Иногда встречаются интервью, после которых слова кажутся излишними. Не потому, что нечего сказать, а потому , что искренность сказанного настолько велика, что любое добавление будет только приглушать её. В такие моменты хочется замолчать, погрузиться в чтение и дать мыслям свободно течь. Именно такое впечатление произвел на нас разговор с Иваном Макаревичем.
Долгое время его воспринимали исключительно как "сына того самого музыканта". Однако жизнь, как известно, умеет расставлять все по своим местам. На днях мы открыли издание "Правила жизни" и , прочитав интервью с Иваном, почувствовали непреодолимое желание поделиться своими размышлениями. Почему? Потому что Иван – это не просто тень своего отца. Он – самостоятельная вселенная, со своими твердыми принципами, личной болью и, что немаловажно, потрясающим чувством юмора, которое, впрочем, не способно скрыть глубокие внутренние раны.
"Должны понимать..." или как фамилия становится клеткой
"Представляете, прихожу на кастинг, а мне говорят:
"Ну, ты же должен понимать…"",
– с едва заметной горечью в голосе рассказывает Иван.
И он действительно понимал. Прекрасно понимал, что его фамилия для некоторых превратилась в своего рода "красную тряпку" , вызывающую неприязнь и предвзятое отношение.
Целых два года без единой роли. Два года, когда его оценивали не по актерскому таланту, а исключительно по родственным связям. Два года , в течение которых некоторые коллеги по цеху совершили головокружительные "переобувания" в воздухе и начали из-за рубежа вещать о том , как "ужасна" Россия.
"У меня есть знакомые",
– продолжает Иван.
"Которые здесь были прекрасными людьми. А там… Словно заново родились. Любой мой пост в соцсетях становится поводом для шквала критики. Каждое появление на экране воспринимается как "предательство".
И самое парадоксальное (если в данной ситуации вообще уместно говорить о смехе), что Иван не совершал никаких предосудительных действий. Он не участвовал в политических акциях, не размахивал флагами , не занимался ни очернением, ни восхвалением. Он просто жил своей жизнью.
"Уехавшее творчество": искусство в эмиграции – искренность или самообман?
"Есть такое определение – "уехавшее творчество"",
– делится своими наблюдениями Иван.
Когда вся суть сводится к одному:
"Посмотрите, какие мы молодцы! Мы же против!"
И действительно, ситуация вызывает грусть. Талантливые люди, которые могли бы сниматься в кинофильмах, играть на театральной сцене , сочинять прекрасную музыку, внезапно превратились в вечных бунтарей и оппозиционеров. Их творчество стало одноразовым, подобно фастфуду: быстро утоляет голод, но не оставляет после себя ничего ценного.
"Первые шесть месяцев их еще слушали",
– отмечает Иван.
"Но затем аудитория начала стремительно сокращаться. Потому что за границей никого не интересуют твои русские комплексы. Там своя жизнь, свои заботы и проблемы".
И в этом есть доля правды: те, кто громче всех заявлял, что "настоящая культура покинула страну" , теперь вынуждены выступать перед такими же эмигрантами, которые, в свою очередь, уже устали от их бесконечного нытья и жалоб.
"Почему ты остался?" – "Потому что мне здесь хорошо"
Меня часто спрашивали:
"Почему ты не уезжаешь?"
– рассказывает Иван.
А я отвечал:
"Потому что мне здесь хорошо".
Пожалуй, это самая искренняя фраза во всем интервью. Никаких пафосных заявлений о любви к Родине, никаких громких лозунгов – простое , человеческое "мне здесь комфортно".
"Мой дом не обязан нравиться или не нравиться моим друзьям",
– подчеркивает он.
"Это как в любви: если вы считаете, что я становлюсь хуже от того, что я с этой женщиной, значит, вы мне не друзья".
И в самом деле: разве кто-то должен оправдываться за то , что живет там, где ему хорошо и спокойно?
Отец и сын: сквозь тернии разногласий к любви
Самой трогательной и, одновременно, болезненной частью беседы стали размышления об отношениях с отцом. Андрей Макаревич* принял решение об отъезде и занял определенную позицию. Иван остался.
"Отец решил уехать",
– говорит он.
"У него своя точка зрения. Но я – самостоятельная личность. Со своей головой на плечах, со своими собственными убеждениями".
Он не осуждает отца, не поливает его грязью. Он просто констатирует факт: их жизненные пути разошлись.
"Я его люблю и буду любить всю жизнь, – откровенно признается Иван. Но то, что он сейчас транслирует, я стараюсь исключить из своего восприятия".
В этих словах нет ни капли злобы или надменности. Лишь тихая грусть. Грусть от осознания того, что близкий человек теперь находится далеко – и не только географически.
Заключение: свой среди своих
Иван Макаревич – не герой в общепринятом понимании этого слова. Он не совершал героических поступков , не участвовал в протестных акциях. Он просто остался верен себе.
Остался, несмотря на оказываемое давление, несмотря на косые взгляды, несмотря на то , что многие ожидали от него совершенно иных слов и поступков.
"Я здесь, потому что это мой дом",
– твердо заявляет он.
"И мне совершенно неважно, кто что об этом думает".
И, знаете, после этих слов не хочется спорить, не хочется искать скрытый смысл или подвох.
Хочется просто сказать:
"Спасибо, что остался".
*- признан иноагентом в РФ
☕ Мы делимся с вами самыми интересными новостями, а вы можете угостить нас виртуальной чашечкой кофе! Поддержите нас — и мы продолжим радовать вас свежими историями!