Прежним арендатором нашего нового офиса была японская компания, сбежавшая из РФ в 2022 году. В помещении, размером с футбольное поле, работал, со слов охраны, маленький, но очень сплочённый во- восточному коллектив, состоявший из, не более чем 20 трудолюбивых сотрудников. Поэтому было несколько необычно видеть странную планировку помещения, сделанную по «фен-шую» японского менталитета. Судя по розеткам и затертости ковролина, большинство народу ютилось локтем к локтю в двух «аквариумах» по 20 кв. метров, а небольшая бухгалтерия располагалась в крохотной комнате площадью около 15 кв.м. Генеральный расположился в кабинете немногим более 9 кв.м, при том, что остальное огромное пространство пустовало и зияло черной дырой в космосе корпоративного бытия. Согласовать изменения планировки у нашего арендодателя – госкомпании, оказалось сложнее, чем собрать подписи для оппозиционного кандидата в президенты, поэтому, посовещавшись, решили сделать ремонт кардинально не меняя планировки.
Дизайнер пытался «впихнуть невпихуемое» в жалкие коморки переговорок и кабинетов, но получалось как в советском мультфильме про то, как из небольшой шкурки пытались сшить большое количество крошечных шапок. Дизайнер пыхтел и старался, постоянно спрашивая пожелания у десижн мэйкеров. Мы разговорились про оформление моего крохотного кабинета и переговорных. Из-за скудости возможных решений все обсуждения свелись к оформлению стен, а точнее, выбору дизайна звукоизоляционных панелей. Виртуоз дизайна спросил про то, какие ощущения должны быть в этих помещениях, и немного подумав, я выдал свои идеи: переговорки должны вселять веселье и расслабон, все должно быть мягко и обволакивающе, чтобы при размене позициями все участники корпоративных битв были окутаны сладкой негой и желание продавить партнера у акул бизнеса проваливалось в мягкость кресел, а после вкусного кофе совсем не хотелось напрягаться и повышать голос; в противоположность переговорам, кабинет директора должен быть выдержан в холодных тонах, вызывая чувство напряжения у того, кого туда вызвали. Маленький стол и аскетичный стул посетителя в противовес массивной мебели руководителя не должны способствовать долгим беседам и буйству эмоций.
Хороших интерьерных решений в этих условиях не предвиделось, поэтому, махнув рукой, оставил выбор за дизайнером.
На январских праздниках мы со старшим сыном были в Третьяковской Галереи. Проходя мимо зала Врубеля, я застыл перед картиной «Демон». Произошло знамение — это то, что я мечтаю повесить в кабинете на стену. Вообще стиль Врубеля, рисовавшего в начале прошлого столетия для меня «живее всех живых», особенно в цифровую эпоху. Грубые мазки экспрессиониста, постепенно увеличивающиеся к периметру картины, выглядят как грубые зерна пикселей на экране монитора при слабом разрешении. Впечатление усиливаются вкупе с постепенной расфокусировкой изображения и неравномерным градиентом цветовой гаммы, точно наложенный инстаграмовский фильтр, превращающий унылые скучные изображения в сочные живые фото.
Следующим озарением для меня был соседний зал Филипа Малявина. Сразу при входе на всю стену расплескали яркую красную краску разных оттенков, создавая праздничное приподнятое настроение. Только потом, вглядываясь вглубь полотна «Вихрь», замечаешь смеющееся лица красавиц, вкупе с очертаниями и фактурой нарядов. Это лучшее ода женской красоте, квинтэссенция понятия любви – сначала чувствуешь необъяснимый прилив бодрости и неотвратимое влечение, с головой окунаясь в фестивальное настроение, а о деталях и последствиях задумываешься только по прошествии некоторого времени, вникая в детали происходящего. Учитесь молодые жалкие пикаперы у старой школы прожжённых ловеласов, таких уже больше не выпускают. Это не ваши примитивные подкаты про великана с мешком красавиц и про маму, которая постоянно ищет зятя. Это именно то, что должно быть в переговорной комнате для заказчиков. Внешние партнеры, загипнотизированные вихрем красок и женской красотой, становятся более податливыми в земных рутинных вопросах типа скидок, условий платежа и отсрочек.
В помещение, где расположена служба персонала, просто необходимо поместить еще один шедевр Малявина – это портрет скульптора Беклемищева. Это идеальный образ работника – горящий безумный взгляд, сконцентрированность типа «вижу цель – не вижу препятствия», позитивный взгляд на жизнь через кривую ухмылку (такой персонаж уж точно не будет подвержен корпоративному выгоранию). Да, конечно, вид у персонажа на картине немного сумасшедший, но все укладывается в текст приказа Петра 1 о поведении подчинённых: «Подчинённый перед лицом, начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство». Кто мы такие, что противоречить царским указам.
Ну и вишенкой на торте является портрет вождя мирового пролетариата кисти маэстро Малявина. Владимир Ильич, на контрасте с каноничными изображениями, выглядит очень «мимимишным», маленьким и просто очаровательным. Уверенная поза, взгляд и одежда соответствуют внутреннему состоянию и статусу человека на портрете – представителю класса низшего нетитулованного дворянства, которому кратковременно улыбнулась удача. Не случайно, этот портрет восхитил Пикассо своей натуралистичностью. Изображение в рамке размером 10 х 15 будет стоять на рабочем столе, напоминая о том, что даже если вокруг поют о твоем величии, даже если ты сам в это поверил, то объективно ты остаешься маленьким, в лучшем случае, симпатичным, героем в большой игре истории.
