ЧАСТЬ 1
Они знают нас наизусть
Что означает знать наизусть?
Раньше студентов обязывали запоминать важные отрывки литературы наизусть. Несколько лет назад в разделе "Письма редакции" New York Times один человек написал письмо, сетуя на утрату этой практики. В своем письме он отметил, что когда-то, запомнив стихотворение или какой-то текст, слова мастеров становились доступными ему на всю жизнь, в тот самый момент, когда ему нужно было высказать точку зрения или подтвердить аргумент. Будто эти слова стали его собственными, внезапно вырываясь из его уст в нужный момент и несущие голос трансцендентной мудрости.
Он знал их "наизусть". Когда мы что-то знаем наизусть, это становится частью нашего тела, как рука или нога. Это буквально - и это будет ясно на следующих страницах - под нашей кожей, вплетено в наши внутренности. Мы можем чувствовать это и знать, что правда, исходя из того, как это чувствуется глубоко внутри. Каким-то образом мы впитали сущность этой вещи или даже человека, пока эта вещь или человек не стал частью нашего бытия.
Знание чего-то как неоспоримой истины - это не мысль, это чувство. Представьте себе, если бы мы могли встретить кого-то и практически сразу, или при касании, чувствовать то, что чувствует этот человек. Я не имею в виду попытки представить, как ему может быть, или задавать вопрос "Как бы мне быть на его месте?" Я имею в виду фактическое переживание эмоций другого человека, без всякого мышления, эмпатическое общение чистой энергии, единственное взаимодействие в каждой нюансе и тонкости чувств одного человека к другому. Если бы такое прямое общение было возможно, тогда слова и даже действия этого человека не имели бы для нас основополагающего значения (на самом деле они могли бы быть несущественными) - важными были бы только его чувства.
Интересно, если бы ему что-то было нужно, мы бы хотели, чтобы он это получил. Мы бы не отрицательно судили о том, что чувствует этот человек, потому что мы бы чувствовали точно так же. Нам было бы приятно дарить этому человеку то, что он хочет, потому что нам было бы тоже хорошо. Если чувства этого человека изменились, мы бы чувствовали эти изменения и не нуждались бы в объяснении. Нам не нужно было бы сохранять свою физиономию или удерживать чувство, которого уже нет. Мы бы знали, что этот человек собирается сделать, даже прежде чем он действует. Нам было бы легко доверять ему. Неважно, что бы он ни сделал, все для нас имело бы смысл, поскольку мы бы переживали это сами. Не было бы двух точек зрения для согласования; была бы только одна эмоциональная точка зрения.
И еще более важно, если этот человек был бы глубоко расстроен, мы бы чувствовали это и чувствовали бы себя обязанными облегчить его страдания, чтобы быть рядом с ним.
Другими словами, мы бы находились в резонансе с этим человеком и со всеми остальными - и вели себя так, как ведут себя собаки: от сердца к сердцу.
Иногда в природе нам предоставляется возможность заглянуть в этот вид эмпатического переноса. Время от времени эти истории становятся мировыми новостями, как, например, когда львица усыновила и кормила детеныша газели и защищала его от других львов; дельфин спас пловца от атаки акулы; горилла в чикагском зоопарке спасла маленького ребенка, упавшего в ее вольер; и после цунами в Индонезии в 2004 году бегемот и черепаха проявили глубокую эмоциональную связь. Я однажды видел, как олень пытался поиграть с собакой по ту сторону забора.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗАВТРА