Ключи гулко звякнули о мраморную полку в прихожей. Тамара замерла на пороге, сжимая сумку с бумагами — теми самыми, что вручили утром вместе с расчётом. «Сокращение штата», — бубнил кадровик, избегая взгляда. Ещё бы. Ей пятьдесят два, и двадцать лет отдала этой фирме. Молодые справятся и без неё, наверное.
— Тома? — из кабинета донёсся голос Александра. Он сидел за столом в кителе. Опять забыл переодеться. Всегда в форме, даже дома. Как на службе.
— Я дома, — пробормотала она, роняя сумку на диван. Голос дрожал, но слёз не было. Только ком в горле, горячий и колючий.
— Ну что, теперь отдыхать будешь, — муж встал, поправил прядь седеющих волос. — Говорил же: хватит горбатиться. И моей зарплаты хватит.
— Не надо, Саша, — она резко махнула рукой. — Мне не нужна твоя жалость. Или зарплата.
Он нахмурился, но промолчал. Знает: когда она такая, лучше не спорить. Вышел на кухню, грохнув кружкой о раковину. Тамара прижалась к холодному стеклу балконной двери. За окном — серый двор, голые деревья, детские качели, и никого вокруг. Она чувствовала себя так одиноко в этом пустом мире.
Телефон завибрировал в кармане. «Михаил», — мелькнуло на экране. Тамара прижала трубку к уху, вдруг обрадовавшись.
— Мам… — голос сына прозвучал странно: сдавленно, будто через силу. — Мне надо тебе кое-что сказать.
— Что случилось? — она инстинктивно сжала телефон.
— Я… Не хожу в институт. Уже полгода.
Тишина. Тамара медленно опустилась на стул. Звенело в ушах.
— Ты… что? — выдохнула она.
— Бросил. Учусь тому, что действительно нравится — бизнес-книги, курсы. Сейчас занимаюсь покупкой техники из Китая, а продаю здесь. Хочу интернет-магазин открыть…
— Ты сошёл с ума?! — её крик заставил Александра высунуть голову из кухни. — Бросить медицину? Торговать каким-то барахлом?!
— Это не барахло! — Михаил задышал в трубку чаще. — У меня план, мама! Люди покупают, хвалят…
— Люди? Какие люди?! — она вскочила, сбивая стул. — Тебя обманут, кинут! Бизнес — это либо бандиты, либо взрослые дядьки, которые через ад прошли, чтобы построить своё дело! Ты… ты ещё ничего не понимаешь!
Пауза. На другом конце — прерывистое дыхание.
— Я думал, ты… поймёшь меня, — голос дрогнул. — Но ты как всегда.
Щелчок. Тамара уставилась на экран: «Вызов завершён». Рука дрожала. Александр стоял в дверях, скрестив руки.
— Что он натворил?
— Бросил институт! — прошептала она задыхаясь. — Вообразил себя бизнесменом!
— Глупость, — буркнул полковник. — Завтра позвоню. Вернётся в университет — или я его за уши притащу.
Тамара мучилась от одиночества и скуки. На новую работу ей ,по правде говоря, не хотелось устраиваться. Мысль, что нужно будет знакомиться с новым коллективом и привыкать к нему, ужасно пугала её. Прошло два дня. Михаил не отвечал. На третье утро пришло СМС: «Всё ок. Не переживай». Тамара стиснула зубы, набирая ответ: «Позвони. Нам нужно поговорить». Час — нет ответа. Два. Вечером новое сообщение: «Занят. Потом».
— Он нас ненавидит, — прошептала она, уронив телефон на диван. В квартире гудело от тишины. Александр, как всегда задерживался на службе.
К ночи тревога стала невыносимой. Она набрала номер сына умоляя:
— Миш, пожалуйста… Мне плохо. Поговори со мной.
— Сейчас не могу. Работаю.
— Где?!
— В кафе «У Марка». Можешь прийти, если хочешь.
Она замерла. — Кафе? Что он там делает — продаёт телефоны официантам?
— Хорошо. Через полчаса.
Улицы были мокрыми от дождя. Тамара шла, кутаясь в платок. «У Марка» — крошечное заведение с гирляндами в окне. За стойкой — парень в чёрном фартуке… Смуглое лицо, её глаза, подаренные ему двадцать два года назад.
— Миша… — она остановилась в дверях.
— Мам. — Он не улыбнулся, кивнул на столик у окна. — Садись. У меня перерыв через пять минут.
Она наблюдала, как он ловко взбивает молоко для капучино, шутит с коллегой-девушкой. Никогда не видела его таким — взрослым. Чужим.
— Вот, — Михаил поставил перед ней латте с сердечком из пены. — Нравится?
— Ты здесь… работаешь?
— Да. Чтобы оплачивать комнату. Бизнес пока не приносит много.
Она схватила его за рукав:
— Вернись в институт! Мы с отцом поможем…
— Мама, хватит! — он резко одёрнул руку. — Ты даже не спросила, что я чувствую, что происходит сейчас у меня на душе.
Он ушёл за стойку, оставив её с узором на вспененном кофе. Сердечко расплылось, превратившись в бесформенное пятно.
Через пять минут Михаил вернулся к столику с двумя булочками. Отломил кусок, жевал молча. Тамара смотрела, как он морщит лоб — точь-в-точь как в детстве, когда не хотел доедать манную кашу. Только теперь вместо упрямого малыша перед ней сидел взрослый мужчина с тенью щетины на щеках.
— Ты… давно здесь работаешь? — спросила она, наконец коснувшись остывшего кофе.
— Пару дней. После того как вы с отцом устроили истерику, — он отодвинул тарелку. — Думал, вы оба умрёте от стыда, если узнаете, что сын полковника полиции моет чашки.
Она вздрогнула. В его голосе звучала горечь, которой она раньше не замечала.
— Мы просто волнуемся, — прошептала она. — Бизнес… это опасно. Ты можешь потерять всё.
— А что я теряю сейчас? — он резко встал, задев стул. — Комнату в хрущёвке? Учёбу, которая мне не нравится? Мама, я не хочу быть как ты!
Тамара откинулась, будто её ударили. Михаил замер, осознав, что сказал.
— Прости, — он сел, сжав виски. — Я не это хотел…
— Нет, — она перебила, голос дрожал. — Ты прав. Я… Я сама не знаю, кем хотела быть.
Тишина. Из динамиков лилась тихая джазовая мелодия, контрастируя с напряжением за столиком.
— А ты… — Михаил осторожно посмотрел на неё. — Ты никогда не мечтала бросить бухгалтерию? Заняться чем-то… другим, что тебе нравится?
Вопрос застал врасплох. Тамара уставилась в окно, где дождь стучал по асфальту. В памяти всплыли картинки: вечера за столом, разноцветные листы фоамирана, запах клея. Букеты, которые она дарила подругам на юбилеи. «Ты бы могла продавать их!» — восхищались они. Но она отмахивалась: «Какая ерунда».
— Раньше… я делала цветы, — вырвалось у неё. — Из специального материала. Такие… будто живые.
— Правда? — Михаил оживился. — А почему бросила?
— Работа, дом… Времени не было. Да и… — она махнула рукой. — Кому это нужно?
Сын задумчиво покрутил в руках салфетку.
— Понимаешь, мама, — начал он медленно, — у меня сейчас такое же чувство, как у тебя тогда. Я читаю про маркетинг, обсуждаю с Лёшей дизайн сайта… Мы уже черновик сделали! — его глаза загорелись. — Лёша — тот друг, который на программиста учится. Он втянулся, говорит, у нас получится.
Тамара слушала, ловя в его голосе ту самую нотку, которая когда-то звучала у неё, когда она выбирала оттенки для очередного букета.
— Но денег не хватает, — Михаил вздохнул. — Серверы, склад… Я думал… — он запнулся, покусывая губу. — Хотел попросить вас продать дачу. Поверить в меня. Вернул бы втрое больше. Но… — он горько усмехнулся. — После вашей реакции даже не стал спрашивать.
Тамара представила старый домик с резными ставнями, где они каждое лето жарили шашлыки. Александр гордился им: «На пенсии будем здесь яблони сажать».
— Ты серьёзно веришь в этот магазин? — спросила она, всматриваясь в лицо сына.
— Да. Мне нравится это делать. — Он не моргнул. — Как когда-то и нравились твои цветы.
Дождь усилился, когда Тамара вышла из кафе. Зонт забыла дома, но ей было всё равно. Капли стекали за воротник, смешиваясь со слезами. Она шла и крутила в голове:
«А может он прав. Где я теперь. Выброшена с работы. А если с ним потом так же, как и со мной. Воспользуются и выбросят за ненадобностью. Может у него получится. Он ведь неглупый парень».
У подъезда её ждал Александр — в своей форме, хотя уже давно вечер.
— Где ты шлялась? — рявкнул он. — Я два часа назад звонил тебе!
— У Миши, — буркнула она, протискиваясь в лифт.
— Опять за своё? — он фыркнул. — Небось умоляла вернуться в институт…
Лифт дёрнулся. Тамара резко повернулась к нему:
— Мы продаём дачу.
Александр остолбенел.
— Ты с ума сошла? Это наша с тобой…
— Это кирпичи и доски! — она кричала, не узнавая свой голос. — Наш сын — важней! Ему нужны эти деньги!
— Чтобы спустить на какую-то дурацкую идею? — он ударил кулаком по стенке лифта. — Ни за что!
Дверь открылась. Тамара выскочила в коридор, срывая мокрое пальто.
— Ты всегда так! — её крик эхом разнёсся по этажу. — Дома ты не полковник! Здесь нет твоих подчинённых! Здесь твоя семья, которая нуждается в отце и муже!
Александр шагнул к ней, лицо перекошено гневом:
— Я обеспечиваю эту семью! А ты… Ты хочешь разорить нас из-за прихоти мальчишки?
— Это не прихоть! — она вцепилась в его рукав. — У него получится. Он знает какая на нём ответственность.
Он замер. Тамара вдруг поняла, что плачет.
— Я… Я хочу верить в него, — прошептала она. — Пожалуйста. Ну будь ты отцом. Поверь тоже.
Александр медленно высвободил руку. Прошёл в гостиную, упал в кресло. Лицо закрыл ладонями.
— Хорошо, — прорычал он сквозь пальцы. — Продадим. Но если он прогорит…
— Тогда я сама буду работать до конца жизни, чтобы вернуть каждый рубль, — твёрдо сказала Тамара.
На следующее утро она стояла в «Творческом районе» — магазине для рукоделия. Пахло краской и деревом. На полках громоздились рулоны фоамирана всех оттенков: алые, персиковые, васильковые…
— Помочь вам выбрать? — продавец, девушка с фиолетовыми волосами, улыбнулась.
— Мне… всё, — Тамара сглотнула ком в горле. — Ножницы, проволока, клей… И материалы. Много.
Дома она разложила покупки на кухонном столе. Руки дрожали, когда она отрезала первый кусок розового фоамирана. Складывала лепестки, скручивала проволоку… Через три часа на столе красовалась орхидея — точная копия той, что когда-то подарила подруге на свадьбу.
Тамара ткнулась лицом в ладони. Слёзы текли сквозь пальцы, но на этот раз — от облегчения.
— Вот чего мне не хватало, — прошептала она в тишину квартиры. — Того, что мне нравится делать.
Телефон завибрировал. Михаил: «Мама, можно зайти вечером?»
Она посмотрела на цветок, потом на часы. До его прихода оставалось час — успеет сделать ещё один.
Михаил пришёл с пакетом булочек. Увидев цветы на столе, застыл как вкопанный.
— Это... ты сделала? — он осторожно взял орхидею, поворачивая под светом.
— Давно не практиковалась, — Тамара потупилась, вдруг стесняясь. — Кривовато получилось.
— Красота! — он восхищённо свистнул. — Мам, тебе надо в соцсети это выкладывать! С мастер-классами.
— Что? — она фыркнула. — Кому интересны мои поделки?
Михаил достал телефон, щёлкнул цветок под разными углами.
— Вот смотри, — он показал экран. — У одной женщины в ТикТоке миллион подписчиков. Печёт пряники в виде кошачьих лапок. А ты цветы делаешь — это же круче!
Тамара отвернулась, пряча улыбку. Приятно, конечно... Но страшно. Вдруг осудят? Засмеют?
— Ладно, подумаю, — вздохнула она. — Садись, чай пить.
За столом Михаил вертел в ложку, поглядывая на мать.
— Значит, папа согласился? С дачей?
— Да, — она кивнула. — Завтра едем к риелтору.
— Слушай, — он опустил глаза. — Я... передумал. Не хочу ваши деньги брать.
Тамара резко поставила чашку. Кофе расплескался на скатерть.
— Почему?! Мы же договорились...
— Потому что это ваше! — он вскочил, расхаживая по кухне. — Вы полжизни копили, мечтали... А я как маленький такую чушь вообразил, да и ещё предложить посмел...
— Миша! — она встала, перекрывая его. — Это не подарок. Это инвестиция.
Он замер, удивлённый её тоном.
— Будешь возвращать. С процентами, — она сунула ему распечатку. — Я всё подсчитала. Через два года — 15% годовых.
Михаил ухмыльнулся:
— Бухгалтерский подход, да?
— Именно, — она ткнула его в лоб. — И не смей прогореть. Иначе до конца моей жизни будешь меня содержать.
Дачу продали за неделю. Риелтор ахал: «Такой вид на лес! Заберут в первый же день». Александр молча подписывал бумаги, с недовольным видом. Только когда грузовик увёз их старый диван с веранды, он прошептал:
— Помнишь, Миша там птичку из шишки сделал? В пятом классе...
Тамара взяла его руку. Впервые за последние годы он не отстранился.
Семь месяцев спустя
Новая дача оказалась просторнее — двухэтажный дом с панорамными окнами. Александр ворчал: «Зачем нам эта роскошь?», но каждые выходные самозабвенно копался в огороде.
Тамара вышла на крыльцо, вдыхая запах сирени. В кармане жужжал телефон — очередной комментарий к её посту в соцсети:
«Тамара Ивановна, вы волшебница! Мои астры получились!!»
«Цветы от Томы» набрали десять тысяч подписчиков. Она до сих пор краснела, читая восторженные отзывы.
— Мам! — Михаил выскочил из машины, за ним — девушка с длинными волосами. — Это Лиза. Моя... Подру... гм... Девушка. Ну и… это… У нас будет ребёнок.
Тамара согнула колени, схватившись за перила. Александр, выглядывая из-за угла с лопатой, уронил её от изумления.
— Как... сколько? — Тамара, обнимая Лизу, плача и смеясь одновременно.
— Три месяца, — Лиза погладила живот. — Миша сказал, лучшего места для новостей не найти.
Михаил стоял в сторонке ёрзая. Тамара подошла, взяла его лицо в ладони:
— Горжусь тобой. Понимаешь?
— Да ладно, — он покраснел, но глаза блестели. — Это всё ты. Ты поверила в меня.
Вечером они сидели на террасе. Лиза показывала эскизы сайта «Искусственный Цветок»:
— Здесь раздел для мастер-классов добавим. Ваши подписчики их обожают...
Тамара смотрела, как Александр несёт пирог — держа его, как боевой снаряд. Михаил что-то щёлкал в ноутбуке, освещённый закатом. Где-то внутри щемило: ведь могло быть иначе. Ссоры, молчание, разбитые мечты...
— Мам, идёмте! — Лиза потянула её за руку. — Будем для малыша из фоамирана его первую игрушку делать.
Тамара засмеялась. Шла к столу, где уже ждали ножницы и разноцветные листы. Жизнь, оказывается, может быть такой же сказочной, как прекрасный цветочек — даже если вам уже пятьдесят три…
💐 Подпишитесь, чтобы каждый день согреваться новыми историями. 💐