Она стояла, прижавшись к сырой стене полусгнившего сарая. За спиной слышалась чужая речь. Босые ноги давно привыкли к талому снегу, пышные растрепанные кудри согревали узенькие плечи, на которые была накинута чужая рубашка.
«Мамочка, — проносилось у Нади в голове, — скоро мы с тобой встретимся... Родная, не бойся за меня, я сделала все, что требовалось. Леночка группу выведет, она эту дорогу хорошо знает. Меня расстреляют, но все девочки придут домой... Если их потом не поймают... »
Разведчица вздохнула.
«Я вас не выдам, девочки, — с ласковой улыбкой подумала она, — ни за что! »
Девушка прижалась щекой к шершавой стене сарая.
«Мамочка... » — шептала Надя. Ей казалось, что рядом с ней не гнилые доски, а теплое мамино лицо, нежные натруженные руки. Мама здесь, рядом... От этого становилось легче.
Резкий выстрел нарушил сонную тишину раннего утра.
Надя падала в талый снег, крепко сжимая в руках образок, которым ее благословили родители. Голубые глаза, которые уже ничего не видели, были направлены в чистое небо. Тонкие губы в последний раз прошептали: «Мамочка... »
