Фернандо Ботеро, колумбийский гений, "отец" всемирно известных пухлых фигур, – столп латиноамериканского искусства. Его имя – маяк для ценителей прекрасного. "Любопытство – мой компас, а жажда познания – мой двигатель", – признавался маэстро, стремясь к новым художественным горизонтам с каждым мазком кисти.
Родившийся в Медельине в 1932 году, Ботеро грезил ареной, мечтая о славе тореадора. Краткий роман с корридой, словно вспышка, озарил его юность, но страсть к холсту оказалась сильнее. Вопреки консервативным устоям семьи, он выбрал кисть вместо шпаги, шокировав родных, но оставшись верен своему внутреннему голосу. Страсть к корриде, словно тлеющий уголек, переродилась в цикл ярких полотен.
Детство Ботеро, омраченное ранней смертью отца, было скромным. Воспитанный в строгих католических традициях, он черпал вдохновение в средневековых образах церквей, предвосхищая свой уникальный стиль. Его мир, где "каждая картина – это новая глава в истории", – захватывающее путешествие в мир объемных форм и сочных красок.
Устроившись пером в газету «Эль Колумбиано», Ботеро решил довести до конца "алгебру и гармонию". Но его искусство стало "яблоком раздора" с консерваторами – двери школы захлопнулись перед ним. Завершить образование он смог лишь в лицее Университета Антиокии, отдав на это "последнюю рубашку". В это время "душа его воспарила" к Пикассо, и эхо гения отзывается в его полотнах.
В 1951 году Ботеро представил миру свою первую персональную экспозицию, словно бросив вызов устоявшимся канонам. Слава о нем, как о дерзком новаторе, росла в богемных кругах подобно снежному кому. Год спустя, ведомый жаждой новых горизонтов, он в компании единомышленников отправился в путешествие по Испании. Эта страна, словно холст, пропитанный солнцем и страстью, глубоко запала ему в душу, побудив к поступлению в мадридскую школу изящных искусств Сан-Фернандо.
Вскоре его неутолимая жажда знаний привела его во Флоренцию, колыбель Ренессанса. Там, словно губка, он впитывал бесценные уроки итальянских гениев, постигая секреты их мастерства. "Я жертвовал последним куском хлеба ради посещения музеев и покупки альбомов, – вспоминал он, – восторг перед творениями титанов Возрождения перевернул мою жизнь с ног на голову, словно молния!"
1955 год ознаменовался для Ботеро не только сменой творческого курса, но и началом семейной жизни, когда он связал себя узами брака с Глорией Сеа, будущей музой колумбийского искусства и политики. В это же время, словно по мановению волшебной палочки, его карьера взмыла ввысь, а полотна обрели обожателей в США и Европе.
В тот год, когда кисть Ботеро колдовала над «Натюрмортом с мандалиной», случилось нечто волшебное: объект вырос до невероятных размеров, словно напитанный фантастическим эликсиром. Эта случайность, возможно, стала той искрой, что разожгла пламя его уникального стиля, положив начало эпохе его знаменитых «объемных» фигур, принесших ему мировую славу.
До этого момента творчество Ботеро напоминало калейдоскоп стилей, где доминировали образы мужчин и лошадей. Но теперь его стиль стал подобен "вечному двигателю", неизменному и легко узнаваемому, словно застывшему во времени. Независимо от того, когда была написана картина, она несет на себе печать неповторимого почерка мастера.
Взлет Ботеро к вершинам славы начался в 1958 году, словно феникс из пепла, когда он триумфально завоевал главный приз на Национальном салоне художников в Боготе. С тех пор его имя зазвучало на устах ценителей искусства, и он превратился в одного из самых желанных современных творцов, чьи творения, подобно ярким звездам, украсили самые престижные улицы и площади мира. Елисейские поля в Париже, Гранд-авеню в Нью-Йорке, Рамбла дель Раваль в Барселоне, Торговая площадь в Лиссабоне, площадь Синьории во Флоренции – все они стали сценой для его гения.
Бронзовая птица Ботеро, приютившаяся неподалеку от Раффлз-плейс в Сингапуре, словно магнит притягивает внимание индийских кинорежиссеров, став излюбленным местом для съемок.
Ботеро с жаром утверждает, что его герои – не тучные создания, а воплощение «объёма». Он восклицает: «Я не воспеваю полноту! Пусть никто не верит, но это истина! Мои картины – о торжестве формы». И добавляет: «Будь то натюрморт, где сочные плоды набухают жизнью, или пейзаж, дышащий простором».
Художник проводит параллель: «Неважно, пишу ли я женский стан, мужскую силу, грациозную лошадь или верного пса – я всегда стремлюсь запечатлеть полноту бытия, а не увлечение избыточным весом». В доказательство своей позиции Ботеро подчёркивает, что все три его музы были стройны, как кипарисы. Нынешняя супруга, греческий скульптор София Вари, по его словам, словно «античная статуя», весит всего лишь 55 килограммов. От прошлых браков у маэстро четверо наследников: трое от бывшей главы министерства культуры Колумбии, Глории Сеа, и сын от второй супруги, Сесилии Самбрано.
Фернандо Ботеро оставил после себя колоссальное наследие, насчитывающее свыше 3000 творений, от живописных полотен до графических листов и монументальных изваяний. Его визитной карточкой стало изображение тучных персонажей, зверей и предметов, словно набухших от жизненной силы и обретших гипертрофированные формы.
Будь то облаченные в роскошные одежды или нагие, танцующие в вихре эмоций или застывшие в чопорной позе, носящие имена великих, как "Мона Лиза" или "Папа Лев Х", или же переосмысляющие образы Делакруа, Энгра и Джакометти, его герои неизменно предстают пышущими здоровьем, округлыми и избыточными в каждой детали – от тела до лица. И даже в его натюрмортах – столы, кувшины и плоды – словно стремятся к идеалу круга, символизирующему полноту и гармонию земного бытия, словно повторяя вслед за мудрецом: "Всё течёт, всё меняется, и лишь круг вечен".
В испанской одиссее его взор пленили творения Веласкеса и Гойи. Он дерзко переосмыслил, словно бросил вызов, знаменитые шедевры европейских корифеев: Леонардо да Винчи, Ван Гога, Рафаэля, Энгра и других титанов.
"Впоследствии он признается: 'Я был пленен искусством Джотто и всей плеяды итальянских гениев, их чувством пространственной мощи и колоссальности'. Он добавит, что современное искусство доводит все до крайности, поэтому и его собственные объемные фигуры вздулись до гротескных размеров." Вывод Ботеро, словно зыбкий мираж, не отличается прямолинейностью, но "раздутые" формы стали для него своего рода "визитной карточкой", его художественным манифестом.
За эту "монотонность бытия" Ботеро был преследуем критикой, но вознесён на пьедестал обожания публикой и знатоками искусства. И в этом вечном противостоянии, "человек с кистью" одержал безоговорочную победу: семь десятилетий неустанного труда, вселенская известность и бесчисленные интерпретации его наследия навеки вписали его имя в анналы истории искусства. Он стал "живой легендой", чьи работы - зеркало эпохи и одновременно - вневременной гимн красоте.
Фернандо Ботеро, словно щедрый меценат, некогда собирал сокровища творчества своих собратьев по кисти. Но, подобно мудрому королю, передал все свои сокровища в дар родной Колумбии, заложив краеугольный камень для музея, носящего его имя, в сердце Боготы. С этого момента его страсть к коллекционированию угасла, словно пламя свечи на ветру.
Более того, словно золотой дождь, он осыпал государственные учреждения более чем четырьмя сотнями собственных творений. Первый луч этой щедрости коснулся Музея Антиохии в Медельине в 1978 году, когда их сердца возгорелись желанием заполучить одно из его полотен, словно драгоценный камень. "Искусство принадлежит народу!" - провозгласил он своими деяниями.
Единственной картиной, которая, по признанию самого Фернандо Ботеро, заставляла его сердце биться чаще и будоражила воображение, было «Крещение Христа» кисти Пьеро делла Франческа. Это сокровище хранится в залах Национальной галереи Лондона, словно драгоценный камень в короне. На гипотетический вопрос о цене обладания этим шедевром, Ботеро, не колеблясь, отвечал с дерзким блеском в глазах: "Я бы пошёл на воровство!"
Подобно звезде, сияющей на мировом небосклоне, Фернандо Ботеро в борьбе за популярность не уступает своему знаменитому земляку, писателю Габриэлю Гарсия Маркесу. Он – один из тех немногих избранных, кто купается в золотых лучах успеха, превращая гений в звонкую монету. Подобно странствующему королю, он раскинул свои владения по всему миру, обретая пристанище в роскошных домах в Монако, Италии, Греции, Колумбии и Франции, где сейчас и проживает.
За свою блистательную карьеру он был увенчан лаврами множества наград и признаний, словно полководец победоносной армии искусства. Ордена Искусства и Литературы Франции, Австрии, Испании и Италии стали для него почетными знаменами, свидетельствами всемирного признания. В 2004 году в Медельине распахнул свои двери храм его творчества – Музей Ботеро, где собрана сокровищница его гения.
Сегодня Фернандо Ботеро – это "солнце, вокруг которого вращается мир искусства", один из самых знаменитых и влиятельных мастеров современности. Его полотна, словно "запретный плод", востребованы и продаются за баснословные суммы, художник, подобно щедрому меценату, одаривает мир своими творениями.
Музею изобразительных искусств в Боготе он преподнес бесценный дар – коллекцию картин стоимостью около 60 миллионов долларов, личное собрание, "зеркало эпохи", отражающее величие художников XIX-XX веков. А родному Медельину Ботеро подарил 18 скульптур и почти сотню картин, ставших краеугольным камнем экспозиции Площади Искусств. В Колумбии художник купался в лучах всенародной любви, он – "национальное достояние", гордость страны.
По вопросам приобретения живописи Фернандо Ботеро:
Источники статьи:
https://kulturologia.ru/blogs/100523/56185/
Изображения взяты из открытых источников в Интернете