Загадки в темноте
Археологическая экспедиция определенно затянулась. Бесконечный ледяной дождь вперемешку с градом вот уже более суток заливал местность, делая дальнейшие исследования невозможными. Вход в пещеру, неподалеку от раскопок совсем размыло и отрезало от группы двух отставших участников экспедиции. Марина и Евгений Грачевские, молодые студенты Казанского археологического института остались внутри, погруженные в темноту, холод и сырость. Изредка над их головами раздавались неистовые раскаты грома, напоминающие о ничтожности человеческих намерений перед Великим Планом Природы. Именно об этом зачастую твердил на парах Виктор Алексеевич, которого студенты часто называли Старый Лис. И действительной, огненно-рыжие волосы, собранные в тугой хвост, длинные усы и пронзительный взгляд с особым прищуром делали из него хитрого персонажа старой сказки. Хотя, Виктор Алексеевич был всего лишь историком, обожающим свое дело.
— Наверняка рыжий уже судорожно вызванивает всевозможные инстанции,— подбодрил себя Евгений и расстегнул рюкзак.
— Ага, как же! – Марина на секунду включила свой походный раскладной телефон,— Связи не было еще на поверхности...
— Может, попробуем сами?
— Совсем рехнулся?! Соскользнем в пропасть!
— Брось, Мариш... не из такого выбирались.
— Не припоминаю, чтобы мы застревали в пещере, путь из которой висит на высоте пары сотен метров...
— А как же мое право на сестринскую поддержку?
— Не веди себя как идиот, Женя. Нужно дождаться, пока дорога чуть просохнет.
— Припасов хватит нам хватит всего на трое суток. Этого мало!
— Лис придумает что-нибудь. Никто нас здесь не бросит,— Марина скрестила на груди руки и слегка кивнула в сторону противоположной стены,— надо устроить ночлег.
На костер пошли все возможные тетради, бумажки, коробки, ненужная одежда и хлам, коего нашлось достаточно в двух огромных походных рюкзаках. Грачевские разделили все топливо на три части, надеясь, что уж за трое-то суток их вытащат, и все отделаются легким испугом.
Костер вышел совсем маленьким, но его света хватило, чтобы придать иссиня-черным волосам брата и сестры золотистый оттенок. Гром и не думал успокаиваться, молнии раз за разом били в скалу, заставляли стены содрогаться от удивительной акустики. Молодые люди не сомкнули глаз до самого рассвета, но стоило первым лучам солнца коснуться вершины горы, как громадная молния с силой вонзилась в свод пещеры и погребла вход в нее под грудой камней.
Женя громко выругался и рванул к обвалу. Он все пытался унять дрожь: сырость и холод горной толщи за ночь сделали свое дело. Судорожно дыша, студент принялся откидывать камни от входа. Марина привычным жестом поправила очки и перевела дыхание. В отличие от импульсивного брата, она привыкла держать эмоции при себе. Сейчас их выдавала лишь дрожь в руках. Девушка окликнула Евгения и развернула карту.
— Ты выбьешься из сил или получишь травму. Не трогай булыжники,— она обвела тонким бледным пальцем горный перешеек, после чего кивнула в сторону тонкого ручейка, который образовался за ночь,— гора совсем небольшая, и у воды есть сток...
— Думаешь, есть сквозной выход?
Марина пожала плечами.
Парень проверил карманный компас. Стрелка слегка задергалась, провернулась и замерла.
— Если он есть, мы найдем его, обойдем гору и присоединимся к группе.
— Угу,— кивнула Марина и протянула брату горсть орехов, — ты пойдешь один, а я буду ждать здесь. Быть может, обвал удастся разобрать раньше, чем ты вернешься, и мы отправимся следом.
— А если нет, я вернусь за тобой.
Девушка закусила губу, после чего крепко зажмурила светлые карие глаза – ее вдруг придушили слезы страха. Женя крепко прижал к себе сестру и принялся перебирать все оставшиеся в рюкзаке вещи. Он оставил ей книги, блокноты, пару инструментов, карандаш. Марина же отдала парню веревку, ножик и запасные батарейки к фонарику.
— Я справлюсь,— улыбнулся Евгений,— ничего не бойся.
Они улыбнулись друг другу, и Женя отправился в путь, освещая дорогу неярким фонариком. Он мысленно сетовал на погоду, пропавшую связь, молнию, камни... в подобной ситуации всегда хочется найти виноватого, и бездушные предметы определенно выдержат праведный гнев наиболее безболезненно. Спустя пару десятков поворотов, четыре из которых Женя шел с фонариком в зубах – он отмечал в тетради весь путь, вдалеке вдруг показалось слабое мерцание. Фонарь тут же был выключен. Как только зеленоватые узкие глаза привыкли к темноте, стало ясно – впереди виднеется звездное небо.
Грачевский почувствовал, как на кончиках пальцев замерла неясная тревога. Только спустя несколько неуверенных шагов вперед парень вдруг осознал: отовсюду все еще слышатся раскаты грома, но небо впереди абсолютно ясное и чистое.
«Проклятье! Маришка там совсем одна. Если я вернусь ни с чем, это убьет ее,— думал Женя,— если тропы нет, сразу поверну обратно».
Немного успокоившись, студент двинулся вперед увереннее. Вскоре затхлый, сырой воздух постепенно рассеялся, и на смену ему повеяло свежестью горной ночи. Тропа, уходящая в небольшой, но густой перелесок круто поворачивала на восток, где и находился лагерь, согласно карте. Проверив себя на всякий случай по компасу, Евгений направился вдоль тропы в надежде скоро наткнуться на палатки, и вместе с товарищами отправиться на помощь сестре, отчаянно ждущей его среди холодной темноты.
За время его отсутствия девушка успела немного подремать, растопить очередную порцию хлама и немного отогреть озябшие руки. Теперь солнечный свет не мог пробиться в вынужденное пристанище Марины, и внутри заметно похолодало. Гору все поливал и поливал дождь, а о мобильной связи осталось лишь мечтать. Благо, девушка с детства увлекалась оригами. Она неторопливо складывала из тетрадных листочков фигурки наощупь и подбадривала себя.
Тем временем Женя медленно продвигался вглубь леса, необычайно тихого и темного. Очень непривычно было шагать по лесной тропе и прислушиваться к густой тишине, не нарушаемой даже голосами птиц. Только спустя несколько минут студент отметил, что согласно часам, солнце уже должно было подняться над горизонтом, но над ним упорно продолжали мерцать ледяные серебристые звезды. Женя с опаской огляделся и повернул обратно. Он решил не рисковать и дожидаться помощи рядом с сестрой – все лучше, чем идти по лесу, не подчиняющемуся привычным закономерностям. По дороге Евгений помечал особо крупные деревья.
«Нож оказался очень кстати!»— усмехнулся он, но радость оказалась мимолетной.
Всякий раз, когда Евгений совершал три поворота налево, то оказывался около последней зарубки. Никогда раньше подобного не случалось – это был далеко не первый поход Грачевского. Паника постепенно натягивала на него свои стальные кандалы. Пройдя таким образом семь или восемь кругов, Жене ничего не оставалось, кроме как двинуться вперед и надеяться найти выход. Во всяком случае, компас был на его стороне, он определенно шел на восток и должен был вот-вот выйти к лагерю. Не давали покоя лишь звезды, тишина и чертов гром с дождем.
Пара орешков отправилась в особое «надежное» место. Студент почему-то вспомнил любимый с детства мультик «Котенок Гав». Воспоминания немного отвлекли молодого археолога от пути, и парень не заметил, как вышел на идеально круглую поляну, посреди которой стоял огромный прямоугольный камень, напоминающий исполинский кирпич.
Не веря своим глазам, Женя подошел к монументу. На вид он составлял не менее тридцати метров в длину и восьми-десяти в высоту. Вокруг, словно стражи возвышались древние сосны, подпирающие вершинами небеса, а над ними все также неумолимо мерцали звезды. Каково же было удивление парня, когда он обнаружил едва заметные надписи на сером камне. Откопав в рюкзаке несколько археологических кисточек и скребков, он привычными движениями очистил область и нырнул глазами в небольшой карманный справочник. Слова на старославянском наречии гласили:
«Здѣсь покоится сынъ Земли-Матери, выше лѣса стоячаго, ниже облака бродячаго. Силу его не измѣрить, не обуздать. Берегись путникъ потревожить покой богатыря великаго».
Несомненно, это была гробница. И несомненно, принадлежать она могла только одному единственному богатырю, судя по внушительным габаритам.
«Святогор»,— с трепетом прошептал Женя одними губами и пошатнулся. От внезапного открытия вскружилась голова и вспотели ладони. Не успел Женя снова ступить на тропу, как за его спиной раздался оглушительный треск, словно лопнула туго натянутая проволока. Один, затем второй. Обернувшись, Евгений оцепенел и покрылся ледяными мурашками – обручи на саркофаге лопались один за одним, и под крышкой образовалась уже весьма различимая щель. С каждой секундой она увеличивалась, пока плита не упала в сторону, и обитатель усыпальницы не приподнялся на локтях.
Ужас, охвативший молодого археолога при виде гигантской мумии могучего богатыря сработал подобно хлысту. Под громогласный хохот парень бросился обратно, но все также, после трех поворотов он оказывался у пресловутой зарубки, которую успел возненавидеть. И с каждым кругом шаги, содрогающие землю, раздавались все ближе.
— Неужели ты не понял, человек! – отозвался полусгнивший исполин,— Нет пути отсюда, покуда я не укажу его!
На иссохших конечностях отлично сохранились доспехи прекрасной, тонкой работы, а на бедре Святогора все также висели ножны с легендарным мечом. Из-под седой бороды выглядывала навеки замершая на лице улыбка мертвеца, а над ней отбрасывали тень на скулы бездонные пустые глазницы. Богатырь неторопливо подошел к дрожащему студенту, взял его в руку и поднес к обтянутому остатками кожи черепу. Вот теперь Евгений не выдержал. Истошный крик пронзил легкие и раздался с такой силой, что его собственные барабанные перепонки растянулись изнутри. Хохот исполина вторил несчастному студенту.
— Что же ты кричишь? Будешь мне гостем дорогим.
***
Марина неспешно выставила получившиеся фигурки оригами перед собой и навела на них мимолетный лучик фонаря. Она дала им замысловатые имена и принялась рассказывать бумажным друзьям короткие забавные истории, которые отлично помнила спустя годы. Они с братом были близки с раннего детства.
— Однажды Женька угодил в чулан, где его укусила за палец крыса. Еще долго он доказывал мне, что там дикая собака сидит. И палец показывал, представляете? – посмеялась девушка,— ох, и здорово его дядя поругал, папа мой...больше по чуланам не лазил.
Она вздохнула и с грустной улыбкой отправила в рот маленький леденец.
— А нашей любимой книгой была «Хоббит или Путешествие туда и обратно»...
***
«Интересно, солнце способно превратить его в камень?»— вспомнил Женя приключения Бильбо Бэггинса и, наконец, смог выдавить из себя пару слов.
— Да кто же гостей в кулаке зажимает?
— Больно шустрый гость оказался. Одиноко здесь. Будешь меня развлекать, покуда старость не сломит тебя и не похоронит.
— Не могу, батюшка Святогор. Сестра в пещере ждет, озябнет же совсем!
Парень с трудом пытался скопировать манеру речи персонажей старинных сказок. Надо сказать, это работало. Вряд ли богатырь богатырь смог бы понять современный сленг.
— Какое мне дело до девки? Я великий сын Сырой Земли-Матери!
— Ты не видел ее. Она добрая, красивая и умная, жить ей надо, жениха себе найти...
— Все девки делают мужчин несчастными. Моя вот обманула, на участь жестокую обрекла. Теперь и силы у меня не осталось, Илюше Муромцу я последний вздох отдал свой. А все из-за нее, поганой!
— А я тебе на что!? – начинал злиться Евгений и попытался выбраться. С высоты роста Святогора виднелся весь лес, бескрайний, словно море. Увидев вершины, которым не было конца, Женя совсем побледнел и задрожал, то ли от высоты, то ли от отчаяния. Святогор сжалился над парнем и опустил его на землю, после чего пристроился рядом, развалившись на земле.
— Ты будешь мне истории рассказывать, сказки. А когда останется у тебя жизни немного, я заберу ее себе и верну облик человечий. Негоже богатырю великому упырем-мертвяком на земле ходить.
Бледный, как снег, Евгений попытался собраться с мыслями. Он принялся перебирать в уме все известные ему сказки. Как правило, герою удавалось обмануть великана, но этот не казался простаком. И тем не менее, Микуле удалось в свое время обвести вокруг пальца Великого Святогора, так неужели он, один из лучших студентов-археологов, не придумает ничего путного?!
— НАЧИНАЙ! – замогильный голос ветром пронесся меж могучих стволов, и черная глубина глазниц окатила Женю мертвым взглядом, словно ледяной водой.
Дрожащим голосом парень принялся на автомате рассказывать какую-то дурацкую историю, в то время, как его мысли блуждали по лабиринтам сознания в поисках выхода из сложившейся ситуации.
«Боже, молодой ученый, неутомимый скептик, угодил в лапы гнилой иссохшей мумии великана... Что за абсурд»
— ...А потом соседская кошка осталась у нас. Назвали Василисой.
Мертвецкая улыбка не выдала никаких эмоций, но исполин уже через секунду потребовал следующую историю. Вдруг Женя ухватился за мысль, показавшуюся ему очень полезной.
«Что у меня в кармане?»
Именно так звучала последняя загадка Бильбо Бэггинса перед тем, как он выбрался из-под горы и сумел спастись от кровожадного Голлума.
— Святогор! – окликнул студент исполина,— Ты скучал здесь веками, но я не хочу скучать с тобой остаток жизни. Давай заключим пари?
— Пари-и?! – богатырь приподнялся и с изумлением взглянул на крошечного собеседника,— Что ты можешь мне предложить, букашка?
— Мы будем загадывать друг-другу загадки. Если ты не разгадаешь хоть одну мою, то отпустишь меня к сестре, но если проиграю я...— глазницы великана блеснули интересом,— я отдам тебе всю мою оставшуюся жизнь, и ты обретешь былое величие.
— Но я могу забрать только последний вздох, как отдал его Илье.
— Забрать – да, но я могу отдать сколько захочу.
Святогор потер остатки седой бороды и с решимостью сжал костлявый почерневший кулак.
— Идет! Глупый мальчишка, я мудр, как сам Род, знаю тысячи и тысячи ответов!
— Тем лучше для тебя,— улыбнулся Женя и в очередной раз поборол дрожь в коленках,— Начинай!
— Ехал Бог, сыпал горох, а на рассвете и собрать нечего.
— Легко! Звезды.
Святогор вскинул остатки бровей и приготовился слушать.
— Мать толста, дочь красна, сын – храбрец в небеса ушел. Кто они?
— Держишь меня за Ивана-Дурака. Это печь, огонь и дым.
Женя почувствовал, как начинает входить в азарт. Богатырь с минуту подумал и наклонился чуть ниже:
— Кровь мою пьют, кости мои жгут, моими руками один другого бьют.
«А вот это уже любопытно... Что могут и жечь, и пить, и использовать для битья?»
— Это какое-то дерево?
— Угу.
«Дерево, кровь которого пьют, которое жгут, которым бьют»
— Это береза, Святогор.
— Верно, букашка. Твой черед.
— Лежит колода посреди болота. Не гниет, не сохнет. Лишь иногда на белый свет показывается.
Глазницы на секунду округлились и увеличились в размере. Святогор явно впал в замешательство.
— Колода, говоришь? Болото? Хм...
— Да-да, колода. Лишь иногда на белый свет показывается.
— Дай мне подумать.
Святогор облокотился на свое каменное пристанище и опустил голову, погрузился в мысли.
***
Марина немного подремала, проснулась, сделала пару упражнений, чтобы согреться. Последняя порция топлива для костра пошла в ход – ледяной дождь продолжал поливать стены горы. Казалось, время замедлилось, и согласно наручным часам с подсветкой, Жени не было уже больше суток. С трепетом девушка прислушивалась к каждому шороху в пещере и за грудой камней в надежде услышать голоса товарищей и брата, но все тщетно. Отряд не мог подобраться к горе по узкой размытой тропинке, проходящей над пропастью.
***
— Ну? – поторопил богатыря Женя.
— НЕ СМЕЙ ТОРОПИТЬ МЕНЯ, БУКАШКА! – взревел исполин и поднял глаза после раздумий,— Язык это. Болото— рот.
— Верно,— грустно улыбнулся студент. Давай.
— Бежать, бежать – не добежать. Лететь, лететь – не долететь. Что это?
Женя задумался. В памяти сразу всплыла сказка «Пойди туда – не знаю, куда, принеси то – не знаю, что».
— Разве есть такая загадка? – засомневался студент. Не жульничаешь ли?
— Ты смеешь обвинять меня во лжи?! – взревел Святогор и снова схватил паренька в руку, чуть сжал пальцы.
— Ладно-ладно,— прохрипел Женя,— просто дай мне немного подумать.
Исполин отпустил собеседника и уставился прямо на него.
— Думай.
«Я не выдержу долго. Становится тяжело,— подумал молодой археолог,— следующая загадка должна стать последней».
Догадки сменяли одна другую, но всякий раз приходилось их отметать.
До всего можно долететь и добежать. Получается, ответ нематериален, а это может быть что угодно!
— Может быть, это небеса? – пожал плечами Евгений.
— Нет, букашка. У тебя осталась одна попытка,— глазницы великана приблизились очень близко. Святогор предвкушал победу.
«Нельзя добежать, нельзя долететь...он всегда будет впереди...» — беспорядочно бегали мысли от одной к другой. Догадка вдруг вспыхнула яркой искрой, но Грачевский засомневался, что богатырю известно это слово. Так или иначе, других вариантов у него не было.
— Это горизонт.
— Да, букашка, ты прав.
«А он не так прост, как кажется»,— с грустью отметил Женя и задумался над загадкой. В голове звучал мерзкий, скрипучий голос Голлума. Именно тот голос, который ему подарила озвучка Властелина колец.
«Что у него в карманс-с-сах?»
А в кармане у Жени покоился компас. Маленький карманный компас, который ему подарила мама перед первой экспедицией. «Что ж... раз он знает слово «горизонт», может и это устройство ему известно?— рассуждал студент, мягко ощупывая стальной корпус ,— А если нет, то не моя проблема. Сам заявил, что безгранично мудр».
— И в тайге, и в океане
Он укажет нам с тобой.
Путь, что прячется в тумане.
Следом за седьмой звездой.
— Ха! Ожидал большего, мальчик...это путеводная нить.
— Не-а,— помотал головой студент и улыбнулся, - последняя попытка.
Великан снова впал в забытье. Он замер, прижал костяной подбородок к груди, на которой еще висели лохмотья плоти и одежды. Со стороны казалось, что он снова впал в вечный сон, но мысли исполина блуждали по всему земному шару в поисках ответа. Он безмолвно взывал о помощи к деревьям, к Матери Сырой земле, к животным, но за все его прижизненное высокомерие и жестокость природа отвернулась от своего могучего сына и оставила его наедине с невежеством, которое он обрел за столетия забвения. Некоторые слова и слухи долетали до него с помощью шепота ветра, но среди них не было ответа на загадку. Шли часы, дни. Святогор неподвижно сидел, опираясь на гроб и думал.
— Святогор?
— Мне нужно еще время, мальчик.
— Не знаешь ответа?
— ЗНАЮ, КОНЕЧНО!
— Так давай...скажи его.
— Я не помню.
— Ты думаешь уже второй день! Мы не договаривались о том, что можно неделями вспоминать!
— Это клубок Яги.
— Нет, Святогор,— вдруг засиял Женя,— это вещица, которая привела меня сюда. Студент вытащил из кармана маленький круглый механизм.
— Это компас, батюшка. Я выиграл пари.
Богатырь в ярости ударил кулаком по земле, оставив в ней внушительную вмятину и схватил студента.
— ТЫ ДУМАЛ, ЧТО ОБЫГРАЕШЬ МЕНЯ!?
— Так я и обыграл. Не все на свете ты знаешь...
— Я никуда не отпущу тебя!
— А что надобности держать меня здесь? Забрать ты можешь только последний вздох, сказки я тебе рассказывать не стану, отдавать жизнь тоже. Где же честь твоя, богатырь великий?!
Исполин взревел с такой силой, что ели наклонили свои вершины, но пари нарушать нельзя. Даже богам не дано шутить с этим. С сожалением огромная мумия опустила на землю несчастного молодого археолога и указала пальцем на восток (который оказался совсем в другой стороне, нежели показывал волшебный механизм). Определенно в этом месте сработала какая-то магнитная аномалия.
Сосны и ели расступились и открыли тропу, освещенную ясным солнечным светом, а исполин тяжело вздохнул и отодвинул крышку гроба, готовясь снова погрузиться в вековую дрему.
— До встречи, маленький человек! Следующая победа будет моей.
— Не сомневаюсь,— усмехнулся Женя, сделал несколько пометок в блокнот, тщательно зарисовал местность и отправился в путь. За его спиной раздался скрежет огромной каменой глыбы – крышка саркофага закрылась.
Он вышел к лагерю меньше, чем за полтора часа. Изумленные товарищи уставились на Грачевского, словно на приведение и бросились с расспросами. Он молча протянул им блокнот с заметками и бросился к мокрой, скользкой тропе. С трудом добравшись до заваленного входа под яростные возгласы преподавателя, внезапно прибежавшего из своей палатки, Женя громко окликнул сестру. Одна попытка, две, три... он уже было отчаялся, как вдруг из-под камней послышался совсем тоненький, слабый голос Марины. Как оказалось, его не было целую неделю, и у девушки закончились все припасы. Благо, дождевая вода стекала в пещеру.
— Держись, Маришка! Я уже здесь, вытащу тебя.
С этими словами Грачевский принялся разгребать завал, состоящий в основном из некрупных камней. Парень совсем не обращал внимание на товарищей, то и дело взывающих к благоразумию. Он крепко вцепился в высохшие корни, обильно свисающие со склона и продолжал отбрасывать куски скалы.
Вскоре из небольшого отверстия показалась изящная женская ладонь, на которой гордо восседал бумажный журавлик.
