Пройдешь мимо него, и не обратишь внимание. Окрестности, конечно, прекрасны: это начало улицы Пестеля, напротив Пантелеимоновский храм, в двух шагах музей Академии Штиглица и Летний сад.
Вот он, наш герой — справа:
Рядовая эклектика конца XIX века. Добротно, однако не так впечатляет, чтобы задержаться у фасада.
На первом этаже — мемориальная доска:
Корейского принца оставим за кадром, расскажу о других людях. Именно им я посвящаю эту статью.
История про Александра Сергеевича Пушкина
В 1830 годах дом принадлежал капитану лейб-гвардии Павловского полка Оливио. Знакомые между собой звали его Оливье. Часть жилплощади занимал сам владелец, часть — сдавал внаем. Обычная практика.
В 1831 здесь поселился поэт-переводчик Николай Иванович Гнедич, отсюда же два года спустя он ушел в мир иной, и именно здесь впервые родилась «Илиада» на русском языке.
А в 1833 большую квартиру снял Александр Сергеевич Пушкин. Это его второй адрес в Петербурге после женитьбы. Место он обожал. Рядом — Летний сад, который поэт называл «мой огород», гуляя там прямо в домашнем — в халате и туфлях.
Здесь Пушкин закончил поэму «Медный всадник», «Сказку о рыбаке и рыбке», «Сказку о мертвой царевне», создал поэму «Анжело», подготовил к печати «Историю Пугачевского бунта». И все бы ничего, жить да радоваться, если не курьезный случай летом 1834. О нем мы узнаем из письма поэта.
«Я с нашим хозяином побранился и вот почему. На днях возвращаюсь ночью домой: двери заперты. Стучу, стучу, звоню, звоню. Насилу добудился дворника. А я ему уже несколько раз говорил: прежде моего приезда не запирать. Рассердясь на него, дал я ему отеческое наказание. На другой день узнаю, что Оливье на своем дворе декламировал противу меня и велел дворнику меня не слушаться и двери запирать с 10 часов, чтобы воры не украли лестницы. Я тот же час велел прибить к дверям объявление о сдаче квартиры, а к Оливье написал письмо, на которое дурак до сих пор не отвечал».
После этого случая Пушкин подыскал поблизости, на Гагаринской набережной (ныне набережная Кутузова, 32), новую квартиру, куда и переехал 10 августа.
Дальше оставим Александра Сергеевича и переместимся на 70 лет вперед, в начало XX века.
История про Надежду Константиновну Крупскую
К тому времени дом надстроили до 5 этажей, также отделали фасад в стиле эклектика по заказу новых владельцев. При этом линия Пушкина продолжается.
В 1905 года после амнистии для «политических» вслед за Владимиром Ильичом Лениным в Петербург возвращается Надежда Константиновна Крупская. Несмотря на «оттепель», полиция следила за неблагонадежными гражданами, и супруги решили жить нелегально и врозь.
Так вот, в декабре 1905 года в доме на Пантелеимоновской сняла жилье наша героиня, по паспорту на имя Прасковьи Евгеньевны Онегиной. Неизвестно, достался ли ей документ, принадлежавший реальному лицу, или же это была рискованная шутка кого-то из техников большевистского подполья, занимавшихся изготовлением фальшивых паспортов.
Как бы то ни было, ожившая «дочь» Евгения Онегина прожила какое-то время в доме своего «литературного отца».
История о друге Бродского
Поэтическая линия на этом не заканчивается)
В 1968 в дом на Пантелеимоновской переезжает литератор Владимир Уфлянд, оказавшись соседом Иосифа Бродского. На тот момент они уже много лет дружат.
Вот что пишет журналист Петр Вайль: «Уфлянда Бродский очень любил, у него даже голос менялся, когда он заговаривал о «Володичке». Тут было полное совпадение во всех сферах — любовь к старому другу, прекрасному человеку, и любовь к его стихам, где предельная простота сочетается с подлинной философичностью».
В свою очередь, Владимир Уфлянд определял дружбу с Бродским как одно из важнейших событий в своей жизни. В свойственной ему ироничной манере он это описывает так:
«Когда Иосиф Бродский ушел из школы, он сообразил, что стихи-то в уме пишет, а как записать — не знает. На свое счастье он встретил поэта Володю Уфлянда, который жил с ним на одной улице. А Володя Уфлянд, в отличие от Иосифа Бродского, закончил школу, и он быстро научил друга писать».
Вместо заключения — стихи Владимира Уфлянда.
«Мир человеческий изменчив.
По замыслу его когда-то сделавших.
Сто лет тому назад любили женщин.
А в наше время чаще любят девушек.
Сто лет назад ходили оборванцами,
неграмотными,
в шкурах покоробленных.
Сто лет тому назад любили Францию.
А в наши дни сильнее любят Родину.
Сто лет назад в особняке помещичьем
при сальных, оплывающих свечах
всю жизнь прожить чужим посмешищем
легко могли б вы.
Но сейчас.
Сейчас не любят нравственных калек.
Весёлых любят.
Полных смелости.
Таких, как я.
Весёлый человек.
Типичный представитель современности».
1957 год
P.S. Вот такая история у адреса по улице Пестеля. Знаете, что меня восхищает в нашем любимом городе больше всего и будит во мне азарт следопыта? Почти любое место наполнено событиями. Тут столько пластов! Возьмем ту же улицу Пестеля и ее окрестности.
Вот Александр Грин в голодный 1921 год ворует дрова. Вот Анна Ахматова ломает голову над названием нового сборника стихов и находит ответ на фасаде одного из домов. Вот Петр Ильич Чайковский спорит до хрипоты с братом о концовке оперы «Пиковая дама». А вот Сергей Есенин выходит на сцену с гармонью и усмиряет разбушевавшуюся публику. Все это — по соседству, в радиусе 300 метров.
P.P.S. Если хотите увидеть каждое место вживую, приходите на прогулку. Историй и удивительных открытий у меня много)
Просто напишите мне в личку в Telegram, обо всем договоримся. До встречи!