Вечером мы все собрались за богато убранными праздничными столами во дворце.
Иван-царевич держал лягушку, как обычно, где-то за своим шиворотом, я судорожно сжимала в руке цветик-семицветик. Царь даже разрешил присутствовать моим слугам, так он рад был своей внезапно обретенной молодости, потому Горыныч с Баюном тоже сидели неподалеку.
Любава тоже присутствовала на пиршестве, по правую руку от Агафона, а стул слева, на котором должна была сидеть царица, пустовал.
В процессе пиршества царь несколько раз поднимал стакан с медовухой, чтобы выпить за мою волшебную силу, а через какое-то время решил сказать длинную пространственную речь, из которой следовало, что Ивану-царевичу и Любаве он дает свое благословение.
В это мгновение Кощей, сидящий рядом со мной, вдруг сжал мою руку и, наклонившись, прошептал мне на ухо:
- А ты дашь мне свое благословение?
Сердце у меня ухнуло куда-то вниз, но я сделала вид, что не понимаю и улыбнулась:
- Ты хочешь жениться на моей дочери? У меня ее нет…
- На тебе, Ягиня, на тебе… И завести много-много детишек… И дочек, и сыночков…
В этот момент царь решил продолжить свои объявления и заявил, что так как он теперь молод и полон сил, то планирует жениться в третий раз, и надеется, что все придворные, а также народ будет за него рад.
Иван-царевич, видимо, решил, что наступил подходящий момент, и я только успела пискнуть, когда лягушка запрыгала по накрытому столу к Агафону.
Придворные дамы завизжали и повыскакивали со своих мест, мужчины попытались поймать резвое земноводное, но царевна-лягушка, резво отпрыгивая от протянутых рук, добралась до места царя и уселась там, глядя прямо в глаза своему Агафоше.
Я быстро достала цветик-семицветик, выдернула из него лепесток и прошептала:
- Хочу, чтобы он поцеловал царевну-лягушку!
Но ничего не произошло! Царь с выпученными глазами смотрел на лягушку, дамы продолжали визжать, несколько особенно ретивых придворных бросились на перехват.
- Ничего не происходит! – закричал Иван-царевич.
- Заговор, Ягиня, читай заговор! – прокричал мне Баюн, бросая бестиарий.
И вправду, (как мы могли не дочитать до этого момента?), книга раскрылась на нужной странице, я тут же прошептала:
«Лети, лети, лепесток,
Через запад, на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснёшься ты земли —
Быть по-моему вели!» - и бросила лепесток наземь.
Царь вдруг схватил лягушку в руки и чмокнул ее прямо в лягушечьи губы.
Тут что-то вспыхнуло ярким светом, задымилось, а когда дым рассеялся, мы увидели, что на пустом месте, слева от царя сидела красивая женщина средних лет в богатом одеянии.
Дамы перестали визжать, придворные замерли на месте, а царь только смотрел на Василису, хватая ртом теплый воздух, как рыба, выброшенная на берег.
- Агафоша, - прошептала женщина со слезами на глазах. – Как давно я тебя не видела! Ты совсем не изменился, а я…
Василиса вдруг вскочила, подбежала к зеркалу в углу зала, и с рыданиями выбежала из комнаты.
- Морок! – я хлопнула себя по лбу.
- Василиса… - прошептал ошарашенный царь и бросился вслед за царевной-лягушкой.
А дальше во дворце началась кутерьма. Сначала мы все вместе искали Василису в хитросплетениях дворцовских коридоров. Нашли ее, забившейся в угол, и заходящейся в судорожных рыданиях. Долго объясняли, что это только временный морок, и царь тоже не помолодел за это время. Потом отбивались от царя, который требовал вернуть ему прежний вид, чтобы не смущать его возлюбленную Василису Прекрасную. Кое-как убедили его, что это временный морок, и уже завтра все будет в порядке.
После нам пришлось выслушивать спутанные объяснения Василисы и Агафона, заверения в вечной любви и неземной красоте Василисы, несмотря на прошедшие в разлуке годы.
Ну, а спустя несколько недель, мы уже встретились на другом пиршестве. На нашей совместной свадьбе!
Нет, я не в том плане, что мы все вместе переженились, просто радостный и счастливый царь, разобравшись в произошедшем, тут же потребовал, чтобы у нас была тройная свадьба.
Так, к алтарю шли царь Агафон с Василисой Прекрасной, Иван-царевич со своей Любавой и мы с моим дорогим Кощеюшкой!
И я на той свадьбе была, мед, пиво пила, по усам не текло, так как нет у меня усов, и вообще я была невестой!
Кстати, еще перед свадьбой царь снова издал указ, по которому отменил оброк с деревенских, и еще ряд указов, значительно улучшающих жизнь своего народа. Мы с Кощеюшкой, посовещавшись, сняли морок и остались в своем обличье навсегда, благо, деревенские больше нас не доставали и сжечь не пытались, да и золото от Кощея не требовали, у них и так все в жизни наладилось.
В общем, обрели мы все свое счастье… А, да, я же вам не рассказала про Горыныча…
В тот самый день, когда мы все сочетались браком, и гуляло и веселилось все наше царство, Горыныч немного взгрустнул и пустил слезу о своей горькой и одинокой доле.
- Держи, Ягиня, - и тут подсунул мне книгу Баюн, довольный и напившийся медовухи (у него кстати по усам текло, но и в рот попадало приличной). Я взяла бестиарий, прочитав открывшуюся страницу, улыбнулась, и прочла заговор.
Столы по случаю свадьбы были у нас накрыты в царском саду, поэтому мы почти сразу увидели, как засияло что-то в голубом небе.
Прямо на плечо нашему Горынычу спустилась та самая Жар-птица, которую мы встретили по пути за живой и мертвой водой. Наклонившись к одной из его голов, она что-то прошептала, после чего наш Змей тоже засиял, как начищенный самовар, крикнул:
- Птичка ты моя! – и они вместе взмыли вверх к самому солнцу.
Немного забегая вперед, скажу вам, что дети у них получились, ну, очень оригинальные!
В общем, что вам сказать, ребятушки? А дальше… Дальше жили мы долго и счастливо и очень-очень долго! Да что там, мы и по сей день живем!
А сказкам вы этим не верьте, это все деревенские придумали! Нет у меня никакой костяной ноги, и вообще, я очень симпатичная девушка! По крайней мере, мне об этом каждый день говорят мои дети и мой возлюбленный муж, Кощей Бессмертный!
ВОТ И СКАЗКЕ КОНЕЦ, А КТО СЛУШАЛ - МОЛОДЕЦ!