Скоротечная январская зима наступила в городе и на побережье.
Небольшая наледь в переулках и закоулках поставило на прикол изрядное количество машин.
В силу отсутствия такой заурядной вещи как зимняя резина замерла жизнь на дорогах.
Снег выпал ночью и живописно гармонировал с редкими пальмами и скамейками для отдыха под их кронами.
Там где еще купались отчаянные смельчаки из недавно прибывших мигрантов и релокантов, теперь
неласково стучал настойчивый холодный прибой.
Прибрежные кафе и забегаловки опустели и перешли в режим ожидания случайно забредшего клиента.
Набережная лишилась вечно праздношатающейся публики,
только изредка попадается бегущий куда-то спортсмен неопределённых лет или проезжает такой же бодрый абсолютно без возраста велосипедист.
В темноте перебегают дороги голодные коты, лишенные обыкновенного пропитания у придорожного общепита,
в надежде чего-нибудь стрельнуть у случайного сердобольного прохожего.
В атмосфере разлита полнейшая безнадега без малейших признаков ближайшего окончания этого природного миникатаклизма.
Туристическая часть порта лишилась публики привычно сидящей на скамейках и наблюдающей за работой на другой стороне бухты,
где как в театре гремят погрузчики угля и туда сюда ,на фоне заходящего солнца, мелькают стрелы кранов,загружающие в трюмы судов
что-то очень необходимое на другой части планеты или выгружающие вполне рутинные предметы такие, как уголь или что-нибудь сыпучее.
Из партера этого театра изчезли куда-то рыбаки, с их хитрыми снастями и незамысловатыми уловами.
Но работа продолжается, никто никому не дает никакой поблажки, деловито мигают разноцветными огнями маяки и буи на фарватере,
пыхтят буксиры у причальной стенки готовые в любую минуту бросится кому-то на помощь.
Жизнь конечно не бурлит, но всё идет своим чередом.