Начало тут:
Именно так, «третья истребительная», в народе называлась Городская больница номер три, впоследствии ставшая Елизаветинской.
Название красноречиво отражало суть: выздоравливали там исключительно самые мотивированные и стойкие, прочие же предпочитали просто не попадать.
И дело даже не в том, что там были плохие врачи-да нет, как и везде, врачи там были разные.
Дело было скорее в общей убогости медицинских учреждений на тот момент: хронической нехватке лекарственных препаратов, устаревшем оборудовании (там, где оно вообще было), принципиальном отсутствии элементарных расходников, не говоря уже о чем-то более серьезном. Всему, что чудом оказывалось в наличии, мы старались продлить жизнь, как могли. Перчатки, например, полагалось после использования стирать, сушить на батарее, пересыпать тальком и укладывая в железные биксы плотными рулончиками в ветоши, сдавать на стерилизацию. После третьего-четвертого раза они рассыпались в труху непосредственно на руках, и важно было этот момент отследить еще на этапе заворачивания в ветошь. Подозрительные экземпляры, разумеется, не выбрасывались, но уже и не стерилизовались, а бережно разрезанные, превращались в хозяйственные резинки и украшали потом пачки направлений.
Мы попали на второе отделение сочетанной травмы.
Эххх, веселое было место! Кто и когда, как правило, получает травмы? Молодые да смелые, познающие сочетание различных видов алкогольной продукции (а иногда и сопутствующих сильнодействующих товаров) с различными видами бытовых приборов и транспортных средств.
Конечно, был и определенный процент бабушек с переломами шейки бедра, но как-то большая часть-именно молодые да задорные парни.
Даже лежа на многонедельных вытяжках с привязанными к конечностям гирями, в самых немыслимых для жизни позах или загипсованные так, что снаружи оставалось не больше одной четвертой от всего пациента, они не теряли присутствия духа, а мелькание на отделении молодых девчонок вдохновляло их на красноречивые повествования о своих приключениях.
Были там и «шел-упал-не помню дальше», и романтики, сорвавшиеся с крыш или балконов, и серьезные дяденьки после огнестрелов, и случайные жертвы ДТП, и бомжи, упавшие в канализационные люки -историй было множество!
Но некоторые из пациентов запомнились особенно и даже благодаря нам-пересеклись.
История первая. Надя. Начало.
Лет Наде было сорок шесть, и она являлась «лицом без определенного места жительства».
Классика жанра того времени: алкоголь-черные риелторы-лишение квартиры-снова алкоголь, но уже на улице. Ноябрь, дождь, ДТП по пьяной лавочке, сложный перелом, стационар.
Когда мы вышли на практику, Надя уже лежала там.
Место ее было в коридоре, прямо напротив поста-не потому, что в палату не пускали, а потому что сначала не было мест, а потом она и сама не хотела, в коридоре интереснее и воздуха больше. Если бы нам не сказали, что эта женщина живет на улице-вот в жизни, не догадались бы! Надя свободно говорила и читала на трех языках: английском, немецком и французском, а также немного говорила на итальянском. У нее были удивительно тонкие пальцы и черты лица, она умела рисовать и играть на рояле, но-жила на улице. Потому что пила безбожно и считала, что именно в уличной жизни есть близкая ей философия.
Подружились мы с ней с первого взгляда и в любой свободный момент приходили поболтать. И надо сказать, что беседы эти бывали поинтереснее, чем диалоги с преподавателем философии. Мы обязательно приносили ей в подарок разные мелочи и Надя радовалась всему: яблоку, детскому крему, карандашам и тетради, заколке для волос. Сначала она долго лежала на вытяжке, потом ее прооперировали и она снова долго лежала, но в какой-то момент все равно замелькала перспектива выписки и тут все немного растерялись, т.к. идти Наде было некуда. Точнее-обратно на улицу. А после сложной операции на ноге оказаться на улице в снежном и морозном мартовском Питере-это, считай, получить билет в один конец. Мы подняли всех: зав.отделением, своих кураторов, лечащих врачей. Ну не может быть так, чтобы это нельзя было решить! И представьте-все решилось! Неожиданно и счастливо, но прежде-вторая история.
Продолжение: