Жизнь целого поколения военных лётчиков выпала из военной литературы. Я имею в виду поколение выпускников лётных училищ 50-х – 60-х годов. А если ещё точнее – выпускников с 50-го по 65-й год, в некоторой степени моих однокашников и ровесников, с разницей плюс-минус пять лет.
После 60-го творилось в военной авиации уже невесть что.
Хрущёвская афера с сокращением вооружённых сил ударила, прежде всего, по авиации. Разогнаны воздушные армии, дивизии и полки, закрыты многие славные в прошлом авиаучилища. В военные училища ребята перестали идти.
Через годы их стали заполнять распропагандированными солдатами срочной службы. За примером далеко ходить не надо: А.Руцкой попал в Барнаульское ВВАУЛ сержантом после окончания ШВСР (школа воздушных стрелков-радистов) в Канске, хотя мог проситься в училище ещё при призыве в армию.
Но самое обидное: это время не нашло отражение ни в одном литературном произведении о военной авиации. Видимо описывать было нечего: бои в Корее закончились в 53-м, война в Афгане началась в 79-м. 26 лет авиация не воевала.
Лётчики выпуска до 65-го года ко времени Афганской войны уже уволились по льготному зачёту (год – за два, или полтора), а мои ровесники и по полной выслуге лет (25 календарных).
О чём мог писать авиатор с литературными наклонностями в этот период? О боевой и политической подготовке экипажей? Боевых действий не было, а описывать случаи сбитых, «ушедших в сторону моря» разведчиков вероятного противника было не положено. Да и участвовали в этих редких боевых эпизодах лётчики начальствующего состава, молодёжи давали лишь кое-как поддерживать свои пилотажные навыки.
Вот почему эти годы упоминаются только в записках и мемуарах крупных чинов, молодёжь тянула лямку и при любой возможности бежала из армии – летать-то почти не давали. Молодёжь и не вела дневников, чтобы после воплотить их в эпистолярном жанре, не до этого ей было.
Уже став знаменитостью мой однокурсник Герман Титов в своих книгах пытался описать и время учебы, и первые шаги после училища. Но очень уж гладенько, с большими неточностями и натяжками. Кое-где и приврал. Очень уж «ура-патриотическими» выглядят его описания курсантской и офицерской жизни.
Да и что он мог написать? Про армейское и авиационное разгильдяйство? Как гнали из армии за излишнюю шустрость и тянули за уши политически корректных тугодумов и службистов?
Это он написать не мог – цензура и намёка не допустила бы. Писал так, как требовала партия: всё хорошо, всё гладко, всё правильно.
Свою курсантскую жизнь изобразил не только с неточностями и умолчаниями, но в отдельных моментах, мягко говоря, переврал.
Я перерыл в интернете всё, что написано об авиации. Много хорошего отыскал, но о времени, указанном мною выше, ничего нет. Как нет и авторов этого поколения.
Пишут, и хорошо пишут, ребята, пришедшие в авиацию значительно позже. Есть заметки лейтенантов-двухгодичников с военных кафедр ВУЗов, записки о жизни курсантов и молодых выпускников ВВАУЛ и ВВАТУ, .
Но как отличается их жизнь от жизни тех же категорий 50-х и 60-х лет! И система обучения курсантов, и система ввода в строй выпускников изменились коренным образом. Особенно лётчиков.
Их обучают в классах и на тренажёрах. А летние выезды на аэродромы – это всего лишь практика, закрепление полученных в классах навыков и знаний. Учёба – это классы, аэродром – практика.
Вот так-то вот! В моё время лётчиками становились на аэродромах, занятия в классах – лишь подготовка к лётному обучению.
Но Бог с ней с системой. Я о другом.
Почему мои одногодки не засветились в литературе, хотя бы в самиздатовской? Почему их нет на сайтах авиафорумов, с компом что ли не в ладах? Да нет, всё проще.
С 60-го года в ВВС не осталось молодых лётчиков. Их сокращали в первую очередь. Даже целые выпуски ВАУЛ отправляли в запас.
Для большинства сокращение воспринималось как трагедия. Многие «на гражданке» не состоялись: спились, стали бичами, быстро старели и уходили из жизни.
А кто выдержал и устоял, прокляли своё армейское прошлое и тех, кто загубил мечту о покорении неба. Им было не до записок-воспоминаний.
Так кто мог писать о моих одногодках? И главное, что писать? Писать было некому и не о чём. В это время появлялись только мемуары уже заслуженных, прихвативших войну. О ней и писали.
Потом появились мемуары участников афганской войны и последующих стычек, а скорее всего тоже войн: Карабах, Таджикистан, Чечня. Но это были воспоминания уже следующего, не моего поколения.
Моё поколение осталось безгласным, безмолвным.
Закрадывается подозрение, что мои воспоминания о курсантской жизни, о становлении будущих лётчиков в 50-е годы, могут оказаться единственным свидетельством того непростого времени.
Хочется верить, что это не так.