Стас горько сожалел о том, что сам понял это слишком поздно. Лишь за годы пребывания за решеткой он осознал свои ошибки за прожитую жизнь.
Главной из них он считал бессмысленную и неоправданную погоню за богатством. В этой гонке не было никаких правил: ни жалости, ни дружбы, ни взаимопомощи. Им, как и всеми теми, кто стремился обогатиться за счет других, были забыты такие заповеди, как доброта, смирение, благожелательность.
В бизнесе правили совершенно противоположные заповеди, – заповеди от сатаны. Стасом, как и большинством так называемых бизнесменов, владели чувство гордыни, алчности и ненасытности к деньгам, которые закрывали глаза на неправедные приобретения.
Здесь каждый старался любыми способами потопить конкурента и не дать ему обойти себя. Ибо в бизнесе, как и в джунглях, существовало лишь одно правило, которое гласило: в борьбе под солнцем выживает сильнейший.
Стас, естественно, чтобы подняться на вершину своего бизнеса, должен был придерживаться этих правил. Ему, так же, как и другим, приходилось разорять мелких бизнесменов, отбирая более выгодные сделки и переманивая клиентов на свою сторону.
Как порой эти несчастные, вложившие все деньги в свое дело, умоляли его не разрушать их бизнес, призывая к состраданию! Стас был глух к их мольбам. Сребролюбие затмило чувства жалости и милосердия.
Но в этой жизни, как известно, зло непременно возвращается к тому, кто совершил его в отношении кого-то. Он точно так же был разорен другим, более могущественным воротилой бизнеса – ненавистным Крюковым.
Вспомнив Крюкова, Стас сжал кулаки. Он знал, что партия с ним еще не доиграна и что он обязательно встретится со своим врагом. Каждую ночь он мысленно, раз за разом, прокручивал события, связанные с человеком, разорившим его и сломавшим ему жизнь, в мельчайших деталях представляя свою встречу с ним после освобождения.
Мудрые говорят – время не удержишь даже в цепях. Часы неволи складывались в дни, дни в месяцы, а месяцы в годы. Незаметно подошел долгожданный день, когда срок отбывания подошел к концу. Переодевшись в выданную гражданскую одежду и получив паспорт с отметкой и справку об освобождении, Стас вышел из ворот исправительной колонии.
Вдохнув пьянящий воздух свободы, он на мгновенье замер и, еще раз взглянув на мрачное здание, где провел столько лет потерянной жизни, торопливо направился в сторону дороги.
Дороги, конец которой предвидел только Всевышний.
Доехав до железнодорожного вокзала, он купил билет на поезд до Саратова, где в одной из деревень, недалеко от города, и жила Ирина.
В купе, куда его провел проводник, все места, на удивление, были свободны. Видимо, дачный сезон еще не начался, и будущие пассажиры из числа дачников еще только готовили садовый инвентарь к работам на огородах.
Бросив сумку с вещами на нижнюю полку, Стас, мельком глянув на платформу, которая начала оставаться где-то позади, достал из внутреннего кармана блокнот со старыми адресами и телефонами и стал рассматривать его. Увы, никого, к кому можно было обратиться за помощью, он не нашел.
Разорвав ненужную теперь книжку, Стас, приспустив окно, в сердцах швырнул на бегущие навстречу шпалы листочки с записями, которые когда-то были ему дороги. Встречный вихрь разнес ненужные теперь бумажки по придорожной насыпи и лесополосе. Стасу показалось, что вместе с ними он навсегда расстался и с теми людьми, которых считал когда-то близкими друзьями.
Тем временем, поезд, набрав скорость, застучал колесами по прогибающимся под его весом рельсам. Высотные дома незаметно сменились пригородными домиками, утопающими в зелени. Вскоре и они остались далеко позади, уступив место многоликой природе.
После мрачных стен камеры, ограничивающих простор, мир казался Стасу чарующим своей красотой и бесконечностью. В окне вагона, словно на экране, сменялись чудесные пейзажи: густой сосновый бор с неожиданно открывшейся сказочной поляной, освещенной лучами солнца, пробивающимися сквозь игольчатые ветви, плавно перешел в белоснежную березовую рощу. Стройные белые стволы этих удивительных деревьев напоминали кружащихся в медленном плавном танце деревенских девушек, которые будто на мгновение замерли, а их зеленные кудри продолжали колыхаться, ласкаемые свежим ветерком, заполненным ароматом лесных соцветий.
Вслед за березовой рощей за окном проплыл изумительный пруд, со всех сторон окруженный молодыми дубками и одинокой ивой, низко склонившей свои печальные ветви к зеркальной воде, на которой отражалась первозданная красота нетронутой природы.
Все эти чудные живописные пейзажи были окутаны легкой воздушной дымкой, словно кисть Великого Создателя едва коснулась их полупрозрачной акварелью.
Стас не мог отвести взгляд от всей этой завораживающей гаммы красок и все, что было с ним за последние годы жизни, казалось ему чем-то черным и грязным.
Ему вдруг захотелось слиться с этой чистой природой, стать ее частью. Если бы была возможность, он начал бы жизнь с чистого листа, но, увы, прошлое давило на него тяжелым грузом, избавиться от которого он уже не мог.
Спустя несколько часов, когда стало вечереть, состав остановился на путях у одной из станций. Стас, прильнув к окну, стал разглядывать перрон.
Под тусклым светом фонарей было видно, как редкие пассажиры торопились найти свои вагоны, чтобы успеть сесть на начинающий движение поезд.
Стук в дверь заставил его очнуться от размышлений. Послышался голос проводника, и в открывшуюся дверь купе вошел высокий мужчина средних лет в черном плаще, из-под которого виднелась церковная ряса.
Поздоровавшись, священник, пройдя вглубь вагона, присел к столику напротив Стаса. Судя по серебряному кресту, висевшим на его груди, он был настоятелем в церкви.
– Ну что, мил человек, давай знакомиться: – густым басом произнес священник, протягивая холеную руку. – Отец Мирослав, в миру – Михаил.
– Стас, – протянул тот в ответ свою руку.
Стас впервые видел попа так близко, и ему было крайне интересно общение с представителем церкви. Он смотрел на него, как на актера в театре, облаченного в театральный реквизит.
Скользнув в ответ по лицу Стаса изучающим взглядом, священник промолвил:
– Сын мой! Вижу по тебе, что озабочен ты чем-то. Поведай свою печаль – может, облегчу твою душу и сниму с нее тяжесть совершенных проступков.
В душе Стас был далеко не верующим человеком, и слова попа он принял как обычную проповедь, склоняющею его к повиновению церкви.
– Да вряд ли это у Вас получится, отец Мирослав. – Произнес он. – Каждый человек должен сам отвечать за свои грехи.
– И много их у тебя, сын мой?
– Я думаю, хватит, чтобы попасть в ад.
– Судя по тому, что ты озлоблен на весь мир – ты был в неволе. И преступление, которое ты совершил, похоже, нарушает одну из главных божьих заповедей, раз ты заговорил об аде.
Ухмыльнувшись прозорливости настоятеля, Стас из любопытства задал ему мучающий его вопрос:
– Святой отец, скажите – будет ли мне прощение за то, что я убил человека?
– Бог милостив. Он прощает все грехи, даже убийство. Покайся перед Богом и молись за душу убиенного.
– Тот, кого я убил, принес мне слишком много зла, чтобы я отмаливал его душу. Пусть Бог решает, куда кого определить.
– Расскажи, сын мой, что с тобой произошло, чтобы я знал, насколько велик твой грех.
Вначале Стас не хотел возвращаться в прошлое, но потом, неожиданно для себя, поведал священнику свою печальную историю.
Помолчав и поразмыслив какое-то время, будто взвешивая на божьих весах всю тяжесть совершенного преступления, отец Мирослав произнес:
– Ты совершил убийство, пребывая в затуманенном гневном состоянии, или говоря на языке правосудия в состоянии аффекта. Т.е. ты не хотел его убивать, но так случилось. Это не самый страшный грех, ибо ты не желал убиенному смерти.
Божий суд, как и людской, считает самым страшным преступлением умышленное человекоубийство – грех, вопиющий к небу, или грех смертный, делающий человека в повинности смерти души. А что касается того, другого, кто отнял у тебя богатство и разорил тебя – забудь о нем. Ибо месть, зародившаяся в твоем сердце, тоже является грехом, который может вылиться в смертный грех, о чем я тебе толковал, сын мой.
– Простить человека, сломавшего мне жизнь?! Где же справедливость, Святой Отец? – воскликнул Стас.
– Все мы грешны в этом мире. – Перекрестился священник, обратив лицо к небу. Потом, повернувшись к Стасу, настоятельно произнес:
– Остановись! Не бери еще один грех на душу. Укроти гордыню. Гнев не лучший советчик в жизни. Сходи в церковь, покайся и начни новую жизнь. Ты еще достаточно молод. Знай, чтобы не готовила тебе судьба – опирайся на Бога, ибо только в Нем ты найдешь поддержку. И помни: если у тебя есть вера – ты не заблудишься во мраке.
Достав из увесистого саквояжа библию, священник, открыв святое писание, прочел несколько страниц, в которых описывались 7(семь) смертных грехов и противоположных им 7(семь) добродетелей.
– Наш мир, к великому сожалению, разделен на Добро и на Зло. – Словно каясь за это, со скорбью произнес настоятель. – Ибо, как есть Господь, так есть и Дьявол. И с неведомых времен они ведут борьбу между собой.
Перекрестившись, святой отец продолжил:
– Ты знаешь, сын мой, порой грань между добром и злом настолько призрачна, что ее трудно определить. Возьмем, к примеру, следующую ситуацию: человек ни за что убивает дремлющую на солнце змею, которая тоже является божьим созданием, чем совершает зло, ибо он лишил жизни ни в чем не повинную тварь.
Но если эта змея напала, скажем, на маленького ребенка, и человек убивает ее, спасая человеческую жизнь, он совершает добро. Один и тот же поступок, а трактовать его можно по-разному.
Так и в жизни. Иной раз человек хочет сделать кому-то доброе дело, а получается, что он непроизвольно делает ему зло.
Добро – оно ведь тоже разное бывает. К примеру, когда добро делается от души и сердца, не преследуя никаких корыстных целей, – оно принимается Всевышним.
Если же, сделав добро, какой-либо человек требует взамен намного большего, т.е. использует это в корыстных целях, то такой поступок не считается добрым делом и не засчитываются высшими силами.
Помню, как-то в церковь приходила исповедоваться одна женщина. Ее история была очень печальной, ибо она обратила совершенное ею добро во зло.
Я не могу вдаваться в подробности ее исповеди, поскольку есть тайна исповедания, которую мне нельзя раскрывать. Расскажу только суть этой истории.
Так вот, эта женщина, по ее словам, в трудное для близких людей время помогла им с жильем, представив его на неограниченное время без каких-либо условий.
Конечно – это благотворительное дело и Бог засчитывает его, ибо оно совершено во благо ближнего.
Однако, по ее исповеди, спустя какое-то время она передумала и стала под различными предлогами вынуждать их покинуть пустое заброшенное жилье, -что было для них, понадеявшихся на временное пристанище, как гром среди ясного неба.
В ее случае добро превратилось во зло, ибо совершающий это добро – будто вырвал из рук осчастливленного кусок хлеба, который дал, спасая от голода. Своим поступком она принесла еще большую боль, чем та, которую испытывали нуждающиеся до этого.
Отношения между родственниками стали ухудшаться и, в конце концов, они стали как чужие.
Женщина чувствовала, что повинна в этом, но просить прощения было не в ее характере. Как я понял – произнес священник, поправив крест на груди, – она была очень себялюбивой женщиной с большим самомнением.
А гордыня, как известно, является одним из самых страшных грехов, ибо человек, обуянный этим пороком, презирает всех, требуя к себе от других раболепства. Таких людей не любят не только окружающие, но и Бог.
Вздохнув, настоятель продолжил:
– Мне в своей жизни приходилось встречаться с такими людьми. Такие себялюбцы, как правило, считают себя выше всех и по разуму, и по положению. Хотя, признаться, рядом с ними всегда найдутся те, кто намного умнее, воспитание и тактичнее этих, с позволения сказать, коронованных самими собою особ, опьяненных своим положением.
Однако, как правило, такие себялюбцы в итоге, потеряв уважение и родных и близких, превращаются в отверженцев, главным пороком которых становится зависть.
Они завидуют, причем черной завистью, всем, кто лучше их живет; кто чего-то достиг в этой жизни; кто в чем-то превосходит их.
И, в конце концов, это чувство зависти, поселившееся в их сердцах, начинает медленно убивать их души.
Что касается той женщины, что приходила в церковь: то, что она пришла покаяться – говорит о том, что она осознала свою вину в отношении близких ей людей, что открывает перед ней путь прозрения и прощения. Такова истина, сын мой.
Конечно, добро делать труднее, чем зло, ибо человек ради этого должен жертвовать чем-то: своим драгоценным временем, своими планами, какими-то материальными затратами. Но иногда не только доброе дело, но и одно доброе слово может спасти кого-то, вернуть веру к жизни, а то и просто осчастливить.
Ты, Стас, наверняка, тоже совершал добрые поступки в жизни. Вспомни, какие чувства человек испытывает после этого. В душе наступает умиротворение и радость от совершенного богоугодного дела. Хочется взлететь над миром, который становится светлее и солнечнее. Да и окружающие люди кажутся тоже добрее и милосерднее.
А вот совершать зло намного легче, ибо для этого нужен только соблазн, на который всегда толкает дьявол. А все, что неугодно Богу – является злом.
Поэтому, сын мой, не позволяй злу овладеть твоей душой, иначе оно приведет тебя в преисподнюю. Жизнь не так уж и длинна, чтобы в ней нашлось время для исправления неверных шагов. Хотя в этом мире все зависит именно от него – от времени, и все находится в его власти.
Перекрестившись, настоятель продолжил:
– Как это не печально, сын мой, – для каждого человека приходит свое время, когда он заканчивает предписанный ему земной путь.
Каждый из нас в один из дней делает все в последний раз: смотрит на солнце, общается с любимыми, пьет воду, вдыхает воздух. Будь же готов к тому, что в любой момент твой жизненный путь может быть завершен.
Человек должен всегда быть чист душой и телом, и его помыслы должны быть также чистыми, чтобы предстать перед Богом безгрешным, как младенец.
К сожалению, люди не задумываются о том, что за совершенные ими грехи впоследствии будут отвечать и их дети. Задумайся об этом перед тем, как совершить зло в отношении кого-то, ибо часть твоих грехов после кончины ляжет на плечи твоих отроков.
И еще: помни о том, что верная дорога у человека – одна. И ты, Стас, должен сделать правильный выбор, ибо неверный путь приведет тебя в тупик.
Знай, человек должен успеть за отведенное ему время найти непреложную истину, открывающую дорогу в благоухающий чистотой Рай, где душа найдет покой и умиротворение. Положись на Бога и верь ему, ибо только он может осветить твой путь.
Настоятель еще долго говорил со Стасом о жизни и смерти и о канонах святого писания, предписанных человеку со дня сотворения мира.
За окном была уже глубокая ночь, когда, достав из-за пояса карманные часы на цепочке и, с прищуром взглянув на циферблат, настоятель произнес:
– Ну что, сын мой, пора и почивать.
Прочитав «Отче наш» и перекрестившись, священник лег на спальное место и, спустя несколько мгновений, уснул сном младенца.
Стас долго лежал, уставившись на тусклую дежурную лампочку, едва освещавшее купе. Сердцем он принимал все то, о чем говорил настоятель и сознавал, что есть Высшая сила – Создатель, сотворивший мир. Ибо в этом мире ничто не может появиться из ничего. Подобно картине, которую творит художник из разноцветных красок, смешивая их на палитре и нанося на холст, в результате чего рождается удивительный портрет с полными жизни глазами и с таинственной улыбкой.
Или подобно дому, который строится из многих тысяч кирпичиков, сложенных друг на друга. Все вокруг нас, в том числе и люди, созданы Великим Творцом из атомов, собранных в определенном порядке для каждой сущности и каждого индивидуума, и вдохнувшего в свои творения жизнь, наделив их добродетелями, описанными в библии.
Но как же тогда Всевышний позволил Дьяволу вселить в души людей склонность к грехам, противоположным божественным добродетелям, и почему Бог не останавливает их от неверных шагов? В беседе со священником Стас не нашел ответа на этот мучавший его вопрос. Тот лишь призывал к полной покорности в выполнении посланий Небесной Книги, не противясь ее заповедям и не поддаваясь козням сатаны.
Однако земная жизнь и отношения между людьми были далеки от райской идиллии. И здесь едва ли бы нашелся человек, который бы жил по принципу: «Если тебя ударили по одной щеке – подставь другую». Здесь миром правило зло. Как и в аду. И добро в этом мире должно быть с кулаками, чтобы сражаться с безжалостным злом.
Перед взором Стаса опять возникло лицо Крюкова со змеиным взглядом.
Как можно простить злейшего врага, отнявшего у него все?! Стаса переполняло только одно чувство – ненависть, и им управляло только одно правило: «Совершивший зло – должен быть наказан».
С этими мыслями он уснул, провалившись в тяжелый неспокойный сон.
Разбудил его голос проводника, обратившегося сквозь приоткрывшуюся дверь купе к священнику:
– Батюшка! Вы просили предупредить о вашей станции. Приготовьтесь, скоро остановка.
Наскоро собравшись, настоятель, выходя из купе, обернулся к Стасу и проникновенно произнес:
– Прощай, сын мой! Помни, судьба твоя – в твоих руках, а душа – в руках Господа. Не гневи Бога, ибо в гневе Он беспощаден.
С этими словами священник, перекрестив Стаса, удалился, оставив его наедине с самим собой.
Продолжение следует...
Понравилась статья, поделись с друзьями
Современный Омар Хайям - Руслан Бабаев Подборка всех публикаций
Поэзия современности для осмысления настоящего! группа в ОК
Автор: РУСЛАН БАБАЕВ поэт, писатель и художник