Вера протянула вперёд дрожащую руку, смотря какое-то время на тремор, а потом притянула её назад. Не в состоянии найти себе место, поднялась и подошла к шкафчику с лекарствами, доставая несколько круглых маленьких жёлтых таблеток, пахнущих валерианой, и запила их водой. Конечно, это не могло её успокоить до конца, но хотя бы снять тревожность, что расползалась по телу. Сердце билось уверенно и быстро, разгоняя кровь, и она покосилась на соседнюю комнату, в которой разместился муж с мальчиком.
Он просто привёл сегодня домой какого-то незнакомого ребёнка и сказал.
- Вера, выслушай сначала, прежде чем кричать. Это мой сын – Дима, и он будет жить с нами.
Сперва женщине показалось, что это шутка, и она улыбнулась криво, сдвинула брови, смотря с удивлением на мужа и ожидая, что он сейчас же разразится смехом, скажет, что её разыграл, и в квартиру войдёт какой-нибудь его приятель, который и окажется настоящим отцом мальчику. Но нет. Молчание длилось, двери не открывались, а Егор смотрел глазами побитой собаки, будто молил его простить.
- Кто это? – сглотнув подступивший к горлу ком, переспросила жена.
- Мой сын, Вер.
Женщина уставилась на мальчика, быстро моргая глазами, и не знала, как следует себя вести. Хотелось кричать и ругаться, но мальчик потупил взор и вжал голову в плечи. Маленький и испуганный, а на плече лежит большая рука Жданова, уверяющего, что он отец. Мальчишка светловолосый, с маленьким курносым носом, немного веснушек. И, вроде, похож на Егора, но в то же время так может быть похож почти любой, если искать сходство.
- Ну скажи что-нибудь, - просит Жданов, но Вера только пожимает плечами. Слов нет, есть только миллион вопросов, которые она хочет задать ему наедине.
- Иди мой руки, - говорит мальчишке ласково, подталкивая к двери ванной, - а мы пока с тётей Верой поговорим.
Вот так жена быстро превратилась в тётю, и от этого пульс разгоняется до 150 ударов в минуту.
- Он останется здесь.
- Он не может остаться здесь!
Они произносят это одномоментно и смотрят друг на друга, пытаясь убедить глазами.
Если судить по возрасту, Диме около шести, а в браке они уже двенадцать. Значит…. Чёрт, да даже если бы ему было 10 или 15 Жданов не мог так просто скрывать тот факт, что у него есть сын. А теперь выходит, что он не просто изменил Вере семь лет назад, он имел ребёнка на стороне.
Она резко отвернулась, наливая в стакан воды, но стекло билось о зубы, звеня в тишине. Егор подошёл и положил руки на её плечи, но она тут же отскочила, с ужасом глядя на него.
- Не смей меня трогать! – зашипела, смотря на него зло.
- Успокойся и…
- Успокоиться? – вскинула женщина брови. – Ты заявляешься домой и просишь меня успокоиться? Это не котёнок, Жданов, ты привёл домой ребёнка! Самого настоящего ребёнка, и так спокойно просишь меня принять этот факт?
- Я бы сказал, что это ненадолго, но просто ему правда некуда пойти. Его мать…
Позади послышалось, как хлопнула дверь, и Жданов бросился к выходу ловить беглеца, а Вера села за стол, обхватив голову руками. Их единственная дочь была у свекрови, и Слава Богу, потому что сейчас последнее, что Вере хотелось делать, - объяснять Наташе, что происходит. Она и себе не могла пока уложить этого в голове, а уж тем более говорить об этом ещё с кем-то.
Егор вернулся и снова привёл мальчишку, усадил за стол и обратился к жене.
- Покормишь?
Она хотела бросить в него полотенце, влепить пощечину и сказать, что он – последняя сволочь, но не стала. Вместо этого поставила перед ребёнком тарелку супа и вышла.
Как могло произойти такое с ней? Как не заметила она, что у Жданова на стороне появился ребёнок?
Егор предусмотрительно закрыл дверь в подъезд и вошёл в комнату.
- Это произошло случайно, Вер, - начал было он.
- Поскользнулся, упал на женщину и она забеременела? Как это случайно?
- Мы никогда не были в отношениях, просто так вышло. Оказались в командировке и сделали глупость. Понимаешь?
- Нет, - покачала Вера головой. Она совершенно не понимала, как такое могло произойти, потому что с ней этого произойти не могло.
- Она не настаивала на свадьбе, а просто сказала, что беременна.
- На какой свадьбе? – опешила Вера. – Ты женат, Жданов! У тебя уже семья, если ты забыл. И жена, и дочка! Хотя, после всего, что ты мне сказал, я уже не могу говорить это с уверенностью. А вообще, какое благородство, да? Забеременеть от чужого мужа и даже не просить его жениться!
- Вер, она хороший человек.
- Ты вообще нормальный? Пришёл ко мне, чтобы говорить о том, что твоя любовница, от которой у тебя ребёнок, хороший человек?
Она задохнулась от гнева.
- Пошёл вон из моей комнаты!
- Ему сейчас тяжело, его мать…
- А мне всё равно, Жданов, что с ней. И его убирай, куда хочешь.
- Но ему некуда идти.
- А мне что с этого? – пожала она плечами. – Здесь не приют для нагулянных детей.
Её трясло и колотило от злости, от того, что муж пытается ей ещё что-то доказать, отстоять свои слова.
- Она умерла, Вер, - достал он козырь из рукава, и женщина замолчала, будто раздумывая о чём-то. – У него больше нет мамы, понимаешь? Никого нет. И он только сегодня узнал, что я его отец. Поэтому ты должна…
- На фиг отсюда пошёл! – сузила Вера глаза. – Ничерта я не должна ни тебя, ни твоему …, - она решила не договаривать. – Вон!
Она вытолкала мужа за дверь, чувствуя, что не может унять дрожь. Да как он вообще посмел заявиться к ней и говорить подобное? Как догадался притащить сюда не пойми кого?
Умерла. Ну а Вера что? Почему она должна принимать в семью нагулянного мальчишку. Она вспомнила его понурую голову, и отчего-то сделалось стыдно. В одночасье у ребёнка изменилось всё. Мало того, что не стало матери, так ещё и притащили в чужой дом, где злая тётка. Неприятное чувство закрутило в груди, но Вера пыталась стряхнуть наваждение и быть честной с собой. Она не примет никогда мальчишку, не станет ему матерью. Нет! Пусть Жданов отец, но она не будет воспитывать ребёнка от неизвестной женщины.
Дождавшись, пока муж и мальчик уйдут в другую комнату, она всё же вышла и поставила чайник. Выпила успокоительного, хотя тут уже нужно пить что-то покрепче.
Собрать завтра же вещи и уйти. Но куда? К сестре? На съемное жилье? Куда угодно, лишь бы не видеть, не знать, не чувствовать себя кому-то обязанной. А почему должна-то?
Она вспомнила, как они обсуждали, чтобы взять ребёнка из детского дома. Но это было в планах. Первые роды были тяжёлыми, и врачи настаивали на том, чтобы Вера больше не думала о второй беременности. А ей хотелось. Тогда Жданов и предложил такой вариант.
Но это не просто ребёнок, говорила она самой себе. Это сын твоего мужа! Дитя, смотря на которое, ты будешь вспоминать, что тебя предали!
Но мальчишка не виноват в грехах родителей.
Мысли бегали по кругу, не давая успокоиться. Она мешала ложкой чай, пока он не остыл, выпила залпом и пошла спать. А потом снова думала, за что так с ней?
И последние её мысли были о том, чтобы уйти.
А утром она услышала, как плачет ребёнок. Вскочила, не до конца понимая, что происходит. Не успела проснуться, влетела в комнату и увидела зарёванного мальчишку. Егор пытался его успокоить, но тот дрожал и плакал, зовя маму.
Сердце Веры сжалось так сильно, а на глазах выступили слёзы. Она мягко коснулась плеча мальчишки, пытаясь хоть как-то помочь. Пять лет назад не стало её матери, и это было тяжело пережить. В любом возрасте потерять близкого - ужасно. А когда тебе шесть, и всё вокруг незнакомое, а чужие люди настроены агрессивно, и вовсе не даёт сил.
- Иди ко мне, - ласково сказала Вера, но мальчишка сжался в комок, продолжая сжимать подушку. И тогда она легла рядом. Жданов ретировался, оставляя их вместе, а она лежала и нежно гладила тонкие мягкие волосы, рассказывая ему, какая была мама у неё. А потом принялась негромко петь колыбельную, которую когда-то пели ей в детстве.
Она ненавидела себя за слабость, презирала за то, что готова простить мужа, и не знала, что будет дальше, и как устроиться жизнь. Но одно она понимала: она хочет помочь этому мальчику и дать ему настоящую семью.