На кухню пробивался серый свет ноябрьского утра. Агата сидела за столом, грея руки о кружку с кофе. Напротив, Павел, ее муж, возился с кофеваркой, наливая себе вторую порцию. Тишина в квартире прерывалась только шипением техники да редкими порывами ветра за окном.
— Паш, может, твой день рождения в этом году как-то по-другому отметим? — начала Агата, глядя куда-то в сторону окна. — Ну, не знаю… Съездим куда-нибудь или в театр сходим. Хоть что-то новое придумаем, лишь бы не сидеть дома.
Павел поставил кружку на стол и сел напротив.
— А что не так с домом? — спросил он спокойно, но в голосе уже чувствовалась легкая настороженность. — У мамы всегда хорошо праздники проходят. Семья собирается, все свои. Мне нравится.
Агата закатила глаза и отхлебнула кофе. Горячий, с горчинкой — как раз то, что ей сейчас нужно.
— Опять у Веры Павловны? Серьезно? — сказала она, чуть повысив тон. — Я не против семьи, но каждый раз одно и то же. Сидим, жуем котлеты, слушаем ее рассказы. Мне уже тошно от этого.
Павел нахмурился, но ответил ровно, как всегда стараясь не сорваться:
— Это традиция. Ты же знаешь, как для меня это важно. И для мамы тоже. Она старается, готовит, всех собирает. А если тебе хочется развлечений, давай выберем для этого другой день. День рождения — он семейный праздник.
— Да при чем тут то, что твоя мама старается? — Агата поставила кружку на стол чуть громче, чем хотела. — Я просто не понимаю, почему нельзя хоть раз сделать по-другому. Я задыхаюсь от этой рутины, Паш. Работа, дом, твоя мама с ее закидонами. Хочу вырваться и хоть немного развеяться.
Павел посмотрел на нее внимательно, вздохнул и провел рукой по волосам.
— Ты же не просто так это затеяла, — сказал он тихо. — Опять разговоры про маму, да? Сколько раз уже говорили об этом. Она к нам не лезет, в гости не ходит без спроса. А ты, в свою очередь, соблюдаешь наши семейные традиции. Я думал, что мы договорились.
Агата стукнула пальцами по столу коротко и нервно.
— Договорились, — буркнула она. — Только я каждый раз через себя переступаю, чтобы твои традиции соблюдать. И ради кого? Ради женщины, которая меня терпеть не может.
— Она тебя не терпеть не может, — Павел покачал головой. — Просто характер у нее такой. Ты привыкнешь.
— Привыкну? — Агата усмехнулась, но в голосе не было веселья. — Три года прошло, Паш. Не привыкла и не хочу.
Он промолчал, допивая кофе. За окном ветер снова завыл, протяжно и тоскливо. Агата ждала от мужа хоть какой-то реакции, но он только пожал плечами.
— Значит, у Веры Павловны празднуем? — уточнила она, уже зная, что услышит.
— Да, — коротко ответил Павел. — А развлечемся потом как-нибудь.
Агата встала, забрала свою кружку и молча пошла к раковине. Разговор закончился, как всегда — ничем. Только в груди у нее что-то сжалось, и она сама не поняла, злость это или просто усталость.
***
Агата сидела за рабочим столом, уставившись на экран компьютера, но мысли ее были где-то далеко. Пальцы механически щелкали по клавиатуре, выбивая цифры для очередной таблицы. Напротив, в углу кабинета, Екатерина, ее коллега и подруга, развалилась в кресле с двумя стаканчиками кофе из автомата. Она подошла к Агате:
— Держи, — Катя протянула один стаканчик. — Капучино, как ты любишь. Смотрю на тебя и вижу — день явно не задался. Что опять?
Агата откинулась на спинку стула и взяла кофе. Пластиковая крышка обожгла пальцы, но она даже не поморщилась.
— Да ничего нового, — ответила она, глядя в сторону окна. — Просто устала от всего. Работа, дом, эти бесконечные семейные посиделки. А Паша вчера опять про день рождения завел свою шарманку— у мамы будем отмечать, традиция такая, все дела.
Катя фыркнула и сделала глоток из своего стаканчика.
— У Веры Павловны, значит? Ну, поздравляю. Опять будешь сидеть и улыбаться, пока она тебя по стенке размазывает?
— Вот-вот, — Агата кивнула, и голос ее стал чуть тише. — Я люблю Пашу, правда. Но иногда думаю, что зря мы вообще поженились. Не могу я больше ритворяться, что все нормально, когда внутри все кипит.
Катя поперхнулась кофе и закашлялась, поставив стаканчик на стол. Потом вытерла рот ладонью и посмотрела на Агату с удивлением.
— Ты серьезно? — спросила она. — Это что получается, теперь развод на горизонте? Месяц назад ты мне про него пела, какой он замечательный, а теперь вдруг «зря поженились»?
— Не знаю, — сказала она после некоторой паузы. — Люблю его, но это не отменяет того, что я задыхаюсь. А Вера Павловна — как гиря на шее. Каждый праздник с ней — это испытание. И Паша ничего не делает, только твердит: «Привыкнешь».
Катя, задумчиво глядя на подругу, постучала ногтями по подлокотнику.
— Помню ты рассказывала, как ты с ней познакомилась, — сказала она с легкой улыбкой. — Пришла вся такая нарядная, с цветами, а она тебя с порога чуть ли не выгнала. Ты потом неделю ныла, что зря старалась.
— Не выгнала, но близко к тому, — Агата усмехнулась, но глаза остались грустными. — Я хотела ей понравиться, честно. Думала, наладим контакт, все будет нормально. А она меня с первого дня возненавидела. И сейчас ничего не изменилось.
— Слушай, — Катя подалась вперед, понизив голос. — А ты не сдавайся. Если любишь Пашу, то борись за него. Вера Павловна — это не повод все рушить. Она же не вечно будет вас доставать.
Агата посмотрела на подругу, но ничего не ответила. Работать не хотелось. Хотелось домой, но не в ту квартиру, где ждал Павел с его традициями, а куда-то далеко, где можно просто отдохнуть, например, к своим родителям.
***
Три года назад осень была такой же сырой и промозглой. В тот день Павел уговорил Агату поехать к его матери — познакомиться. Он твердил, что это идеальный момент: у Веры Павловны день рождения, но будет тихо, без лишних гостей. Агата согласилась не сразу — внутри все сжималось от нервов, но отступать было поздно. Она надела лучшее платье, прихватила огромный букет хризантем и торт, который испекла сама, по рецепту из интернета.
Вера Павловна была высокой, красивой женщиной, с идеальной укладкой и в дорогом шерстяном костюме. Она выглядела так, будто только что вышла из салона красоты. Агата рядом с ней сразу почувствовала себя не в своей тарелке — легкий макияж, чуть растрепанные от ветра волосы. Павел шагнул вперед и широко улыбнулся.
— Мам, это Агата, моя девушка, — сказал он, подталкивая невесту к порогу. — Мы решили тебе сделать сюрприз.
Вера Павловна подняла брови и посмотрела на Агату сверху вниз. Взгляд был холодным, цепким, как у продавца, который оценивает товар.
— Сюрприз, значит, — протянула она, не двигаясь с места. — А это что за девочка? Ты говорил, она у тебя начальница какая-то, а выглядит как курьер из доставки.
Агата сглотнула ком в горле и выдавила улыбку. Руки с букетом задрожали, но она шагнула ближе.
— Здравствуйте, Вера Павловна, — сказала она тихо. — С праздником вас. Это вам цветы, и торт еще.
Свекровь скривила губы, даже не взглянув на подарки.
— Цветы? — переспросила она с легким смешком. — У меня на них аллергия, милая. А торт я не ем, фигуру берегу. Так что можете всё это забрать себе.
Павел нахмурился и бросил на мать быстрый взгляд.
— Мам, ты же любишь хризантемы, — сказал он, пытаясь разрядить обстановку. — И торт легкий, низкокалорийный. Агата специально выбирала такой рецепт.
— Любила когда-то, но это было давно, — отрезала Вера Павловна, отступая в сторону, чтобы их пропустить. — Ладно, заходите, раз уж приехали.
Весь вечер она вела себя так, будто Агаты в комнате не было. Разговаривала только с Павлом, шутила про свои молодые годы, вспоминала каких-то знакомых, которых Агата, конечно, не знала. Когда девушка пыталась вставить слово, Вера Павловна перебивала ее или делала вид, что не слышит. Один раз даже громко вздохнула, когда Агата спросила, нравится ли ей зеленый чай.
Павел сидел рядом, пил чай и улыбался, будто ничего не замечал. Агата кусала губы, теребила салфетку под столом и считала минуты до конца этого кошмара. Ей хотелось встать и уйти, хлопнув дверью, но ради Паши она держалась.
На обратном пути в машине она молчала, глядя в темное окно. Дождь стучал по стеклу, фары выхватывали мокрый асфальт. Павел включил радио, но через минуту выключил.
— Ну как тебе мама? — спросил он, не отрывая глаз от дороги.
Агата повернулась к нему и долго смотрела, не зная, что сказать.
— Ты серьезно? — наконец выдавила она. — Она меня с порога начала унижать, Паш. И весь вечер делала вид, что я пустое место.
— Да брось, — он махнул рукой. — Это она так, притирается. У нее характер сложный, но она добрая. Просто привыкнуть надо.
Агата отвернулась к окну и больше ничего не сказала. В тот момент она поняла, что привыкать придется не только к Вере Павловне, но и к тому, что Павел никогда не встанет на ее сторону.
***
Спустя два месяца после знакомства с Верой Павловной Агата и Павел расписались. Никакой пышной свадьбы не планировали — решили, что лишние траты ни к чему.
— Лучше начнем копить на свой дом, всегда мечтал об этом — сказал тогда Павел. — Никто нам не поможет, но мы и сами справимся.
Агата кивнула. Ей идея понравилась: жить в своем большом доме, без долгов и обязательств перед кем-то казалось правильным. Первые месяцы после росписи прошли спокойно. Они приходили с работы, ужинали вместе, смотрели сериалы или просто болтали. Все было хорошо, можно сказать, идеально.
Но одна тема все-таки вылезала наружу и портила настроение — Вера Павловна с ее семейными правилами. Каждый праздник она требовала, чтобы все родственники собирались у нее дома. Стол ломился от еды, а разговоры крутились вокруг ее персоны — как она жила, чего добилась, какая она молодец. Агата не понимала, зачем это нужно, но все близкие послушно приезжали и сидели, развесив уши. Тем более, с недавних пор у Веры Павловны появилась новая «забава» — придираться к Агате. То усмехнется, глядя на нее, то отпустит колкость при всех. Агата терпела, сжимала зубы и молчала. Два таких застолья она пережила, но на третьем Вера Павловна перешла черту — начала с ехидной улыбкой рассказывать гостям, как Агата при первой встрече притащила «ненужные цветы и торт». Гости посмеялись, а у Агаты внутри все оборвалось.
Дома она не выдержала. Павел только зашел на кухню, а она уже стояла у стола, готовясь к разговору с мужем.
— Паш, сколько ты еще будешь делать вид, что все нормально и ничего не происходит? — голос у нее дрожал, но она держалась. — Твоя мама надо мной издевается, говорит всякие гадости, а ты молчишь. Тебе не стыдно было сегодня?
Он поставил чайник на плиту и повернулся к ней. Лицо его было серьезным, но без злости.
— Я поговорю с ней, — сказал он после паузы. — Правда. Она переборщила, я это понимаю. Мы найдем выход.
Агата посмотрела на него, ожидая продолжения, но он отвернулся к плите. Что он сделал потом, она не знала, но Вера Павловна правда притихла. Язвить перестала, хотя взгляд ее все равно оставался холодным. Агата старалась не пересекаться с ней — придумывала дела на работе, ссылалась на усталость, даже пару раз соврала, что едет к родителям. Лишь бы не видеть эту женщину.
А теперь день рождения Павла. От этого, похоже, не отвертеться. Агата сидела на диване, глядя в темное окно, и думала, как пережить очередной вечер под крышей Веры Павловны. В груди снова сжалось — то ли от злости, то ли от бессилия.
***
Агате пришлось задержаться на работе из-за срочных отчетов. Когда она вышла из офиса, на улице уже стемнело, мокрый снег падал крупными хлопьями, моментально таял на асфальте и пропитывал ботинки холодной влагой. Она толкнула входную дверь, скинула сумку прямо на пол в прихожей и остановилась как вкопанная. На диване в гостиной восседала Вера Павловна, ее правая нога, закованная в гипс, лежала на подушке, а рядом стоял прислоненный к спинке костыль. Павел возился у плиты на кухне, наливая кипяток в заварник.
— Здрасьте, — произнесла Агата без особого энтузиазма, снимая пальто и вешая его на крючок. — Это что, гости пожаловали?
— И тебе добрый вечер, — ответила Вера Павловна, скользнув по невестке взглядом, в котором читалась смесь обиды и недовольства. — Вижу, не слишком-то ты рада меня видеть.
Павел вышел из кухни с заварником в руках, поставил его на журнальный столик и посмотрел на жену.
— Мама сегодня неудачно упала и сломала ногу, — сказал он, стараясь говорить спокойно. — Мы только что из больницы вернулись. Она хотела с тобой поговорить.
Агата стянула промокшие ботинки, бросила их у порога и прошла к креслу напротив дивана. Села, чувствуя, как внутри нарастает знакомое напряжение. Она коротко кивнула свекрови.
— Ну, давайте, выкладывайте, — сказала она, глядя ей прямо в глаза.
Вера Павловна откашлялась, поправила плед, которым укрыла колени, и заговорила, тщательно подбирая слова:
— Я тут поразмыслила… Пора бы признать, что я с тобой не всегда была справедлива. Хочу попросить прощения. Этот случай с ногой заставил задуматься — жизнь-то непредсказуемая. Могла ведь и шею свернуть. Так что вот, извини за все мои выходки.
Агата сидела молча, внимательно разглядывая свекровь. В ее голосе не слышалось искреннего сожаления — скорее раздражение, будто она вынуждена говорить эти слова против своей воли.
— Полтора года на раздумья ушло? — спросила Агата, слегка прищурившись, и голос ее стал чуть резче.
Вера Павловна нахмурила брови, пальцы нервно дернули край пледа.
— Тебе что, даты важны? — бросила она с явной досадой. — Я пришла сюда, сказала, что была не права. Не каждый от меня такое услышит, можешь гордиться.
— Случайно услышала, да? — Агата криво усмехнулась, но в глазах не было и тени веселья. — Это не для меня извинения, а для вашего удобства. Если бы не сломанная нога, я бы никогда не услышала от вас этих слов.
— Ты что, решила, я просто так к тебе с извинениями заявлюсь?
— Мама, давай остановимся, — вмешался Павел, шагнув ближе к дивану. В его голосе чувствовалась тревога, он явно хотел сбить накал. — Я же просил тебя…
— А ты вообще помолчи! — Вера Павловна резко повернулась к сыну. — Это ты меня сюда привез, сказал: извинись, она все поймет, примет, даст пожить у вас, пока я с этой ногой мучаюсь. А она носом крутит, будто я прощение у нее должна вымаливать!
В комнате повисла тяжелая пауза, нарушаемая только звуком ветра за окном. Агата посмотрела сначала на мужа, потом перевела взгляд на свекровь.
— Да хоть на коленях стойте, все равно не прощу! — сказала Агата, глядя на свекровь. — Убирайтесь из моей квартиры, оба. Вы, Вера Павловна, со своими извинениями на костылях. И ты, Паша, вместе с ней. Собирай вещи и вали.
— Ага, ты это серьезно сейчас? — Павел шагнул к ней, пытаясь поймать ее взгляд. — Давай просто сядем и разберемся…
— Десять минут у вас, — отрезала она, повернувшись к нему спиной. — Разбираться уже поздно.
Он замер на месте, открыл рот, чтобы возразить, но так и не нашел слов. Вера Павловна фыркнула, с шумом схватила костыль и начала подниматься, что-то бормоча себе под нос о неблагодарных людях. Агата прошла в спальню, закрыла за собой дверь и опустилась на край кровати. До нее доносились звуки из гостиной — шаги, шуршание одежды, стук чемодана, хлопок входной двери. Потом все стихло.
Через пару месяцев брак официально расторгли. Павел еще какое-то время пытался связаться с ней — звонил, писал сообщения, даже приезжал пару раз, но Агата не отвечала и не открывала дверь. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя, выдохнуть после всего. Однажды вечером она сидела у окна, смотрела, как снег падает на пустую улицу, и думала: больше она не свяжет свою жизнь с мужчиной, чья семья ее не примет. Устала быть между двух огней — хватит с нее.