Продолжаем говорить про немецкую музыку. В своей прошлой статье я хоть и бегло, но прошелся по важным группам краут-рока – направления экспериментальной музыки, возникшего в Западной Германии. В прошлых статьях я рассказал о таких группах, как Neu!, Can, Faust и Kraftwerk. Также я упомянул об Эдгаре Фрезе, лидере коллектива Tangerine Dream, которая в середине 70-х гг. заложила основы такой музыки, как эмбиент. Конечно, эта тема заслуживает более подробного разбора. Можно про каждую из этих групп написать по отдельной статье. Тема краут-рока чрезвычайно важна как для немецкой музыкальной сцены, так и для мировой экспериментальной музыки в целом. Немцы в конце 60-начале 70-х гг. действительно изобрели свой собственный жанр под влиянием авангарда, прогрессив-рока и психоделического рока. Но одним краут-роком мой материал не исчерпывается. В данной третьей части моей статьи я освещу такую тему, как индастриал, а в последующей четвертой части поговорю о музыке «новой волны», в которой также отметились команды из Германии, а также расскажу о классиках тяжелого рока, ну и не забуду рассказать о том, что творилось в музыке мейнстримной, ибо добрая половина команд и исполнителей эпохи диско и поп-музыки 80-х гг были из Германии, либо были под протекцией немецких саунд-продюсеров. Итак, продолжу свой рассказ.
От краут-рока мы плавно переходим к теме индастриал-музыки, которая в конце 70-х гг. наравне с панком была в авангарде мировой музыки. Индастриал – явление сугубо экспериментальное и сложное. Эта музыка словно бы аккумулировала в себе все то, что было в авангардной музыке до появления данного стиля. Эта музыка – дитя грубой индустриализации, городской среды, «обрушающихся новостроек», мрачных железо-бетонных сооружений и соответствующих звуков – резких, пилящих. Музыка индастриала, как и любая форма искусства, старалась отразить в себе тот общий фон, который окружал художников. На смену тихой жизни в лоне природы, которую проповедовали хиппи, пришел этот грубый звук, пугающий все живое. Если краут-рок экспериментировал с шумами, будучи под влиянием конкретной музыки и шумового авангарда, то индастриал, особенно классический, это оголенный нерв, глас города, состоящего из бетона и металлических балок. Это музыка высвобождения от привычных рамок как для музыканта, так и для слушателя-зрителя. Экспериментальность, использование сподручных средств в качестве музыкальных инструментов, шокотерапия, трансгрессивность – все это про индастриал. Надо сказать, что ростки данного направления имеются не только у немцев. К раннему индастриалу относят и эксперименты англичанина Дженезиса Пи-Орриджа, лидера групп Throbbing Gristle и Psychic TV, а также американцев, представителей ноу-вейв сцены Нью-Йорка Suicide, которые в 1977 году выпускают свой дебютный одноименный альбом, после которого долго надо приходить в себя. Также в Британии в начале 70-х гг. сформировалась музыкальная группа Cabaret Voltaire, которая была под влиянием дадаизма. Их первые перформансы как раз проходили под флагом этого течения, а их музыка – рваная, нервная и шумная как раз была в тему в ту пору.
Итак, индастриал как направление имеет корни в шумовом авангарде и краут-роке. Истоки лежат в искусстве начала 20 века, в теории музыки Луиджи Руссоло и Эрика Сати. Футуризм и упомянутый выше дадаизм также являются важными течениями, повлиявшими на становление индастриала. Ведь как известно, основной нарратив футуризма – это мир будущего с его индустриализацией, урбанизмом, эстетикой заводов и пароходов. Ярким примером ранней конкретной музыки является композиция русского композитора-авангардиста Арсения Авраамова «Симфония гудков», состоящая из индустриального шума заводов, пушечных выстрелов и т.д. Или же в 1913 году итальянский футурист Луиджи Руссоло написал труд по музыке «Искусство шумов», в котором изложил концепцию современной индустриальной музыки. Дадаизм же был этаким уходом в абсурдизм. И там, и там данные течения представляли творческие люди – от поэтов до художников и музыкантов.
Таким образом, мы видим откуда «растут ноги» у индастриала. Кстати, само название закрепилось за течением по названию лейбла Дженезиса Пи-Орриджа Industrial Records.
Надо сказать, что впоследствии у индастриала было множество отвлетвлений, где индастриал смешивался с другими жанрами и стилями: электро-индастриал, индастриал-метал, Electric body music и прочие.
Но вернемся непосредственно к немецкой музыке. В Германии были свои яркие представители данного течения, а именно Einstürzende Neubauten – группа, возглавляемая Бликсой Баргельдом, музыкантом-авангардистом, очаянным экспериментатором и мастером музыкальных перформансов. Про него также стоит рассказать.
Бликса начал проявлять интерес к музыке рано. Но интерес для него составляли не группы вроде The Beatles, а арт-рок, а затем, конечно, краут-рок.
«Музыка для меня началась с Pink Floyd, но арт-рок мне быстро наскучил, и я переключился на Can и Kraftwerk. Я жил в Западном Берлине, куда постоянно заезжали с концертами наиболее экзальтированные исполнители того времени. Господи, сколько же там было всяких безумных рок-групп, которые появлялись и тут же исчезали навсегда. (интервью Бликсы журналу Rolling Stone, 2008)
Именно арт-рок и краут-рок оказали влияние на юного Бликсу. Сам музыкант говорил, что в юношестве его выгнали из школы и он остался без гроша в кармане. После этого он стал скитаться всюду, вписываться в разные творческие тусовки. Он сам говорил в интервью, что музыкантом стал случайно.
Итак, группа Einstürzende Neubauten была основана в 1980 году. Коллектив с самого начала начал шокировать слушателя диким нойзом и свистом, с которым сопровождались их записи и живые выступления. Помимо Бликсы в коллективе был и другой видный участник Александр Хаке, игравший на гитаре, затем на бас-гитаре и отвечающий за звук. Он был также звукоинженером и сделал сольную карьеру в жанрах электроника, индастриал, пост-индастриал и т.д. Он также был автором звуковой дорожки к фильму немецкого режиссера турецкого происхождения Фатиха Акима «Головой о стену» (2004).
Ребята из группы использовали помимо традиционных инструментов такие предметы, как отбойный молоток или же дрель в качестве источника «музыки». Слушая их классические альбомы, ты впускаешь в свои уши различные индустриальные звуки – сверление, удары молотком, жуткий свист и грохот. Их музыка, словно жесткая наждачка – шершавая, неровная, заставляющая слушателя ежится. Такими они были. Их классический альбом Halber Mensch 1985 года является одной из самых известных работ немецкого коллектива. Одноименная песня альбома была, к слову, спета а-капелла.
Что до выступлений живьем, то, как я уже написал, их шоу строились на использовании пиротехники, отбойных молотков и прочего инструментария. На живых концертах группы творилось безумие. Достаточно вспомнить, как группа однажды выступала в манчестерском клубе Hacienda в середине 80-х гг. Они привезли тогда с собой на концерт пневмотическую дрель, которую достали прямо во время перформанса, начав ею сверлить несущую колонну в помещении клуба. Управляющий клубом рвал на себе волосы от ярости и вместе с охранниками еле как отобрал злополучную дрель у музыкантов! Вот такие эпизоды случались с группой. Но затем Бликса и компания стали постепенно отходить от таких выходок и вообще стали играть более спокойно без резких взрывов.
«Ну, я полагаю, глупо заниматься одним и тем же на протяжении тридцати лет. К тому же от нас вообще не стоит ничего ожидать. На ставший стандартным вопрос: «Почему вы перестали крушить все подряд на сцене?» - я даю не менее стандартный ответ: «Потому что я предпочитаю сокрушать людские предрассудки и перемалывать в пыль комплексы зрителей». (из интервью Бликсы журналу Rolling Stone, 2008).
Исходя из его слов, следует понимать, что его музыка это некое нарушение условностей и правил, установленных обществом и правилами музыкального мира. Такие как Баргельд действительно ломают все стереотипы о музыке, о роли художника в ней, о роли публики и так далее. Его музыка, а также концерты – это своего рода терапия для слушателей и зрителей, момент катарсиса, момент психофизического раскрепощения. Он, как и его коллега из Англии Пи-Орридж, делали все для этого возможное. Через это «уродство» музыкальных форм слушатель-зритель пробуждается намного лучше, раскрепощается и очищается.
Дошло до того, что Ник Кейв однажды увидел выступление группы Бликсы и проникся его образом. После этого он позвал его в свою группу – сначала The Birthday Party, затем Nick Cave and the Bad Seeds, в которой Бликса пробыл до 2001 года, выполняя в ней функции гитариста.
«...Наконец, камера остановилась на третьем персонаже. Это был самый красивый человек в мире. Он стоял там в черном обтягивающем свитере, черных брюках, черных каучуковых ботинках. На его шее болталась совершенно затраханная гитара. Кожа обтягивала его кости, щеки были покрыты струпьями, словно от неизлечимой болезни, а глаза выпрыгивали из орбит, как у слепого. Примерно шестьдесят секунд он стоял, словно парализованный, созерцая собственное сумасшествие. Затем открыл рот и заорал так, словно кто-то воткнул ему колючку прямо в самое сердце». (воспоминания Кейва о первом впечатлении от Бликсы)
Их известный дуэт – песня Weeping Song.
В 1997 году, 13 сентября в Горбушке Бликса со своей группой выступил в Москве, а потом и в Санкт-Петербурге. Тогда этот концерт организовала компания Feelee. Бликса с группой тогда приехал, чтобы дать два концерта в России. Забавен сюжет, в котором актер Владимир Епифанцев, тогда работавший репортером на ТВ6, где он вел трэш-программу "Дрема", встретил именитых гостей и повел их для интервью на заброшенную стройку. Смотреть на это забавно. Но ведь именно в таких условиях и создавалась когда-то группа Einstürzende Neubauten.
Начиная с 90-х гг. музыка группы стала постепенно видоизменяться, эволюционировать. Бликса и компания стали более степенными в плане звукоизвлечений – стало меньше шумов, больше аранжировок, стали появляться мелодии, да и сам Баргельд стал петь более спокойно. Что ж, все люди взрослеют. Изменился и имидж лидера немецких авангардистов – теперь Бликса уже не носил панковских причесок и не одевался вычурно, а переоделся в строгий костюм.
Также порой в их музыке были иъекции других жанров. Например, танцевальной музыки и даже фанка. Например, на их альбоме Ende Neu 1996 года присутствует 10-минутный трек NNNAAAMMM, где на фоне индустриальных звуков звучит монотонный фанковый бас, положенный на монотонный бит.
1 апреля 2000 года группа отметила свой 20-летний юбилей и дала концерт в Берлине и выпустила пластинку Silence is Sexy. У группы также появился в начале нулевых свой веб-сайт, на котором они выпускали свои альбомы и проводили трансляции со своей студии для подписавшихся пользователей.
У группы огромное количество пластинок. Среди них – Kollaps (1981), Halber Mensch (1985), Haus der Lüge (1989), Ende Neu (1996), Alles wieder offen (2007) и другие.
Бликса также выступает в формате Spoken Word. В рамках этих шоу Бликса например, имитирует техно-композиции с помощью микрофона и звуковых эффектов. В этом ему помогает звукоинженер Борис Вильсдорф из Einstürzende Neubauten.
Вообщем, такие они музыканты. Их творчество, конечно, подойдет не всем. Мягко говоря. Но однозначно благодаря в том числе им индастриал стал популярен среди меломанов. И спустя сорок лет Бликса Баргельд все еще в строю и полон сил.