Тучи расступились где-то над серединой Славного моря, обнажив Посольский Сор. И нет, дело не в международной изоляции, по случаю которой оставшимся в России господам-послам можно безнаказанно сорить на Байкале.
Переселенческое прошлое оставило Славному морю причудливую топонимику, в которой уживаются поморские (губа, нос, тонь), сибирские (падь, сопка), степняцкие (сор) и всякие сугубо местные (калтус, карга) слова. Ведь на эти берега накатило множество переселенческих волн из разных углов Необъятной, и например поморские луды (шхеры) и салмы (проливы) на Байкале не актуальны, а словом "сор", на родине обозначавшим пересыхающий в летнюю жару солончак, здесь называют мелководные тёплые лагуны с мутной, совсем не "байкальской", водой. На фото - южная оконечность Посольского сора, а приземлившись и покинув аэропорт, я сразу направился к северной.
В тупике дороги, в 13 километрах от трассы "Байкал" и в сотне от Улан-Удэ встречает небольшое (300 жителей), но явно старое (обратите внимание на амбар справа!) село Посольское:
Историю появления которого я, парадоксальным образом, узнал на той стороне Байкала в Большом Голоустном, куда приезжал на поиски чистого байкальского льда. Ведь оба селения выросли на разных концах переправы, которой Славное море пересекали ещё монголы, а может быть и гунны с Иволгинского городища. Там, за пресным морем, лежали курыканское копи, много веков снабжавшие пол-степи первоклассным железом, и земли "лесных народов", у которых так много мехов и так мало всего остального.
При этом, как я понимаю, никак оборудована переправа не была, да и работала больше зимой. Её западный берег держали эхириты, а восточный - баргуты, древнее племя, близкое к бурятам, но обособившееся куда раньше них. Русские люди, придя на Байкал в 1643 году через Малое море, впервые воспользовались этой переправой в 1651 году, ещё до основания первых селений.
Байкал на изготовленных в Голоустном лодках тогда пересекло посольство из 20 человек во главе с боярским сыном Ерофеем Заболоцким из Тобольска, направлявшаяся к сэцэн-хану Шолою - владыке Восточной Халхи, который надеялся найти в новых соседях союзника против империи Цин. За Байкалом, однако, не разобравшись, что к чему, послов атаковали воины ханского зятя Турухтай-табуна, которым и караваны грабить было не в первой, и от казаков отбиваться.
12 человек из посольства успели вскочить на лодки и отойти от берега, а 8 во главе с самим Заболоцким погибли, но их могила стала своеобразным русским якорем на забайкальском берегу. Не принявшие условий посольства и отказавшиеся платить казакам ясак, баргуты ничего не смогли сделать против демографического давления, и уже к концу 17 века откатились за Хамар-Дабан. Кударинская степь заполнилась эхиритами, но больше - русскими людьми.
Работа переправы делалась всё более регулярной, и вот в 1681 году игумен Феодосий одновременно с Селенгинской обителью основал Николаевский скит у посольской могилы. Воевода выделил ему тоней (промысловых угодий) на Байкале и пастбищ в заливных лугах, о которых теперь напоминает село со странным названием Степной Дворец - по нынешним временам это примерно как Центральная Усадьба.
Дальше к делу подключились те, кому было важна бесперебойная работа переправы - купцы, торившие Великий Чайный путь до Пекина. В 1700 году Григорий Осколков из Яренска добился превращения скита в Посольский Преображенский монастырь и оплатил его строительство, а в 1701 казак Андрей Ошаровский поставил зимовье на Голоустном берегу и почти сразу же продал его монахам.
В 1724-27 обитель вновь стала скитом - но только теперь Вознесенского монастыря в Иркутске: переправу, лишь в 1735 официально учреждённую и обустроенной государством, две обители перетягивали словно канат. Тоннаж судов Байкала тоже неуклонно рос, и в 1839 году пристань на Посольском Соре официально прекратила своё существование. Однако ещё в 1762 монахи основали более глубокую гавань в Мысовске, которую сотню лет спустя пароходы Ивана Хаминова связали с истоком Ангары.
Вскоре те же пароходы начали курсировать и вверх по Селенге почти до границы, да и на берегу сменяли друг друга всё более удобные сухопутные тракты - Старокомарский (1796-1805), Игумновский (1834-43), Кругоморское шоссе (1863-66) губернатора Николая Муравьёва-Амурского и наконец Транссибирская магистраль, в 1900 году подведённая к Мысовску (теперешнему Бабушкину) с востока.
Последней попыткой удержать монастырь на плаву стала в 1861 году Забайкальская духовная миссия, но и она в 1880 году переместилась в Читу. В 1902 году некогда златокипящий (и, естественно, мужской) Посольский монастырь стал тихой женской обителью, а после пожара в 1917 году её покинули и монахини.
В советское время, когда обитель занимала детская психбольница снесли почти всё, кроме (как ни странно!) храмов. Теперь в это сложно поверить: возрождённый в 1995 году Посольский монастырь воссоздан так убедительно, что подмену заметит лишь очень рафинированный искусствовед - а такие все нынче в тех соцсетях, куда не заходят без прокси...
Так что держим в уме, что здания - реплики, а я буду указывать даты постройки оригиналов. Например, первоначальная ограда с башни, начатая после набега разбойников в 1777 году, была закончена к 1820-м, и странные фигуры у ажурных Южных ворот - совершенно в духе иркутского барокко.
Есть ещё западные ворота (1864) к Байкалу, но они заперты крепко и давно. В ограду встроено несколько корпусов, и время постройки их оригиналов толком не ясно - ведь архив сгорел в 1917 году, а дореволюционная архитектура в Сибири плохо увязывается с эпохой. Как бы то ни было, братский корпус в кадре - новодел, а взгляд в любом случае оттягивает на себя Спасо-Преображенский собор (1745-74), аутентичный процентов на 80:
Старейшее здание Бурятии, это один из двух образцов "иркутского барокко" за пределами собственно Иркутска. Но если церковь в пригородном Урике - пожалуй, самый невзрачный из подобных храмов, то этот собор - вполне на уровне городских:
Ну а примета иркутского барокко, на мой взгляд самой необычной из многочисленных русских региональных архитектурных школ 18 века - это буддийские узоры, от которых и на внутренних фресках хочется представить пляшущих многоруких святых. Откуда они взялись - самая что ни на есть историческая загадка: то ли миссионеры пытались завлекать бурят в православные церкви, то ли ностальгировали по успешным экспедициям "чайные" купцы.
Глубже в монастырской территории - порядком уделанная Никольская церковь (1802-17), слагавшая двойную систему с храмом в Большом Голоустном. Ведь Посольский монастырь стремился контролировать оба берега, и в 1740 году первую заимку будущего села в устье Иден-Гола не случайно поставил крестившийся здесь бурят Иван Белозерцев.
В 1792 году, оправившись от екатерининской секуляризации, монахи построили в Большом Голоустном деревянную Никольскую церковь, где и теперь хранится чудотворная рельефная икона Николая Угодника: крёстный ход с ней между Голоустным и Посольским ежегодно открывал ледовый путь.
За храмом - настоятельский корпус, опять же новодел, даже не слишком пытающийся подражать оригиналу. Ещё дальше, прямо в стене (она же на заглавном кадре) виднеется часовня над могилой Осколкова (1714), или вернее её реплика (2010).
Неприметная дверца ведёт прямиком на Байкал:
Здесь, в похожей на балкон ограде - то, с чего всё начиналось: Успенская часовня (1868) на могиле Убиенных Послов.
Тоже реплика, конечно, но с подлинными плитами дореволюционной часовни:
Трагедия произошла где-то вот на этом берегу, который и ныне кажется неприютным. Штормом вынесло повязанное яркими хадакам сэргэ, смытое невесть с какого берега. Хотя конечно настроение определяет погода - так-то это отличный песчаный пляж, даже с беседками и раздевалками:
Дальше тянутся постройки Кабанского рыбзавода (1929), закрытого ещё в 1983 году. В июне 2022 года там полным ходом шло обустройство музея, открывшегося примерно полгода спустя:
Где-то неподалёку старообрядческий крест напоминает о высадке в 1657 году на этот же берег протопопа Аввакума под конвоем воеводы Афанасия Пашкова. Я его не нашёл, дойдя лишь до обелиска, видимо над могилой красных с Гражданской войны. Но в общем памятники тут можно поставить многим - все декабристы, многие исследователи, купцы, послы до 1830-х годов не имели другого пути за Байкал, кроме этой переправы:
Монастырь стоит на одиноком бугре между плавнями Селенги и Посольским сором. В данном случае - Малым сором, заливом "второго порядка", на Байкале с его штормами и торосами представлявшим собой идеальную гавань. Оба залива отделяет Карга - песчаная коса, уходящая к месту, которое я видел с самолёта. Примерно на середине, в 6 километрах отсюда, находится Прорва - вход в Посольский сор, где в 1761 году зажгли первый маяк Байкала:
Дальний берег Малого Сора на фоне синих гор:
У серой воды смешались вместе люди, кони...
...джипы, коровы:
Кайты (популярные здесь с тех пор, как появились на Байкале) и даже одинокий пелагорнис из какой-то дыры во времени прилетел!
Весьма обширный (180 на 120 метров) и почти овальный монастырь с каждой точки смотрится по своему. Со стороны Селенги привлекает взгляд паломническая гостиница в недавно (судя по расцветке) списанном вагоне:
А с карги и сора хорошо виден справа Странноприимный дом (1866). Ещё у монастыря были богадельня, амбары (видимо те, что и ныне стоят в селе) и даже станция телеграфа, которым успели оснастить переправу. Но теперь вокруг - лишь странное пляжепастбище...
Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что это самый интересный монастырь Сибири. Поправка - православный монастырь, ведь кругом есть ещё и буддийские.
См. также:
Большое Голоустное. По ту сторону забытой переправы.
