Алексей, 35-летний программист из Екатеринбурга, всегда знал, что его мать, Тамара Фёдоровна, — женщина с характером. 60-летняя пенсионерка, бывшая начальница отдела кадров на заводе, привыкла командовать и дома, и на работе. Она воспитывала Алексея одна после смерти мужа, когда мальчику было всего пять лет, и её любовь к сыну была всепоглощающей, но властной. Тамара Фёдоровна считала, что знает, как лучше для её «Лёшеньки», и не терпела, когда кто-то оспаривал её решения. Алексей, человек спокойный и немного замкнутый, привык подчиняться матери, даже когда стал взрослым. Но всё изменилось, когда в его жизнь вошла Настя, его жена, 32-летняя дизайнер интерьеров, которая не собиралась терпеть давление свекрови.
Настя и Алексей познакомились три года назад на вечеринке у общих друзей. Она была яркой, с короткими тёмными волосами, в стильных очках, с заразительным смехом, который заставлял всех вокруг улыбаться. Алексей сразу влюбился в её энергию, в то, как она могла зажечь любую компанию, рассказать смешную историю или вдруг замолчать, задумчиво глядя в окно. Он, наоборот, был тихим, предпочитал слушать, а не говорить, и часто терялся в шумных компаниях. Настя стала для него глотком свежего воздуха, человеком, рядом с которым он чувствовал себя живым. Они начали встречаться, и через год Алексей сделал ей предложение, встав на одно колено в парке, где они часто гуляли. Настя согласилась, но с оговоркой: «Лёша, я хочу, чтобы мы жили отдельно. Я знаю, как бывает, когда свекровь вмешивается в семью. Я не хочу ссор».
Алексей заверил её, что всё будет хорошо, но в глубине души понимал, что с мамой будет непросто. Тамара Фёдоровна жила в трёхкомнатной квартире на окраине города, где Алексей провёл всё своё детство. Квартира была старой, с потёртым паркетом и обоями, которые не менялись лет двадцать, но для Тамары Фёдоровны она была настоящим царством. После свадьбы молодые решили временно пожить там, пока не накопят на своё жильё. Настя была против, она предлагала сразу снять квартиру, пусть даже самую маленькую, но Алексей уговорил: «Насть, маме будет одиноко, если мы уедем сразу. Давай поживём пару месяцев, а потом найдём что-нибудь своё». Настя нехотя согласилась, но с первого дня поняла, что это была ошибка.
Тамара Фёдоровна встретила невестку с натянутой улыбкой. Она накрыла стол, испекла свой фирменный пирог с капустой, который всегда готовила на праздники, и даже подарила Насте набор полотенец с вышитыми цветами, но её глаза выдавали недовольство. «Надеюсь, ты будешь хорошей женой моему сыну, — сказала она, глядя на Настю сверху вниз, хотя была ниже её на полголовы. — Он у меня единственный, и я не потерплю, чтобы его обижали». Настя кивнула, но почувствовала, как внутри неё закипает раздражение. Она не собиралась никому ничего доказывать, тем более свекрови, которая с первой минуты смотрела на неё как на угрозу.
Первые недели прошли относительно спокойно, но вскоре начались проблемы. Тамара Фёдоровна взяла на себя роль хозяйки дома, не считаясь с тем, что в квартире теперь жили три человека. Она готовила обеды, не спрашивая, что хотят молодые, и требовала, чтобы они ели её еду. Утром на кухне их ждали тарелки с жирной яичницей и сосисками, а вечером — кастрюля борща, от которого пахло на всю квартиру. «Настя, ты что, не знаешь, как борщ варить? — говорила она, глядя на невестку с укором. — Мой Лёша любит мой борщ, а не эти твои салаты с рукколой». Настя, которая предпочитала лёгкую еду, пыталась объяснить, что они с Алексеем хотят питаться по-своему, но Тамара Фёдоровна не слушала. «Я лучше знаю, что нужно моему сыну», — отрезала она, и её тон не допускал возражений.
Настя старалась сдерживаться, но её терпение таяло с каждым днём. Тамара Фёдоровна вмешивалась во всё: она переставляла мебель в их комнате, потому что «так лучше», выбрасывала Настины вещи, если считала их «ненужными», и даже стирала их одежду, не спрашивая разрешения. Однажды Настя обнаружила, что её любимое платье, которое свекровь постирала с белыми простынями, стало розовым. Платье было шёлковым, тёмно-зелёным, купленным на первую годовщину их с Алексеем отношений, и она берегла его как память. «Тамара Фёдоровна, зачем вы это сделали? — закричала она, едва сдерживая слёзы, держа в руках испорченную вещь. — Это было моё любимое платье!» Свекровь лишь пожала плечами: «Ничего страшного, купишь новое. А то ходишь, как девчонка, в этих коротких тряпках. Мой Лёша заслуживает жену поскромнее».
Настя выбежала в ванную, чтобы не разрыдаться при свекрови. Она чувствовала себя чужой в этом доме, где её вещи, её привычки, её саму никто не уважал. Она понимала, что Тамара Фёдоровна видит в ней конкурентку, но не могла понять, почему Алексей не вмешивается. Он был между двух огней, и его молчание только усугубляло ситуацию. Когда Настя жаловалась ему на свекровь, он пытался её успокоить: «Насть, она просто привыкла всё контролировать. Потерпи, скоро мы переедем». Но «скоро» тянулось уже третий месяц, а Тамара Фёдоровна не собиралась отступать.
Свекровь начала настраивать сына против жены. Она ждала, когда Настя уйдёт на встречу с клиентом, и начинала свои разговоры с Алексеем. «Лёша, ты уверен, что Настя тебе подходит? — говорила она, наливая ему чай. — Она такая легкомысленная, всё время на этих своих дизайнах, а дома бардак. Ты посмотри, она даже полы не моет, всё я делаю. Я бы тебе лучше хозяйку нашла, такую, чтобы о тебе заботилась». Алексей молчал, но слова матери западали ему в душу. Он любил Настю, но иногда ловил себя на мысли: а вдруг мама права? Может, Настя действительно не создана для семейной жизни? Эти сомнения грызли его, но он не решался говорить с женой, боясь очередной ссоры.
Настя чувствовала, что теряет мужа. Она видела, как он всё чаще молчит, как избегает её взгляда, как соглашается с матерью, даже когда та была явно неправа. Она пыталась наладить отношения с Тамарой Фёдоровной, но каждый её шаг натыкался на стену. Однажды она предложила свекрови вместе приготовить ужин, надеясь, что это сблизит их, но Тамара Фёдоровна отказалась: «Я сама справлюсь, а ты лучше займись своими картинками». Настя поняла, что примирение невозможно.
Конфликт достиг пика через три месяца после их переезда. Однажды вечером Настя решила устроить романтический ужин, чтобы напомнить Алексею, как им было хорошо вдвоём. Она купила креветки, которые он любил, приготовила пасту с соусом песто, накрыла стол в их комнате, зажгла свечи и даже включила тихую музыку. Алексей, вернувшись с работы, улыбнулся, увидев её старания, и впервые за долгое время они начали говорить, как раньше, смеяться, вспоминать свои первые свидания. Но идиллия длилась недолго. Тамара Фёдоровна, вернувшись с рынка, вошла на кухню и, увидев, что её ужин — котлеты с пюре — остался нетронутым, ворвалась в их комнату. «Что это за еда? Креветки какие-то, это же не еда для мужчины! — закричала она, не обращая внимания на свечи. — Лёша, я тебе котлеты пожарила, иди ешь!»
Настя не выдержала. Она вскочила, её лицо покраснело от гнева. «Тамара Фёдоровна, это наш ужин! Мы с Лёшей сами разберёмся, что нам есть! Хватит вмешиваться в нашу жизнь!» Свекровь посмотрела на неё с холодной улыбкой: «Пока ты живёшь в моём доме, я буду решать, что здесь происходит. Не нравится — уходи». Настя повернулась к Алексею, который стоял в дверях, не зная, что сказать. «Лёша, скажи ей! — крикнула она, её голос дрожал. — Это наш брак, а не её! Если ты не можешь её остановить, я уйду!» Тамара Фёдоровна добавила: «Лёша, ты мой сын, и я не позволю этой девчонке командовать в моём доме! Выбирай: или она уходит, или я».
Алексей замер. Он чувствовал, как его сердце разрывается. С одной стороны была мать, которая всю жизнь была его опорой, с другой — Настя, женщина, которую он любил и с которой хотел строить семью. Он не знал, что сказать. Настя, увидев его молчание, схватила сумку, бросила в неё телефон и кошелёк и выбежала из квартиры, хлопнув дверью. Алексей бросился за ней, но она уже села в такси. «Насть, подожди! — кричал он, но она только покачала головой, её глаза были полны слёз. — Я не могу так больше, Лёша. Если ты не можешь выбрать между мной и своей мамой, я выбираю за тебя». Такси уехало, оставив Алексея одного на холодной улице.
Он вернулся домой, где Тамара Фёдоровна уже убирала со стола пасту с креветками, бормоча: «Правильно сделала, что ушла. Ты мой сын, и я всегда буду рядом». Но Алексей не слушал. Он чувствовал, что совершил ошибку, не встав на сторону жены. Он сел на диван, закрыл лицо руками и впервые за долгие годы заплакал. Он понял, что может потерять Настю навсегда, если не сделает выбор.
Настя уехала к своей подруге Лене, которая жила в центре города. Она плакала всю ночь, рассказывая, как устала от давления свекрови и от того, что Алексей не может её защитить. «Я люблю его, Лен, но я не могу жить с его мамой, — говорила она, вытирая слёзы. — Если он не готов поставить меня на первое место, я не вернусь». Лена, женщина практичная и прямолинейная, посоветовала: «Дай ему время. Если он тебя любит, он сделает выбор. Но ты должна быть готова уйти, если он этого не сделает».
Алексей провёл ночь без сна. Он думал о Насте, о том, как она смеялась, когда они гуляли в парке, как обнимала его после тяжёлого дня, как рисовала эскизы для клиентов, сидя за столом с чашкой кофе. Он вспомнил, как она однажды сказала: «Лёша, я хочу, чтобы мы были командой». Он понял, что не был для неё этой командой. Утром он принял решение. Он собрал вещи, сложил их в спортивную сумку и сказал матери: «Мама, я уезжаю. Я люблю Настю, и я должен быть с ней. Если ты не можешь это принять, мне жаль».
Тамара Фёдоровна побледнела. Она не ожидала, что сын выберет жену, а не её. «Лёша, ты что, ради этой девчонки меня бросаешь? — закричала она, её голос дрожал. — Я твоя мать! Я всю жизнь для тебя жила!» Алексей посмотрел на неё твёрдо: «Ты всегда будешь моей мамой, но Настя — моя жена. Я должен сделать её счастливой. Если ты хочешь быть частью нашей жизни, тебе нужно уважать наш брак». Он ушёл, оставив мать в слезах.
Алексей снял небольшую квартиру на окраине города — однокомнатную, с обшарпанными стенами, но свою. Он позвонил Насте. «Насть, я ушёл от мамы, — сказал он, его голос был полон решимости. — Я снял нам жильё. Пожалуйста, вернись, я сделаю всё, чтобы ты была счастлива». Настя молчала несколько секунд, а потом ответила: «Хорошо, Лёша. Я приеду». Через час она была на пороге их новой квартиры. Они обнялись, и впервые за долгое время Алексей почувствовал, что сделал правильный выбор.
Тамара Фёдоровна звонила ему ещё несколько недель, то упрекая, то извиняясь. Она не могла смириться с тем, что сын выбрал жену, но со временем начала понимать, что её властность чуть не разрушила его семью. Она приехала к ним через месяц, впервые без привычного тона командира, и попросила прощения у Насти. «Я была не права, — сказала она, опустив глаза. — Я просто боялась потерять Лёшу. Но я вижу, что ты его любишь». Настя приняла извинения, но знала, что их отношения с Тамарой Фёдоровной никогда не будут тёплыми. Главное, что Алексей наконец выбрал её, и их брак стал крепче, чем когда-либо.