Доброй ночи, дорогие друзья. Нашла черновик от 4 сентября 2006 года. Даже не знаю, выйдет из этого что-то или нет. Хочется чего-то небанального, а пока Вселенная ничего мне не диктует...
Холодный осенний дождь гнал уставшую и окоченевшую Жаклин по тротуару. Как-то внезапно тучи сомкнулись над головой и взорвались противным и мерзким дождиком. Сразу на душе стало сыро и мокро, запахло чуланом и отсыревшими тряпками. На душе и так было не совсем сухо и тепло, а тут ещё эта погода, мать её перемать.
Самое интересное то, что идти было особо некуда, бабкина квартира была сдана квартирантам, чтобы иметь хоть небольшой, но стабильный доход, Пашка в последнюю их встречу открытым текстом и без намёков сказал ей, чтобы она больше здесь не появлялась. Вещи почему-то тоже не отдал. Да, там вещей-то было, джинсы и косметичка, но тем не менее, денег на ту же помаду у неё сейчас не было, да какое это имеет значение. Ей совсем не хотелось смотреть на себя в зеркало, она была себе противна. Жизнь дала трещину, да такую, что латать её без скандала не получалось. И вот теперь Жаклин Васильевна Ковбасенко бежит, спасаясь от холода и дождя по пустынной улочке на севере Москвы, на самом деле, спасаясь от себя некогда любимой, а ныне ненавистной…
Она ненавидела своё имя. Жаклин… Это с какого похмелья надо было назвать свою единственную дочь, родившуюся в провинциальном поселке Скале-Подольской под Тернополем, красивым французским именем Жаклин, чтобы девчонка впоследствии мучилась и придумывала сокращённые и более подходящие варианты своего имени. Это было и Лина, и Жанна, короче, кто как назовёт. По меньшей мере, фамилия, сочетавшаяся с этим именем должна иметь ударение на последний слог. Но в данном случае, как это говорится, не получилось с фамилией, фамилия попалась самая что ни на есть украинская с копчёным гастрономическим оттенком. И что было не назвать девку Ганной или Оксаной, тут было не всё так просто, как казалось на самом деле.
Как потом выяснилось, мамаша Жаклинки считала идеалом женщины всех времен и народов Жаклин Кеннеди-Онассис, супругу, трагически погибшего 35-го президента Соединённых Штатов и миллиардера Аристотеля Онассиса. Не мудрствуя лукаво, мать решила, что если женщина, названная таким именем, была удачлива и в любви, и во всем остальном, да ещё к тому же, потрясающе выглядела, то и её дочь обязательна должна быть такой же. Как говорил капитан Врунгель: «Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт».
Хорошо ещё, что перед самой смертью троюродная бабка со стороны матери, которая воевала под Москвой и после войны решила там остаться, соблаговолила отписать свою однокомнатную квартирку в центре Москвы единственной внучке своей двоюродной сестры, так как своих детей у неё так и не появилось.
Поэтому с регистрацией у Линки проблем не было, да и сдала она эту квартиру довольно быстро за пятьсот долларов. В принципе, можно было жить и радоваться, так как запросы у неё были не бог весть какие. Мужики менялись как перчатки, жила она у них, перекочевывая из одной квартиры в другую, не сильно задумываясь о своей морали и будущем. Часть денег, полученных за квартиру, она отсылала матери в деревню, на остальные жила сама. Конечно, кавалеры иногда дарили подарки, но в абсолютную зависимость Жаклин попадать не хотела.
Известие о том, что у неё теперь есть квартира в Москве, долбануло Жаклин, как обухом по голове. Она даже себе не могла представить, что она, девчонка из глубинки, будет жить в самом центре Вселенной, навсегда расставшись своим серым и однообразным прошлым. Наконец-то она увидит мир, по-настоящему, своими глазами, окунётся в столичную жизнь, пойдёт учиться, найдёт хорошую работу, научится правильно и красиво говорить, одеваться. У неё будут шикарные ухажёры, которые будут водить её по ресторанам, возить на красивых блестящих автомобилях. У неё всё это скоро будет… Собираясь уехать в Москву, Линке снились сны только про Москву, неужели чудеса иногда все-таки происходят…
Продолжение следует... или как?