Возможные ответы, почему так много разводов и анализ проблемы растущего одиночества, с точки зрения мировой философской мысли
В продолжение цикла исследовательской работы ,(сайты знакомств. Мировые теории, исследования, в области выбора партнёра.) Безграничное стремление к идеалу
Союз двух людей строится на редкой гармонии добродетелей, ценностей и доверия, а идеальная духовная близость – великое исключение
«Никомаховой этике» он рассматривал дружбу (philia) – включая супружескую – как необходимое условие счастливой жизни и выделял три типа дружбы: ради пользы, ради удовольствия и «дружбу добродетельных», основанную на взаимном уважении и стремлении к благу другого. Только последний тип, по Аристотелю, является истинной и долговечной дружбой – фактически идеалом близких отношений. Но такой идеал крайне трудно осуществим. Аристотель прямо отмечал, что подобная совершенная дружба – явление редкое, потому что и сами люди высокой добродетели встречаются нечасто (The Internet Classics Archive | Nicomachean Ethics by Aristotle). Он писал: «Естественно, что такая дружба бывает нечасто, ибо таких людей мало.Перенося эту мысль на романтические отношения, можно понять позицию Аристотеля так: настоящий союз двух людей строится на редкой гармонии добродетелей, ценностей и доверия, которая вырабатывается лишь со временем. Найти партнёра, который стал бы именно таким «другом души», трудно, ведь для этого оба должны обладать благими качествами и взаимно развивать друг в друге лучшее. Кроме того, отношения требуют совместного пути и испытаний – они «медленно созревают, как плод» (The Internet Classics Archive | Nicomachean Ethics by Aristotle).В итоге по Аристотелю выходит, что большинство людей довольствуются менее совершенными видами любви (основанными лишь на удовольствии или выгоде), а идеальная духовная близость – великое исключение, требующее редкого стечения обстоятельств. Отсюда и чувство, что встретить «того самого» человека непросто: такая встреча предполагает и удачу, и моральную зрелость, и время для проверки чувств.
С точки зрения Платона, влюблённость – это лишь ступень: душа, пройдя через любовь к одному человеку, должна восходить к любви ко всем проявлениям красоты и, в конечном счёте, к самой Идее Красоты. Такой идеализм подразумевает, что обычные земные отношения несовершенны и не могут полностью удовлетворить наше безграничное стремление к идеалу. Поэтому, хотя миф о «второй половинке» романтичен, Платон намекает: люди испытывают трудности в любви, потому что ждут от неё абсолютного совершенства, которого в реальности достичь почти невозможно.
Идея «своей половинки» – опасная иллюзия: пока действует страсть, нам кажется, будто мы обрели совершенное счастье, но это наваждение временно. Романтическая влюблённость – иррациональный “биологический трюк”, слепо служащий воле рода к воспроизведению.
Немецкий философ XIX века Артур Шопенгауэр известен своим мрачным взглядом на любовь и брак. Он считал, что страстная любовь – вовсе не путь к личному счастью, а хитрый механизм природы. В эссе «Метафизика любви» Шопенгауэр утверждает, что романтическая влюблённость – иррациональный “биологический трюк”, слепо служащий воле рода к воспроизведению (Schopenhauer on Sex and Romantic Love). По его мнению, человек, «безумно влюбляясь» и считая, что нашёл единственного идеального партнёра, на самом деле подчиняется инстинкту продолжения рода. Мы склонны идеализировать возлюбленного ровно постольку, поскольку он обладает признаками, подходящими для рождения здорового потомства (Schopenhauer on Sex and Romantic Love). Шопенгауэр прямо писал: «Романтическая любовь – слуга воли к жизни: она лишь маскирует влечением к красоте бессознательное стремление рода создать новых существ» (Schopenhauer on Sex and Romantic Love). Таким образом, мыслитель делает вывод: природа обманывает нас обещанием счастья, чтобы заставить вступить в связь и иметь детей; но как только цель достигнута, иллюзия рассеивается.
С такой точки зрения становится понятно, почему ожидания «вечной романтики» часто разбиваются о быт. Шопенгауэр полагал, что идея «своей половинки» – опасная иллюзия: пока действует страсть, нам кажется, будто мы обрели совершенное счастье, но это наваждение временно. Отсюда разочарование: партнёр, идеализированный инстинктом, в повседневности оказывается обычным человеком, со всеми недостатками. Более того, философ ехидно замечал, что если бы люди размножались исключительно по разумному расчёту, осознавая все тяготы существования, род человеческий давно бы пресёкся – настолько жизнь полна страданий (Schopenhauer on Sex and Romantic Love). Продолжение рода возможно лишь потому, что любовь «заманивает» нас яркими чувствами, затмевающими здравый смысл (Schopenhauer on Sex and Romantic Love). В итоге, по Шопенгауэру, людям трудно найти и удержать счастье в любви, потому что сама любовь – не о счастье личности, а об исполнении безличной природной воли. После периода страсти нередко следуют конфликты, разочарование и ослабление чувства, ведь биологическая игра сыграна.
«Дилеммы дикобразов».
Кроме того, Шопенгауэр образно пояснял сложность близких отношений с помощью «дилеммы дикобразов». В своих афоризмах он описал группу дикобразов в холодный день: они прижимаются друг к другу, чтобы согреться, но вскоре начинают больно колоть друг друга своими иглами – и вынуждены разойтись подальше (The Porcupine’s Dilemma: Schopenhauer’s Wistful Parable On Human Connection | Philosophy Break) (The Porcupine’s Dilemma: Schopenhauer’s Wistful Parable On Human Connection | Philosophy Break). Так и люди: «потребность в обществе, вырастающая из пустоты и однообразия жизни, толкает их друг к другу; но множество отталкивающих свойств вновь разъединяет их» (The Porcupine’s Dilemma: Schopenhauer’s Wistful Parable On Human Connection | Philosophy Break). Чтобы ужиться, дикобразы нашли «среднюю дистанцию» – достаточно близко, чтобы не замёрзнуть, но достаточно далеко, чтобы не ранить друг друга (The Porcupine’s Dilemma: Schopenhauer’s Wistful Parable On Human Connection | Philosophy Break). Шопенгауэр выводит мораль: в обществе эту дистанцию обеспечивает вежливость и соблюдение личных границ (The Porcupine’s Dilemma: Schopenhauer’s Wistful Parable On Human Connection | Philosophy Break) (The Porcupine’s Dilemma: Schopenhauer’s Wistful Parable On Human Connection | Philosophy Break). Иначе говоря, люди часто вынуждены держаться на небольшом эмоциональном расстоянии, чтобы не причинять боль своими «колючками» – недостатками, разногласиями, эгоизмом. Близость неизбежно несёт разочарования и трения, поэтому идеальное слияние душ почти недостижимо. Таким пессимистичным образом философ объясняет, почему найти гармонию в паре так трудно: нас разрывает противоречие между томлением по близости и невыносимостью слишком большой близости. Мы мечемся между одиночеством и болью общения, пытаясь найти компромисс – и часто ощущаем неудовлетворённость любым выбором.
«Прыжок веры» – иррационального акта доверия другому человеку и судьбе.Трудность найти “своего человека” коренится в экзистенциальном страхе: вдруг выбор окажется неверным?
Датский философ Сёрен Кьеркегор, основоположник экзистенциализма, сам пережил драматичный разрыв помолвки и много размышлял о трудностях выбора жизненного пути, в том числе между холостой свободой и брачными узами. Его суждения пронизаны иронией и тонким психологизмом. Кьеркегор знаменит парадоксальной фразой: «Женишься – будешь жалеть; не женишься – тоже будешь жалеть… так что женись – не женись, а в любом случае будешь жалеть»Для Кьеркегора проблема в том, что человек стремится к абсолютному, идеальному решению, гарантирующему счастье, но жизнь не предоставляет таких гарантий. Брак ограничивает свободу, накладывает ответственность – и порой разочаровывает; отказ от близких отношений сулит свободу, но приносит чувство пустоты и тоску по близости. Каждый вариант имеет свою цену, и избегнуть страданий невозможно. Кьеркегор в дневниках отмечал муки выбора: любое решение означает «страх и трепет» перед неизвестным и риск. Влюблённость требует, по его словам, «прыжка веры» – иррационального акта доверия другому человеку и судьбе. Многие же боятся сделать этот прыжок, опасаясь ошибиться. Таким образом, по мысли экзистенциалистов, трудность найти “своего человека” коренится в экзистенциальном страхе: вдруг выбор окажется неверным? Вдруг, связав судьбу с одним, упустишь что-то другое?
Кьеркегор также делил любовь на эстетическую (романтико-чувственную, увлечённость моментом) и этическую (глубокую, основанную на обязанности и верности). Переход от первого ко второму требует зрелости и отказа от бесконечного поиска новизны ради углубления отношений с одним человеком. Этот переход нелёгок: эстетическая натура постоянно сомневается, не пропускает ли она «кого-то получше». Отсюда бесконечные метания, страх упустить идеал и, как следствие, одиночество из-за нескончаемого перебора. В конце концов, как писал Кьеркегор, жизнь полна противоречий: какими бы ни были наши решения в любви, полного удовлетворения нет, нужно учиться мириться с неизбежными сожалениями и несовершенством отношений. Его философия побуждает принять ответственность за свой выбор и понимать, что любовь – это всегда риск. Трудность в том, что многие не готовы к этому риску и бесконечно откладывают или разрушают серьёзные отношения, опасаясь сделать «неправильный шаг».
Общество потребления внушает нам искать идеального партнёра, как покупатель ищет лучший товар, – быть привлекательными и ждать «того самого» человека. Искреннюю глубокую любовь способны создать лишь по-настоящему зрелые личности
Переходя к середине XX века, можно отметить работы философа и психолога Эриха Фромма, который пытался ответить, почему в эпоху развитой индивидуальности людям всё ещё сложно строить счастливые союзы. В своей книге «Искусство любить» (1956) Фромм утверждает, что большинство людей неверно понимают природу любви. Распространено убеждение, будто любить легко, нужно лишь найти «правильного человека», достойный объект любви – вот это и составляет главную проблему (The Art of loving). «Люди думают, что любить очень просто, а вот найти кого-то, кого можно полюбить (или кто полюбит тебя) – трудно», – отмечает Фромм (The Art of loving). Такая установка, по его мнению, в корне ошибочна. Общество потребления внушает нам искать идеального партнёра, как покупатель ищет лучший товар, – быть привлекательными и ждать «того самого» человека. Но Фромм настаивает: в действительности проблема не в объекте, а в наших собственных способностях любить (The Art of loving). Любовь – это не мгновенная эмоция, падающая с неба, и не вещь, которой можно овладеть, а навык, внутренняя способность, целое искусство, требующее развития характера и душевной зрелости (Philosopher Erich Fromm on the Art of Loving and What Is Keeping ...) (The Art of loving).
«Любовь – не чувство, которым может насладиться каждый, независимо от степени его зрелости. Все попытки любить обречены, если человек не развивает активно свою личность, не культивирует у себя смирение, мужество, веру и дисциплину», – пишет Фромм (The Art of loving). В современной культуре эти качества редки, поэтому и способность искренне любить – редкое достижение (The Art of loving). Другими словами, искреннюю глубокую любовь способны создать лишь по-настоящему зрелые личности, а таких не слишком много.
Все попытки любить обречены, если человек не развивает активно свою личность, не культивирует у себя смирение, мужество, веру и дисциплину», – пишет Фромм
По Фромму, современный человек часто остаётся одиноким именно потому, что подход к любви инфантилен и пассивен. Мы жаждем быть любимыми, а не любить самим. Считаем, что главное – встретить “того самого” (ту самую) и тогда всё сложится само собой. Это приводит к двум типичным ошибкам:
Коммерческий подход к свиданиям: люди стараются казаться максимально привлекательными (как товар на рынке брачных знакомств) и одновременно перебирают партнёров в поисках “наилучшего предложения”. Фромм отмечает, что современная культура видит любовь как взаимовыгодный обмен «пакетами качеств» – внешность, статус, достаток (The Art of loving) (The Art of loving). В таком подходе партнёр воспринимается как объект для собственного удовлетворения, а не как уникальная личность. Это препятствует подлинной близости. Человек может бесконечно выбирать, менять “не подошедших” партнёров, так и не научившись настоящей любви и компромиссу.
Смешение влюблённости с любовью: Фромм указывает, что многие принимают краткий всплеск страсти за настоящую любовь, но когда первоначальная эйфория проходит, они решают, что «ошиблись выбором», и устремляются за новым романтическим переживанием. Такой культ новизны мешает пройти необходимый путь притирки и углубления отношений. Между тем, истинная любовь, по Фромму, это «союз двух зрелых существ, сохраняющих свою целостность», основанный на заботе, уважении, ответственности и знании друг друга. Это достигается не сразу, а через совместный труд и время.
Таким образом, Эрих Фромм объясняет, что людям трудно найти и сохранить «своего человека» во многом потому, что они не готовы работать над собой. В погоне за романтическим идеалом и лёгкими чувствами они упускают главный секрет: чтобы получить любовь, надо самому уметь любить. Фромм призывает относиться к любви как к искусству – учиться ему, развивая терпение, самоотдачу и преодолевая эгоизм (The Art of Loving Quotes by Erich Fromm - Goodreads). Без этого даже встретив очень хорошего человека, мы не сможем построить счастливые отношения. В итоге его рецепт – стать тем человеком, с которым можно построить любовь, а не просто искать готовое счастье вовне.
Любовь часто обречена быть «неподлинной» – стороны просто не встречаются как равные
Французская философиня и писательница Симона де Бовуар, одна из ключевых фигур экзистенциализма и феминизма, анализировала проблемы любви между мужчиной и женщиной в работе «Второй пол» (1949). Она отмечала, что культурные стереотипы XX века исказили саму идею любви, превратив её в «поле битвы противоречивых ожиданий и кладбище разочарований» для обоих полов (Simone de Beauvoir’s authentic love is a project of equals | Aeon Essays). Традиционно женщина воспитывалась ждать, что любовь даст её жизни смысл, стать «второй половиной» мужчины, раствориться в нём, тогда как мужчина привык считать себя субъектом, искателем приключений, а возлюбленную – объектом обладания. Из-за таких несимметричных ролей отношения превращались в игру господства и подчинения, вместо сотрудничества равных. «Общество поддерживает мифы о любви, идеализируя неэтичные отношения между полами», – писала де Бовуар (Simone de Beauvoir’s authentic love is a project of equals | Aeon Essays). Женщины, стремясь исполнить навязанную роль самоотверженной возлюбленной, жертвовали своей свободой и интересами; мужчины же боялись потерять независимость и уважение, часто пренебрегая эмоциональными потребностями партнёрши. В результате, по Бовуар, «любовь» в патриархальной культуре часто оказывалась несчастливой: либо превращалась в жертву женщины, либо распадалась от неудовлетворённости обоих (Simone de Beauvoir’s authentic love is a project of equals | Aeon Essays).
Тем не менее, Симона де Бовуар верила в возможность другой, подлинной любви – союза, основанного на взаимном уважении свободы друг друга. В «Втором поле» она сформулировала принцип: «Подлинная любовь должна основываться на взаимном признании двух свобод» (Beauvoir: Authentic love must be founded on reciprocal recognition of two freedoms - Midday). Любящие должны видеть друг в друге равноправных личностей: «каждый переживает себя одновременно как себя и через другого; ни один не отказывается от своей независимости, они не “калечат” себя ради союза, а сообща открывают ценности и цели в мире» (Beauvoir: Authentic love must be founded on reciprocal recognition of two freedoms - Midday). Такая любовь – это проект двух индивидов, где оба помогают друг другу расти, вместо того чтобы один поглощал другого. Бовуар подчёркивает, что покорность и самоотречение так же губительны для любви, как эгоизм и тирания. Истинная близость невозможна без равенства: когда партнёры признают уникальность и свободу любимого человека, а не пытаются его подчинить или идеализировать.
Однако Бовуар реалистично замечает: достичь подобного равенства непросто, поскольку мешают укоренившиеся гендерные стереотипы и «дурная вера». Под «дурной верой» она понимает самообман, когда люди прячутся за ролями и оправданиями, чтобы не брать ответственность за свою свободу и любовь (Simone de Beauvoir’s authentic love is a project of equals | Aeon Essays). Например, женщина может притворяться слабой и беспомощной, чтобы переложить всю ответственность на мужчину, а мужчина – играть роль циничного героя-одиночки, скрывая страх близости. Эти ролевые игры мешают честному диалогу и взаимопониманию. До тех пор, пока культурные мифы (о «принце, спасающем принцессу», о «женщине – хранительнице очага, ждущей героя» и т.п.) властвуют, любовь часто обречена быть «неподлинной» – стороны просто не встречаются как равные.
С точки зрения де Бовуар, трудность найти счастье в любви обусловлена также социальным положением женщин. Исторически женщина была экономически зависима от брака, вынуждена любой ценой «искать мужа», что порой приводило к соглашательству и несвободному выбору. Мужчина же, чувствуя эту зависимость, нередко воспринимал женщину как собственность, что исключало истинное партнёрство. Даже в более свободном XX веке, отмечает Бовуар, женщины склонны идеализировать любимого и ждать от него «спасения», а мужчины опасаются «быть захваченными» женскими ожиданиями. Это порождает драму: женщины разочаровываются (мужчина оказывается не полубогом, а обычным человеком), мужчины тяготятся чрезмерными требованиями и пытаются вырваться. Любовь становится мучительной борьбой, вместо союза друзей.
Решение Бовуар видит в переосмыслении любви как совместного творческого проекта двух свободных существ. Она указывает, что добиться этого нелегко – надо воспитывать себя, отказываться от эгоизма и жажды власти. Но именно такая любовь способна сделать обеих личностей более свободными и счастливыми. Таким образом, вклад Симоны де Бовуар – в понимание того, что встретить «своего человека» трудно, пока мы скованы старыми шаблонами. Только выйдя за их пределы – признав друг в друге равноправных личностей – люди могут построить по-настоящему счастливые и осмысленные отношения.
«Одноразовые» объектами потребления: любовь тоже превращается в товар
В конце XX – начале XXI века философы и социологи обратили внимание на новые социальные реалии, влияющие на отношения. Польский социолог и философ Зигмунт Бауман ввёл термин «liquid love» («жидкая любовь») для характеристики связей в современном «текучем» обществе потребления. Он отмечает, что в наши дни всё стремительно меняется, старые устойчивые социальные институты (включая брак) размыты, на первое место ставится личная выгода и мгновенное удовольствие (en.unav.edu) (en.unav.edu). «Жидкая любовь», по Бауману, – это поверхностная, эфемерная привязанность, основанная на хрупких эмоциях, которые легко порвать. Она фокусируется лишь на настоящем моменте, не предполагая обязательств и совместного будущего (en.unav.edu). В таких отношениях преобладает индивидуализм: как только конкретная потребность в близости или сексуальном удовлетворении закрыта, чувство не углубляется, а **«рассеивается, словно жидкость, утекающая сквозь пальцы» (en.unav.edu)*. Бауман подчёркивает, что люди начинают говорить уже не о отношениях, а о связях или контактах. Партнёры становятся друг для друга своеобразными «одноразовыми» объектами потребления: любовь тоже превращается в товар, который «потребляется» и быстро заменяется новым, как только исчерпан первоначальный интерес (en.unav.edu).
Такая ситуация ведёт к тому, что многие боятся глубоко вкладываться в отношения – вдруг появится кто-то получше, вдруг связь ограничит свободу? Бауман пишет, что в эпоху «свободного выбора» люди стремятся оставлять себе пути отступления: пары все чаще существуют в формате «незакреплённых союзов» (living apart together, гостевые браки, гражданские отношения без обязательств и т. д.), чтобы «в любой момент можно было расстаться, если что-то не устроит» (en.unav.edu). В итоге отношения становятся ненадёжными, партнёры психологически наготове разорвать их при первом неудобстве. Доверие и чувство безопасности в такой среде достигнуть очень трудно, ведь оба ощущают временность и условность своего союза. Бауман указывает, что «такое множество мимолётных связей ведёт к эмоциональной неудовлетворённости: насытив мимолётное желание, человек вновь остаётся с ощущением пустоты, ведь для счастья людям нужны глубокие привязанности» (en.unav.edu). Получается парадокс: современный индивидуализм, стремящийся избежать боли и несвободы, порождает ещё большую неустойчивость и одиночество. Найти «своего человека» сложно, потому что культура внушает избегать серьёзной привязанности – а без привязанности нет и близости. Многие как бы боятся доверять и зависеть, чтобы не быть раненым, – но тем самым лишают себя шанса построить крепкие отношения.
Изобилие выборa, парадокс выбора, страх упущенных возможностей
Другая характерная черта сегодняшнего дня – изобилие выборa. С развитием онлайн-знакомств и социальных сетей количество потенциальных партнёров, доступных для общения, буквально бесконечно. Казалось бы, это облегчает поиск «идеальной половинки» – ведь выбор такой широкий. Однако психологические исследования говорят об обратном эффекте. Возникает «парадокс выбора»: когда вариантов слишком много, человеку труднее сделать выбор и он менее доволен итогом (The 'paralyzing paradox' of too many choices - College of Arts and Sciences - University at Buffalo) (The 'paralyzing paradox' of too many choices - College of Arts and Sciences - University at Buffalo). Исследование, проведённое в Университете Буффало, показало, что при знакомстве по анкетам обилие потенциальных кандидатов порождает у человека стресс и страх ошибки. «Мы любим, когда есть выбор, но стоит реально приступить к выбору из слишком многих вариантов – и дело принимает скверный оборот», – комментирует психолог М. Сири (The 'paralyzing paradox' of too many choices - College of Arts and Sciences - University at Buffalo). Множество опций заставляет стремиться к идеалу и переживать, что “где-то там может быть вариант и получше”. Это приводит к «парализующему парадоксу»: «Хочется сделать наилучший выбор, но кажется, что не сможешь – и в итоге человек боится, что выберет неправильно, и вообще откладывает решение» (The 'paralyzing paradox' of too many choices - College of Arts and Sciences - University at Buffalo) (The 'paralyzing paradox' of too many choices - College of Arts and Sciences - University at Buffalo). В контексте отношений это выражается в том, что пользователь приложений для знакомств может бесконечно листать анкеты, переписываться, но не переходить к развитию конкретных отношений, опасаясь, вдруг он упускает кого-то более подходящего. Или вступать в отношения, но продолжать сомневаться и легко расставаться при малейших несовершенствах партнёра, думая, что «найдётся кто-то получше без этих проблем». Избыток выбора порождает завышенные ожидания и снижение терпимости, мешая сформироваться прочной связи.
Кроме того, социальные психологи отмечают феномен «страха упущенных возможностей» (FoMO) в отношениях: ощущение, что, связав себя с одним человеком, человек теряет потенциальные альтернативы. Этот страх подпитывается соцсетями, где постоянно видна условно «идеальная» жизнь других, и кажется, что вдруг с другим партнёром жизнь была бы ярче. Всё это подрывает удовлетворённость текущими отношениями и мотивацию вкладываться в них.
Дружба "полезности", дружба "Удовольствия", дружба"истинная"
Мы можем провести свою жизнь в поисках этой идеально подходящей «второй половины», и настоящие, несовершенные человеческие партнеры никогда не смогут полностью соответствовать этому идеалу совершенной целостности. В философии Платона самая глубокая форма любви на самом деле направлена не на другого человека, а на саму вечную Красоту и Добро (как описано Диотимой в "Пире"). Таким образом, обычная человеческая любовь по своей сути "тревожна": это "желание чего-то трансцендентного и вечного", которое никакие смертные отношения не могут полностью удовлетворить. Мы разрываемся между земными отношениями и духовным идеалом.
Этот платонический взгляд подразумевает, что романтическая любовь сложна, потому что она всегда выходит за рамки — используя нашего партнера как ступеньку к более высокой форме красоты или удовлетворения, что может оставить нас с чувством, что никаких отношений никогда не бывает достаточно
Понятие *«платонической любви»* (в его первоначальном смысле) даже предполагает, что физическая романтика в конечном счете уступает более душевной,идеальная любовь — стандарт, который может быть трудно согласовать с реалиями человеческого брака и семейной жизни.
В своей "Никомаховой этике"Аристотель выделяет три типа дружбы: дружба "полезности"(основанная на взаимной выгоде), дружба "удовольствия" (основанная на наслаждении обществом друг друга) и "истинная дружба"(основанная на взаимном признании добродетели и добродетели друг друга).
Романтические отношения и браки, по мнению Аристотеля, часто содержат элементы полезности и удовольствия — супруги поддерживают повседневные потребности друг друга и наслаждаются присутствием друг друга. Действительно, он замечает, что «дружба мужа и жены, по-видимому, является сочетанием полезности и удовольствия»
Это не осуждение — эти связи естественны — но такая дружба "условна". Если полезность или удовольствие исчезают (например, фортуна меняется или страсть остывает), связь может ослабнуть. Аристотель добавляет, что брак "также"может достичь высшей формы дружбы, "если" оба партнера добродетельны и любят друг друга такими, какие они есть, а не просто ради выгоды или желания
Однако он откровенно говорит, что "такие случаи нечасты". Истинная добродетельная дружба редка в любом контексте, и «естественно, что такая дружба должна быть нечастой; ибо такие [хорошие] люди редки»
Другими словами, *найти партнера с превосходным характером и самому стать достаточно сильным человеком* — предпосылка для глубоко удовлетворяющей, длительной любви — нелегко. Она требует времени и морального развития. Аристотель отмечал, что настоящая дружба «требует времени и знакомства» и что люди, которые быстро становятся друзьями, могут не быть настоящими друзьями, пока не проявят себя со временем
Эта мудрость применима и к романтической любви: "долговременная любовь растет медленно". Аристотель также видел неотъемлемое "напряжение между страстью и разумом" в человеческой любви. Он заметил, что молодые люди «быстро влюбляются и быстро перестают любить, часто меняясь в течение одного дня», движимые эмоциями и удовольствием
Долговременное партнерство, напротив, подразумевает стабильное "решение" желать добра другому. Это рациональная, этическая позиция, которая смягчает взлеты и падения страсти. Поскольку люди не всегда руководствуются нашими рациональными добродетелями (особенно в сердечных делах), многие отношения рушатся, как только первоначальный эмоциональный огонь остывает. Более того, Аристотель понимал "социальное измерение" семьи и брака. Он писал, что люди «по своей природе являются парными существами даже в большей степени, чем [мы] политическими существами,” указывая на то, что формирование пары естественно и предшествует даже формированию общества
“Зачем весь этот шум? Зачем вся эта толчея, шум, тоска и нужда? «Сразу после совокупления раздается смех дьявола».
Суровая оценка Шопенгауэром человеческого существования распространялась и на романтику:
Почему такая мелочь должна играть такую важную роль и создавать беспорядок и путаницу в хорошо упорядоченной жизни человечества?
Его ответ был таков, что любовь — это совсем не пустяковое дело — это механизм, посредством которого **«воля»** (воля природы к жизни) обеспечивает ее продолжение, поэтому ставки на самом деле огромны
Конечная цель всех любовных отношений, говорит он, «на самом деле важнее всех других целей в человеческой жизни, и поэтому совершенно заслуживает той глубокой серьезности, с которой она преследуется»
Как только эта цель достигнута — например, как только зачат ребенок или сексуальная страсть угасла — иллюзия часто исчезает. Шопенгауэр сухо заметил феномен внезапного разочарования после оргазма: «Сразу после совокупления раздается смех дьявола». Имея в виду, что сразу после удовлетворения полового инстинкта,можно на короткое время увидеть сквозь иллюзию и почувствовать пустоту или сожаление. Это чувство (известное как *посткоитальная грусть) было отмечено еще древними греками. Это как будто природа смеется над нами за то, что мы ее невольные жертвы. Таким образом, теория Шопенгауэра объясняет, почему так сложно поддерживать счастливые отношения: сама основа романтики — это иррациональная сила, которой вообще нет дела до нашего счастья.
Два человека могут быть привлечены друг к другу с сильным пылом, только чтобы обнаружить, что как только «чары» гормональной страсти проходят, у них по-настоящему мало общего или они даже раздражают друг друга. По словам Шопенгауэра, влюбленный «идеализирует» возлюбленного, практически до заблуждения
Более того, его крайняя точка зрения подразумевает, что если бы у нас не было таких радужных иллюзий, мы никогда не выбрали бы борьбу за брак или воспитание детей.
Шопенгауэр язвительно заметил, что если бы "чистая рациональность "отвечала за деторождение, «человеческий род продолжал бы существовать»
Если бы люди спокойно подсчитывали все жертвы, компромиссы и риски, связанные с воспитанием семьи, — они бы все равно к этому прыгнули?* Ответ Шопенгауэра — решительное "нет". Только потому, что любовь «затуманивает наш разум» и подавляет нас, как наркотик, мы совершаем этот прыжок: наши ожидания искажены биологией и иллюзиями. Мы ищем вечного блаженства, но то, что мы получаем, может быть приманкой и подменой природы. После того, как биологический императив удовлетворен (или не удовлетворен), партнеры могут в конечном итоге разочароваться, застряв друг с другом из чувства долга или ради ребенка, спрашивая: «Куда делось волшебство?» Для Шопенгауэра волшебство никогда не должно было длиться долго — оно было только для того, чтобы обманом заставить вас размножаться.
Шопенгауэр сделал уникальный мрачный поворот, заявив, что это источник всех наших романтических страданий. Вывод заключается в том, что любовь сложна, потому что она включает в себя мощные, неуправляемые силы, находящиеся за пределами нашего рационального контроля, – и эти силы не ставят в приоритет индивидуальное удовлетворение
Буду очень признателен, если вы поделитесь своими отзывами. Открыт к вашим идеям и предложениям! ppstr@yandex.ru
