздавшийся звук заставил меня вздрогнуть. Несмотря на то, что я работал с племенами, которые теоретически запросто едят людей и находил с ними общий язык, с этими ребятами я не то что не чувствовал себя в безопасности, я даже не понимал, какое у них настроение и что произойдет в следующую секунду.
— Почти угадали, я изучаю людей. Только живых.
— Ну во, видишь Андрюха, я угадал!
— Понятно… — сказал здоровяк, вытирая пот со лба. — Так чего ты здесь делаешь?
— Искал друга… — в третий раз сказал я, чувствуя закипающее раздражение.
«Успокойся, им только того и надо — вывести тебя из себя. Тогда у них будет законное право размяться, а потом закинуть твою тушку в Бобик и отвезти в опорный пункт. Возможно, план на сегодня еще не выполнен, и ты станешь легкой добычей»
Я постарался расслабиться.
— Друга… что за друг?
— Я семерке учился тридцать лет назад…
— В семерке? — оживился второй. — Ух ты… я тоже оттуда, только пять лет назад закончил. — Он вышел вперед и уставился на меня как на доисторического динозавра. — Самая старая у нас была… — он сморщил лоб… — Эта… как ее… биологичка… ей, кажется, лет девяносто было…
— София Аркадьевна. Кличка «Тычинка».
— Тычинка! — он радостно расплылся в широкой улыбке и снова хлопнул дубинкой себя по ноге. — Она мне кол за четверть как-то поставила, во гадина была! Хотя тетка отличная, че там…
— Ага, — поддакнул я.
— Так что ты тут делаешь? — спросил меня уже мелкий. Его напарник продолжал вытирать пот со лба.
— Послушайте… странная ситуация… здесь в девятой квартире жил мой друг Петя… Петр Чайковский. Жил с родителями и никуда, насколько я знаю, переезжать не собирался. А сегодня я прихожу, чтобы узнать, что с ним и оказывается, в той квартире живет совершенно другой человек и говорит, что никакого Петра там отродясь не было. Ни двадцать, ни тридцать лет назад — вообще никогда. Она, мол, родилась в этой квартире.
Полицейские переглянулись.
— Но я точно к нему приходил почти каждый день десять лет подряд — я не мог перепутать подъезд или дом, это просто невозможно.
— Да уж… — вздохнул мелкий.
— Не говори… — подтвердил здоровяк.
Потом как-то неожиданно, без малейшего сигнала, они обступили меня с двух сторон, взяли под руки и не говоря ни слова, потянули на выход. Рослый открыл дверь подъезда ногой. Заехав на тротуар двумя колесами, там уже стоял Уазик с распахнутой задней дверью.
Они подтащили меня к нему — впрочем, я не особо упирался (себе дороже) и втолкнули внутрь, в очень тесный отсек позади.
— Съездим в одно место, там проверят и тебя и твоего друга, — подмигнул мне здоровяк. — А то что-то ты мне не нравишься.
Я успел взглянуть в окна третьего этажа — темная занавеска дернулась, но я никого не увидел.
— Вы бы лучше проверили, что там в девятой… — успел сказать я, прежде чем дверца Уазика закрылась.
— Проверим, не волнуйся.
Но я, разумеется, волновался. Ум за разум заходил. Не хватало еще с полицией проблем… впрочем, за распитие я уже, считай, попал. Возможно, штраф, возможно, и сутки. Хорошенькое первое сентября. Говорили же мудрые в прошлом — счастье в неведении. Зачем полез узнавать и копаться в интернете? Выпил бы свою бутылку в тишине, послушал блюз, вспомнил прошлое и перевернул страницу до следующего года… нет, надо было ему…
На ухабах меня пару раз подбросило, я больно стукнулся головой о потолок «Уазика», разбил локоть, но в остальном по прибытии в райотдел даже немного собрался с мыслями.
Мне стало ясно, что я чересчур предался сентиментальщине. Прибавить сюда жару, ностальгию, отсутствие как модно сейчас говорить «социальных связей». Тоска по джунглям Бразилии, моим друзьями из племени Пирахо после возвращения из последней командировки превратила меня в настоящего затворника — я действительно почти ни с кем не общался. Отсюда излишняя подозрительность. Мнительность. Беспокойство. Стремление фантазировать и придумывать несуществующие события, которые могли бы произойти из ничего и раздувание их последствий до небывалых размеров. Все признаки социальная дисфункции и дезадаптации — это вам любой психотерапевт скажет.
— Вылезай, приехали! — дверца Уазика с шумом отскочила. Зажмурившись и открыв глаза через пару мгновений, я увидел здоровяка, курившего сигарету.
Я вдруг вспомнил, что утром после выпускного я попал сюда же, в этот же райотдел по глупости — меня приняли за какого-то подонка, нырнувшего ножом пенсионера. В тот день я в последний раз видел свой класс живьем целиком. Меня выпустили только через шесть часов, когда поймали настоящего преступника, а до того мне пришлось пережить допрос с пристрастием и требованием признаться. Разумеется, признаваться мне было не в чем, однако приметы совпадали и, если бы того парня не нашли… я бы не знаю, где был бы сейчас.
— Идем! — весело бросил мой «одношкольник», когда здоровяк докурил сигарету.
Они завели меня в длинный коридор, выкрашенный голубой краской. На стенах висели плакаты по контртеррористической работе, гражданской обороне и конечно же, «Внимание, розыск».
Здоровяк втолкнул меня в кабинет справа.
— Товарищ лейтенант, вот… задержанный…
Молодой, лет двадцати на вид полицейский поднял голову. Работавший на полную мощность вентилятор встряхнул струей прохладного воздуха мальчишескую челку.
— Нашли что? — спросил лейтенант, разглядывая меня в упор.
— Нет.
— Зачем тогда привезли? Нафига он мне тут?
Мои конвоиры переглянулись.
— Но он… употреблял и…
— Товарищ лейтенант… — я неожиданно сделал шаг вперед и заметил, как полицейский, до того сидевший в расслабленной позе мгновенно напрягся.
— Эй… — раздалось позади.
— Товарищ лейтенант, я зашел проведать своего друга и седьмой школы… и вдруг оказалось, что в его квартире живут совсем другие люди и они утверждают, что жили там всегда. Я десять лет ходил в эту квартиру почти каждый день. У вас же наверняка был друг в школе. Скажите мне, как это возможно?
Лицо лейтенанта вытянулось.
— Как это — другие люди? Не понял. — Он положил ручку, которую вертел в руках на стол, глянул в монитор компьютера и покачал головой.
— Ваш друг что — пропал, получается?
— Да, — нашелся я и победно посмотрел на полицейских в дверях кабинета. — Пропал. Я попытался его найти в соцсетях, позвонить ему, но не нашел.
— Может быть, он переехал?
Я пожал плечами.
— Но тогда бы мне сказали в той квартире, что да, мы ее купили пять или десять лет назад. Но женщина, которая там живет, утверждает, что родилась в этом доме.
— Идите, — бросил лейтенант мнущимся полицейским. — Рапорты писали?
— Нет еще… но…
— И не надо. Все, идите с глаз моих!
Послышался треск половиц и через секунду отделение стихло.
— Как фамилия друга? — спросил лейтенант уставшим голосом.
— Чайковский. Петр Васильевич.
Его пальцы застучали по клавиатуре.
— Адрес...
— Летняя, 24.
— Дата рождения?
Я смутился.
— Семьдесят шестой. Кажется… 15 июля. Да, точно. Ровно посередине.
Лейтенант быстро посмотрел на меня, кивнул и затараторил по клавиатуре. Потом посмотрел на экран — в этот момент вентилятор снова повернулся к нему «лицом» и челка опять на секунду взлетела.
Его тонкие губы сжались. Он снова повернулся ко мне.
— Вы… точно ничего не путаете? Гражданка Антипова Светлана Евгеньевна прописана и проживает в квартире по адресу Летняя, 24 уже 52 года. И… — он помолчал, скользя глазами по экрану и продолжил: — никакого Петра Васильевича там точно никогда не было. У меня новая база, это абсолютно точно. Я могу вам больше сказать… никакого Петра Васильевича с данной датой рождения в нашем городе не существует. И вообще в России, если уж вы надумаете его искать где-то на Крайнем Севере.
Я ошарашенно уставился на полицейского.
— Вот так да…
Вдруг меня пронзила совсем уж дикая мысль — кажется, я даже читал о чем-то подобном у известного фантаста Лукьяненко, когда в квартире главного героя вдруг появилась посторонняя женщина, а его самого словно стерли из реальности. Это, конечно, смахивало совсем уж на бред, но тем не менее, — я с дрожью в голове спросил:
— Я… Антон Андреевич Михайлов, 17 мая 1976 года рождения, проживаю по улице Летняя, 17… Вы… можете проверить, я там действительно проживаю? Или…
На мгновение я подумал, что молодой полицейский после этих слов немедленно отправит меня в обезьянник, а после вызовет психиатрическую бригаду, однако он лишь цокнул языком и принялся вводить буквы, проговаривая их тонкими губами.
— Однако… — проговорил он медленно. — Я сразу подумал, что вы просто выдумщик… так и быть, Антон Андреевич… на первый раз, в силу вашего так сказать, возраста… и учитывая, что ранее вы не задерживались и не привлекались, я вас отпущу… — он отвлекся от монитора и пристально посмотрел на меня. — …но, можете быть уверены, попадетесь еще раз и штрафа за распитие вам не миновать. Хотя тут и мелкое хулиганство, и еще что-нибудь можно придумать при желании.
Я качнулся на расшатанном стуле.
— Значит… проживаю?
— Ну разумеется. И ваши эти друзья, о которых вы спрашиваете, они тоже где-то есть, — молодой полицейский, которого система, видимо, еще не полностью сожрала, как-то сочувственно вздохнул: — ваш школьный товарищ мог эмигрировать, мог умереть, да мало ли еще что… банальная ошибка, неполнота данных, ведь те старые карточки, которые оцифровывались, они тоже терялись. Есть и еще одна версия… у меня лично.
— Какая? — я с надеждой посмотрел на изнывающего от жары паренька в форме.
— На третьем курсе универа нам говорили, что в случае отсутствия данных в картотеке помимо причин, которые я вам изложил, может быть еще одна, правда встречается она крайне редко. Карточку изъяли.
— Изъяли?! — не понял я. — Как это — изъяли? Кто изъял?
Лейтенант усмехнулся, но как-то невесело. За окном пронеслась ватага первоклашек, они спорили от каком-то «скибиди» и в этот момент я почувствовал себя глубоким стариком.
— Изымают по разным причинам. Гостайна, госбезопасность, программа охраны свидетелей, пункт семь…
— Пункт семь?
— Я точно также как и вы переспросил профессора, когда он читал нам лекцию про картотеки. Потом я узнал, что обычно этот пункт семь опускают, но некоторые осведомленные лекторы продолжают информировать студентов о его существовании.
— Что это значит? — я заерзал на стуле, чувствуя, как внутри что-то екнуло. Мне вдруг стало тоже очень жарко, даже душно, хотя в джунглях Амазонки я настолько привык к постоянной жаре, что уже давно перестал обращать на нее внимание.
Лейтенант клацнул еще по паре клавиш, его лицо приняло мальчишески-удивленное выражение.
— Так и есть… пункт семь… — произнес он, покусывая изгрызенный колпачок шариковой ручки. — Впервые такое вижу, я думал… это просто такой… прикол, что ли… — Он растерянно взглянул на меня. — Значит… ваш друг…
— Что?! — не выдержал я.
— Он был на самом деле, то есть, существовал, но… теперь его нет. Я сам не знаю, что это значит, когда я спросил профессора после лекции, он сказал, что это выходит за пределы его компетенции и вряд ли нам встретится в реальной жизни, а потому нечего забивать себе голову. Но… — лейтенант помолчал, потом будто нехотя продолжил, — если хотите… если конечно… я могу попытаться узнать, что это значит.
По моей спине несмотря на жару пробежали мурашки. Хотел ли я этого? Может быть, лучше не лезть туда, куда не просят? Я вдруг увидел перед собой толстого улыбчивого Петьку, моего лучшего друга детства, услышал его заливистый смех и подумал: «А кто еще может сделать это для друга, если не я?»
— Да, — медленно ответил я и мое «да» повисло в знойной жаре неуютного кабинета.
После затянувшейся паузы — паузы, во время которой на лице лейтенанта отражались вполне понятные чувства — от отрицания, до борьбы и гнева, в том числе и желание просто послать меня три буквы (потому что так безопаснее для него самого и его карьеры), в конце концов победило любопытство.
— Ладно. Оставьте свой телефон, я узнаю, что смогу и позвоню.
Я продиктовал номер.
— За сроки не обещаю. Скорее всего, завтра, сегодня вряд ли. Ну а вам, гражданин… Антон Михайлов… я советую завязывать с выпивкой.
Я кивнул, поднялся со стула.
— Буду ждать. Спасибо вам.
В дверях я обернулся и посмотрел на лейтенанта. Тот с задумчивым видом сидел перед монитором, постукивая ручкой по столу.
Если бы я знал, что больше никогда не увижу этого молодого, искреннего и любопытного паренька, я бы никогда не ушел из отделения. Но тогда я даже не догадывался об этом. Я вышел из райотдела и тут же погрузился в стоячие волны аномальной сентябрьской жары. К райотделу подкатил «Бобик». Вышедший водила открыл заднюю дверь. Изнутри, матюкаясь, вывалился пьяный мужик. Он горланил песню Гуфа «Спонсор твоих проблем»:
«Я не уве-е-ерен, что-о-о таких можно спасти…»
— Иди, иди, — подтолкнул его взмокший от жары сержант. — И тебя спасем, и всех спасем, не сомневайся.
Продолжение глава 3
Приглашаю почитать мой новый интересный рассказ "Снимок с того света":
Друзья скачали странное приложение на телефон, которое обещает предсказать дату смерти любого, кого сфотографирует камера. Они пробуют разобраться, как работает приложение и понимают, что не все так просто...