Добрый день, дорогие мои читатели.
Начало этой истории можно почитать здесь:
***
Утоливший голод путник допивает чай, медленно смакуя кусочки лимона, плавающие в стакане, сердечно благодарит хозяина и возвращается к своему запыленному автомобилю. С трудом, но ему все же удается встроиться в плотную колонну движущихся по шоссе машин, и он едет навстречу морю со скоростью, обозначенной на дорожных знаках. 40, 60 и снова 40. Казалось бы, при таком раскладе невозможно попасть в ДТП, однако, если Вы когда-нибудь проезжали по этой трассе, то, наверняка, видели, что почти у каждого пятого или шестого придорожного столба стоят поминальные знаки. Это может быть небольшой крест или памятная доска, а то и просто венок, перевитый траурной лентой. А все потому, что лето, отпуск и жара. Обязательно найдется излишне самоуверенный водитель, желающий утолить жажду пивком или потерявший терпение местный житель, которому всего-то надо проехать по этому запруженному отпускниками шоссе километр-другой до районной больнички. И вот он уже несется, сигналя, что есть мочи и всем своим видом давая понять, что не позволит приезжим денежным мешкам лишить его суверенного права свободно передвигаться по родной земле. Обычно никто не желает лезть на рожон, но если жена отвлекла не вовремя или, как в нашем случае, разморило после сытного обеда, то ситуация может выйти из-под контроля. И вот уже осоловевший от наглости проезжающего авто местный джигит влетает на своем запорожце в пыльную Киа Рио, снося всех на своем пути. От удара Киа вылетает на встречку и попадает под колеса ничего не подозревающей фуры, груженной спелыми арбузами, которая тут же переворачивается на бок в кювет. Двери ее кузова распахиваются, и полосатые зеленые шары рассыпаются вокруг на радость следовавшим за ней возвращенцам, которые уже отгуляли отпуск, потратили все денежки и обычно бывают рады бесплатным гостинцам. Они выскакивают один за другим из своих авто и с диким гоготом собирают раскатывающиеся во все стороны арбузы, не обращая внимания на отчаянные вопли схватившегося за голову водилы. Почти никто из них не замечает, что в это самое время посреди проезжей части происходит столкновение пяти-шести автомобилей, которые сжимают в плотное кольцо и без того потрепанную Киа. Но кто-то из них боязливо заглянет в окно и истошно завопит во весь голос:
-Мужики! Он живой еще! Скорую! Быстрее!..
И в самом деле, кажется, именно сегодня случилось чудо! Наш путник остался жив и был вовремя доставлен в больницу. Относительно вовремя...
У главврача районной больницы забот и хлопот не счесть. Это в Москве на каждый чих предусмотрен отдельный специалист, а здесь все держится на нем - и больные, и медперсонал, и закуп препаратов.
-Нина Семеновна, как там наш больной из шестой палаты? - озабоченно спрашивает он старшую сестру.
Она расстроенно машет рукой в неопределенном направлении.
-Ай, все также. Анализы хорошие, а памяти нет.
-Что ж, так и не вспомнил ничего?
-Нет. Как белый лист, не знаю, что писать в документах. Опять Иванов Иван Иванович?
-Можно и так, - соглашается главврач. - Но больше держать его у нас нет смысла. Будем оформлять в психоневрологический, пусть там вспоминает. Что полиция?
-Ой, я Вас умоляю! Какая там полиция?! У них горячий сезон, не до того им. Прислали девицу, а она что понимает? Толку никакого от нее.
-Это та толстушка с рыжей косой? Да уж, она не производит впечатление опытного сыщика. Но мы в любом случае больше ему ничем помочь не можем. Оформляйте на выписку.
Вот так и решилась судьба нашего героя. Назовем его Иваном Ивановым, потому что мы с вами не успели познакомиться с ним и тоже не знаем, кто он таков есть и откуда взялся. Известно только то, что он поступил в больницу с открытой черепной травмой, перенес несколько операций и, как последствие нарушения мозгового кровообращения, получил потерю памяти. Иными словами, в тот момент, когда он пришел в себя в палате реанимации, и медсестра спросила его: "Как Вас зовут? Вы помните,что с Вами произошло?", у него не нашлось ответа.
Иванов тупо смотрел на врачей и не мог ничего о себе сообщить. Он не помнил ни имени своего, ни города, из которого он сюда прибыл, ни цели своей поездки. Мужики, лежавшие в палате вместе с ним, от души пытались ему помочь.
-А ты,друг, что предпочитаешь, водку или пиво? - допытывался юркий дядька с загипсованной ногой. - Такое не забудешь! Я вон после майских праздников до того допился, что мать родную не узнавал, а от водки не отказывался. Пива в рот не беру, а беленькую уважаю!
Иван добросовестно прислушался к своим ощущениям, но ничего вразумительного ответить ему не смог.
-По правде сказать, я и вкус водки-то не могу вспомнить, - смущенно пробормотал он.
-Нет, ну это не дело, - огорченно ответил ему сосед. - Для нас, русских мужиков, это, как дважды два, каждый знает. Погоди-ка! Да ты, может, и не русский вовсе? А?
Иванов растерянно пожал плечами, но тут в разговор вступил сосед с другой стороны, тот, у которого повязка была на голове.
-Он по-русски шпарит без акцента. Если был бы узбек или немец какой-нибудь, было бы слышно. Опять, у евреев словечки свои, особенные. Нет, наш он, русский. Просто крышу ему снесло напрочь. Это ж надо! Вкус водяры вспомнить не может!
В таких разговорах они проводили день за днем, коротая больничные будни. Но Ивану это ничем не помогло. Он постепенно терял надежду и впадал в уныние, погружаясь в тяжелую и беспросветную депрессию. Лишь однажды ему показалось, что не все еще потеряно. Это случилось в тот день, когда к ним в палату вошла молодая дородная девица. Одета она была в форму полицейского, и с ней категорически не вязалась ее непослушная рыжая коса, из которой во все стороны торчали отливавшие золотом вихры. Девица постоянно поправляла ее, закидывая за плечо, но коса упорно возвращалась на свое место, раскачиваясь, как маятник на пышной груди своей хозяйки.