– Пап. Я красотка? – спросила Алиса прямо в папин глаз и громко икнула. Она уже полчаса сидела в родительской кровати и караулила.
– Пап! Отвечай! Я красотка? М? – посмотрела вызывающе и ещё раз икнула.
Папа в это время спал. Это недоразумение, что глаз приоткрылся. Сейчас закроется обратно.
– Ну паааап!
Пришлось открыть второй глаз. Прямо на папу смотрели брови густо намалеванные чем-то зелёным. И губы в чем-то внезапно коричневом.
– Пааап?! – протянули зелёные брови. То ли вопрос, то ли угроза.
Муж покосился на меня в поисках поддержки и (или) ответа. Я малодушно решила, что он сам с этим должен разобраться как-то по-папски. Ну там сформировать у дочери правильную мужскую модель поведения например.
– Пап. Я вижу, что ты не спишь! Я красотка?
– Красотка.
– А насколько красотка? На всю планету или сто миллионов Вселенных?
– На сто миллионов Вселенных.
Брови удовлетворённо вздохнули. И уже когда папа облегчённо выдыхал, Булочка припечатала его контрольным:
– Пап! А кто красивее, я, мама или Танюша? М?
И папа уже приготовился объяснять, что каждый человек красив по-своему, что красота внутри и прочее. Но на счастье в детской старшая сестра обнаружила разграбленную косметичку. Зелёным бровям с коричневыми губами пришлось срочно спасаться бегством.
Так Булочка до сих пор и не знает, кто красивее: она, мама или Танюша.
Когда Алиса влетела в детскую, Танюша стояла посреди комнаты с косметичкой в руках. Вид у неё был, как у судьи на финале конкурса "Кто громче хлопнет дверью". Алиса притормозила, вжала голову в плечи и попыталась незаметно спрятаться за плюшевого медведя.
– Булочка, а ну-ка выходи! – голос сестры звенел металлом. – Мне всё равно, кто красивее – я, ты или мама. Я точно знаю, кто сейчас получит по заслугам!
– Я просто хотела быть красоткой, – пробубнила Алиса из-за медведя. – Как ты. Всегда-всегда.
Танюша выдохнула. Её тринадцатилетняя гордость качнулась, как свечка на сквозняке.
– Но не моими тенями же! И не помадой! Это дорогущий набор, мне его тётя Света на день рождения подарила!
– А почему ты его не используешь? – удивилась Алиса, выглядывая из-за медведя.
Танюша посмотрела на Булочку, на её бровки-коромыслицы и нахмурилась:
– Потому что мама не разрешает в школу с косметикой. Говорит, ещё успею наноситься.
– А дома?
– А дома... – Танюша задумалась и опустила руки. – А дома, выходит, красоваться некому.
Алиса вылезла из укрытия, подобралась к сестре и заглянула ей в лицо.
– Я могу быть твоей моделью! Представь, что у тебя свой салон красоты! Ты же хотела?
Танюша всё ещё хмурилась, но в глазах уже прыгали чертята.
– Ладно, иди умывайся. Сейчас я тебе покажу, что такое настоящий макияж.
Через час родительская спальня огласилась возмущённым воплем.
– Мааам! Посмотри, что они наделали!
Я отложила книжку и поплелась в ванную. В дверях комнаты нарисовался муж, разбуженный криками. Глаза сонные, волосы дыбом – красавец неописуемый.
В ванной творилось что-то невообразимое. Раковина была измазана разноцветными пятнами, а на полу валялись ватные диски, салфетки и открытые баночки. Посреди этого хаоса стояли две наши дочери, и выражение их лиц заставило меня прикусить язык, чтобы не рассмеяться.
На Танюше красовались огромные синие "бабочки" теней вокруг глаз, малиновые губы и румяна, которые делали её похожей то ли на индейца на тропе войны, то ли на клоуна после тяжёлой смены. А Булочка... У Алисы на лице была настоящая радуга – каждая часть лица сияла своим цветом.
– Мы тут это... тренировались, – виновато потупилась Танюша.
– Мам, а кто из нас красивее? – выпалила Алиса.
Я пыталась сохранить серьёзное лицо, но не выдержала и прыснула.
– Ты смеёшься над нами? – обиженно протянула Алиса.
– Нет, милая. Я просто... поражена вашими талантами.
– Вот! – торжествующе воскликнула Танюша. – А папа сказал, что я выгляжу как попугай!
Муж за моей спиной издал невнятный звук, подозрительно похожий на сдавленный смешок.
– Папа просто не разбирается в высокой моде, – я подмигнула дочерям. – А теперь давайте-ка всё это смывать и убирать. Ужин через полчаса.
Вечером, когда девочки уже спали, мы с мужем сидели на кухне. Я листала ленту в телефоне, а он задумчиво грел ладони о чашку с чаем.
– Знаешь, – вдруг сказал он, – я так и не ответил Булочке, кто красивее.
– И хорошо, – хмыкнула я. – Это же минное поле.
– Ага. Но я всё равно думал об этом. И знаешь, что понял?
– М-м?
– Что красивее всего – это когда Танька защищает Булочку в школе. Или когда Алиса делится с сестрой своими сокровищами. Или когда они сидят вместе и хохочут над чем-то своим.
Я отложила телефон и посмотрела на мужа. Он смутился.
– Что? Я просто подумал... А, ладно, неважно.
– Нет, очень важно, – сказала я, беря его за руку. – Это самое правильное определение красоты, которое я слышала.
На следующее утро Булочка снова караулила нас в кровати. На этот раз без зелёных бровей.
– Пап, а ты так и не сказал, кто красивее!
Муж приоткрыл один глаз и посмотрел на меня. Я улыбнулась и кивнула.
– Знаешь, Булочка, – сказал он, притягивая дочь к себе, – красота – это не кто красивее выглядит. Красота – это когда вы с Танюшей вместе смеётесь. Или когда мама улыбается. Или когда ты рисуешь солнышко на асфальте.
Алиса наморщила нос.
– Это как-то сложно, пап.
– Ну хорошо, – рассмеялся он. – Тогда просто запомни: ты красотка на сто миллионов Вселенных. И Танюша – тоже. И мама. Особенно мама, – он подмигнул мне.
– И ты тоже красотка? – хихикнула Алиса.
– Не-е-ет, – протянул муж. – Я не красотка. Я – красавчик!
Алиса залилась смехом, а я подумала, что вот сейчас, в этот самый момент, с растрёпанными со сна волосами и в старой футболке, он и правда красавчик. На все сто миллионов Вселенных.
А потом с кухни донёсся грохот и возмущённый голос Танюши:
– Мам! Алиса опять всю сгущёнку слопала!
И началось обычное утро обычного выходного дня. Утро, в котором красотки и красавчики носились по квартире, спорили из-за пульта, брызгались в ванной и делили последний блинчик.
И было в этом своя особенная красота.