Уходящая натура
Я скачу по страницам памяти без соблюдения хронологического или какого иного порядка. Сегодня – короткий пост о свежайших потерях уже нового, двадцать первого, века.
Судьба вернула меня в alma mater, Самарский государственный университет, на рубеже новейших веков, за что спасибо декану соцфака Виктору Мачневу, и как у меня уже не единожды случалось, на новой службе в какое-то время закрывал кадровые «дыры», читая курсы, от которых коллеги отмахивались, но длилось это совсем недолго, пока Виктор с ректором Геннадием Петровичем Яровым не предложили (быстрехонько, срок – одна неделя!) подготовить документы на открытие новой специализации – «Менеджмент в сфере культуры».
Задание было выполнено, и вот мы уже набираем группы на дневном отделении с минимальным количеством бюджетных мест. Набрали, меня определили в кураторы направления, и шесть лет я этим занимался, пока не уехал в Петербург, в «СанктЪ-ПетербургЪ оперу» к Юрию Александрову.
***
Набирали легко, девушки (а их было подавляющее большинство) – толковые, и я со взором горящим ожидал, как культурные институции разберут их себе и как они будут преодолевать препятствия, которых к тому времени накопилось немало.
Некоторые до сих пор работают: Катя Мамедова – в театре оперы и балета, Маша Волкова – в филармонии, Арина Дмитриева – в художественном музее… Это для примера. Но большая часть разлетелась. Начали в Самаре, но не захотели тратить свою единственную, а оттого бесценную жизнь на бесконечные объяснения руководящим теткам и дядькам азов маркетинга, менеджмента и прочей экономики.
Курс их обучения был классическим университетским: с древними языками, анализом художественных текстов, философскими дисциплинами, подчеркивающими родовую принадлежность культурологии, 8-семестровым курсом истории культуры; из него не вылетела даже «Еврейская культура и еврейская традиция» (которая вылетала изо всех прочих подобных программ в самарских вузах). Но курс этот был дополнен двумя десятками экономических и управленческих курсов, что, с одной стороны, позволяло чувствовать себя полноценными культурологами, а с другой – организаторами в сфере культуры, у кого в Самаре не было достойных конкурентов.
Я, наивный, надеялся, что интересы дела победят. Взрослый был уже мальчик – за 40, но надеялся. К счастью, недолго: кому, кроме нас, педагогов, были нужны качественные подчиненные? Угроза ведь.
И с третьего или четвертого набора я начинал курс «Введение в специальность» со слов: «Мы дадим вам универсальное образование, но прошу, не веря нам на слово, прислушаться к трем моим советам: а) если вы хотите работать по специальности – готовьтесь сменить место жительства, поможем, чем сможем: в этом городе вы не будете востребованы; b) если вас увлечет материнство – вы дадите сто очков вперед самым опытным гувернанткам и домашним учителям и завоюете законное уважение ваших чад; c) если вы задумаете сменить профессию – смените: у вас будут прекрасные навыки учиться непрерывно, хоть всю жизнь».
Непатриотично с точки зрения интересов малой родины, но ведь и малая родина должна делать какие-то движения, чтобы ее дети не чувствовали себя на ней пасынками.
***
К сожалению, так оно и случилось: часть стала неоднодетными матерями, часть осталась, но большинство – уехали. Теперь их можно встретить в обеих столицах – Москве и Петербурге, в Германии, в США, во Франции, Италии, Голландии и даже Непале.
Не буду дразнить вас географическим разнообразием, но сразу скажу: вдали от Самары они занимаются продвижением творческих индустрий, служат в галереях, театрах, издательствах, воспитывают собственных детей.
А Самара потеряла сотню прекрасных девушек, которыми она вправе была бы гордиться.
И напоследок: после поглощения объединения университетов сначала закрыли набор на специальность, а потом и кафедру теории и истории культуры. Педагоги, которых штучно подбирал Виктор Яковлевич Мачнев, разлетелись. Обычное для просвещенной Самары окончание истории.
* Макс Фрай