#НаучныйПолк
В год 80-летия Победы мы рассказываем о героях Великой Отечественной войны - преподавателях, сотрудниках, студентах Свердловского юридического института, переживших эти страшные события и внесших свой вклад в борьбу с фашизмом.
Сегодня, 11 апреля, в День освобождения узников фашистских концлагерей, мы расскажем о Константине Михайловиче Левитане, докторе педагогических наук, профессоре кафедры русского, иностранных языков и культуры речи УрГЮУ, который ребенком попал в немецкий концлагерь. Он поделился своими воспоминаниями с нами.
«Я родился 1 декабря 1941 г. в городе Минске. Как рассказывала моя мать, она раздумывала рожать или не рожать. Расстреливали не только коммунистов и их семьи, но и тех, кто им сочувствовал и скрывал».
Отец, Михаил Семенович Левитан, кандидат психологических наук, заведующий кафедрой психологии Минского педагогического института. Как член партии, в первые дни войны пришел в белорусский обком, чтобы его отправили воевать. Был комиссаром партизанского отряда имени Щорса. Мать Агриппина Федоровна Прохорова до войны учительница русского языка и литературы.
По приказу оккупационного командования все минские евреи должны были жить в гетто. Это была огороженная в три ряда колючей проволокой городская территория, где разместились десятки тысяч евреев, обреченных на полуголодное существование, рабский труд и гибель.
Константин Михайлович вспоминает: «Как рассказывала мне мать, наш дом находился в газетном переулке. В первый день войны, 22 июня 1941 г., фашистская авиация разбомбила его, превратив в руины… Это страшное событие… Когда немцы заняли Минск и был назначен комендант, стала издаваться газета на белорусском языке от фашистской комендатуры. Ее редактором, что очень прискорбно, был назначен заведующий кафедрой белорусского языка, которого отец и мать хорошо знали. Он стал предателем… Там были такие объявления, которые он печатал: «Всем евреям 10 ноября собраться в определённом месте…». Они собрались. Всех расстреляли. Повторялось это ни раз за годы войны, пока советская армия не освободила Минск. То есть вот так в экстремальной ситуации проявляются люди.
Поскольку отец воевал, моя мать меня и мою старшую сестру Валерию прятала по подвалам и чердакам домов товарищей по пединституту. Но долго нас не могли защищать, так как боялись быть расстрелянными. Так нас и передавали по цепочке, сначала прятались у одних, потом у других.
В 1943 году, когда Красная Армия стала наступать и должна была уже освободить Минск, нас всех и взрослых, и детей погрузили в вагоны для скота и угнали в Германию. Мы оказались в концлагере в маленькой деревушке Хеннигсдорф на западе Германии, жили в бараках.
Моя мать - просто героическая женщина, простая русская женщина из деревни Полотняный завод Калужской области. Она нас спасала. Каждый день взрослые выходили на поля, собирать урожай. Мать прятала и приносила нам в барак гнилую морковь, картошку, свеклу, хотя это было запрещено, варила для нас похлебку. Мы ели эту баланду… Так и выжили. Другие, кто был в концлагере, тоже чем могли помогали. Было особенно тяжело, так как мы были детьми. Конечно, была маленькая радость, когда кто-то давал кусочек хлеба или сахара».
Кроме русских, в концлагере оказались английские и французские военнопленные. Их жизнь за колючей проволокой ничем не напоминала тот кошмар, который переживали русские или евреи. Через Международный Красный Крест они даже получали посылки из дома. Константин Михайлович вспоминает: «Развлекались они так. Со второго этажа кидали нам, маленьким детишкам, на дорогу конфету, печенье. Мы, как голодные собачонки, дрались за это лакомство, а их это веселило. Я как самый маленький и слабый, кроме синяков и шишек, обычно ничего не получал».
Освобождение от мук пришло в апреле 1945 г. Далее семья Константина Михайловича переехала в Свердловск. Из-за дистрофии и болезни легких Константина отправили в детский санаторий. Там во время вечернего обхода он сквозь дрему услышал, как врач сказал медсестре, что он уже не жилец и за ним ночью нужно присмотреть. Добрая женщина спросила Костю: «Хочешь поесть чего-нибудь вкусненького?». Слабо веря, что это не сон, он прошептал: «Жареной картошки». Вскоре медсестра принесла ему полную тарелку вкуснейшей жареной картошки, которую он мигом съел. После этого случая Костя пошел на поправку.
Отвечая на вопрос как повлияла война на семью, Константин Михайлович сказал: «Ужасно… Отец был убит. Перед войной он написал докторскую диссертацию, был очень способный к науке… В одном из боев в 1942 г., когда армия эсэсовцев хотела прорваться, отец, как комиссар, сказал отряду: «Всем отходить, два пулеметчика остаются со мной, а остальные отходят, мы вас прикроем». Они действительно их задержали, но в неравном бою все трое были убиты. Война сказалась и на матери. Все эти невзгоды, переживания, оказали негативное влияние на ее здоровье. Она умерла достаточно рано».
Статью подготовил Филатов Никита, студент 3 курса Института прокуратуры на основе статьи в "Российском юридическом журнале" Насибуллина Р.А., доцента кафедры истории государства и права "Преподаватели и выпускники Свердловского юридического института - дети войны, последние очевидцы" №3/2020 и интервью, которое Константин Михайлович Левитан дал Историко-патриотическому обществу УрГЮУ.