Нас троих вожатый в лагере ночью поймал, когда мы с мазанья другого отряда возвращались. Страшно вращая под свет фонарика глазами, он зловеще зашептал:
-- Ну я вам завтра устрою! Ты! Сколькерых намазал? -- Пятерых... -- А ты? -- Тоже где-то так. -- А ты? -- Я только одного... -- Значит, ты - в кубрик бегом и тихо. А вы оба - на осмотр масштабов трагедии!
Наш третий, который "только одного", за полсекунды слился с ночью, а мы вернулись на место преступления. Вожатый осматривал спящих ребят и наши выходки: у кого полоска на лбу, у кого нос вымазан, у кого - усы... Все крепко спали - мы были опытными и предварительно подолгу грели тюбики с зубной пастой, чтобы не разбудить жертву.
Мы покорно крались за вожатым, а фантазия услужливо подкидывала сценки завтрашней казни.
И тут свет падает на очередного пацана и луч фонарика дрогнул, а вожатый охнул.
Голова лысого пацанчика была полностью залита пастой. Исключение составляли только ноздри и губы. Глазных век, как и ушных проёмов, просто не существовало. Зрелище было вообще не для детей, беременных и слабонервных.
Автор сего в эту минуту уже видел беззаботные сны.
