"Атеист – несчастный ребёнок, который напрасно пытается уверить себя, что у него нет отца." (Бенджамин Франклин)
Можно предположить, если рассуждать материалистически, что первыми атеистами были люди, которых обидел шаман, не дал любимую "обезьянку" в жёны, на охоте не повезло и всё племя на тебя косо смотрело или вообще выгнали из общины, и вот он от обиды кричит на своих идолов, что они плохо с ним поступили. А ведь среди современных атеистов полно таких же, которых Бог/бог "обидел" и они решились отомстить уйдя, теперь уже из религиозной общины. В случае, если обидел бог, то и хорошо, что покинули секту, а вот если Бог, как считает сам обиженный, чего-то недодал или не исполнил, или даже отнял - тут, конечно, вопрос посерьёзней.
" Основное значение термина выражено отрицательной приставкой а-. Быть атеистом значит существовать без бога (a-theos): либо по причине неверия ни в одного бога, либо по причине утверждения несуществования всех богов.
Следовательно, атеизм существует в двух формах: в форме НЕВЕРИЯ в БОГА (негативный атеизм) и в форме ВЕРЫ в то, что БОГ НЕ СУЩЕСТВУЕТ (позитивный и даже воинствующий атеизм).ЭТО ЛИБО ОТСУТСТВИЕ ВЕРЫ, ЛИБО ВЕРА В ОТСУТСТВИЕ. Либо ОТСУТСТВИЕ Бога, либо ОТРИЦАНИЕ Бога.
Первая из этих двух форм атеизма достаточно близка к агностицизму, отличаясь от него только более ясно выраженной позицией отрицания. Агностик не разделяет ни веры, ни неверия: он сомневается, задается вопросами, колеблется и отказывается делать выбор. В великом метафизическом «соцопросе» в графе «Верите ли вы в Бога?» он выбирает клеточку «Не имею собственного мнения». Атеист на тот же самый вопрос отвечает решительным: «Нет». Чем он при этом руководствуется? Это, конечно, во многом зависит от личности атеиста, но в общем и целом главным мотивом для него чаще всего выступает нежелание поклоняться кому бы то ни было. Атеист не настолько высокого мнения о мире, человечестве и самом себе, чтобы признать правдоподобие версии о том, что все это создано Богом. Слишком уж этот мир полон ужасов, а человек слишком прост и несовершенен. Гораздо разумнее допустить, что во всем «виновата» материя, а существование жизни – всего лишь результат случайности. К тому же образ всеблагого и всемогущего Бога (Бога-Отца!) настолько соответствует самым мощным и самым инфантильным из наших желаний, что невольно возникает вопрос: а может, Он был специально придуман с целью успокоить и утешить нас, вселить в нас веру и необходимость повиноваться? Бог по определению есть лучшее из всего, на что мы можем надеяться, и это-то и делает Его в наших глазах подозрительным. Бесконечная, всемогущая любовь, любовь, которая сильнее смерти и всего на свете… Слишком уж это хорошо, чтобы быть правдой." - Философский словарь Сповиля.
"Уродливое развитие Атеизм получил в советской России. Абсолютизируя отдельные высказывания Маркса, Ленин провозглашает борьбу с религией «азбукой марксизма» и стратегической линией большевизма. После Октябрьской революции 1917 безбожие становится неотъемлемым компонентом государственной идеологии; создается разветвленная репрессивная система, жертвами которой стали многие тысячи священнослужителей и активных верующих всех конфессий. Тем самым официальный (т.е. "научный") Атеизм порывает с традициями свободомыслия. Такое положение сохранялось до сер. 1980-х гг." - Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики
"Атеи́зм (от греч. ἄθεος – безбожный, безбожник) - 1) направление философии, отрицающее существование Бога; 2) безбожность, отрицание Бога.
Атеизм можно рассматривать и как одну из форм самоубийства, т.к. атеисты сознательно отвергают Бога – Источник жизни. Приверженность человека атеизму делает его духовно слепым, ограничивает его жизненный горизонт физиологическим и душевным уровнями бытия, препятствует постижению высшего смысла жизни, реализации высшего предназначения."- Православная энциклопедия.
АТЕИЗМ КАК ВЕРА
Т.к. фундаментальные основы Атеизма научно недоказуемы и являются гипотезами, по существу, то Атеизм является ВЕРОЙ В ИДЕИ ОТРИЦАНИЯ Бога/богов.
Проф. Несмелов в книге «Наука о человеке» выражается так: «Атеизм есть вывод знания на основании незнания». Формулировка эта метка. Атеисты не видят Бога, не знают Бога, а потому не признают Его бытия. Более осторожные из них называют себя «агностиками», т.е. не знающими (идя за английским философом Спенсером), но, «не зная», они, конечно, не руководятся законами религии. Люди более грубого образа мышления рассуждают прямолинейнее, хоть логически и неправильно: «я не знаю Бога, значит Бога нет». (прот. Михаил Помазанский)
С христианской точки зрения, материалистический атеизм противопоставляет себя религии лишь номинально, но в действительности же по своему внутреннему содержанию, Атеизм представляет ОДНУ ИЗ ФОРМ РЕЛИГИОЗНОГО СОЗНАНИЯ. Религиозность материалистического атеизма ЗАКЛЮЧАЕТСЯ, прежде всего, в том, что МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НАДЕЛЯЕТ БЫТИЕ ТВАРНОГО МИРА Божественными атрибутами: НЕСОТВОРИМОСТЬЮ, НЕУНИЧТОЖИМОСТЬЮ, БЕЗНАЧАЛЬНОСТЬЮ и БЕСПРЕДЕЛЬНОСТЬЮ МАТЕРИИ, с наличием ТВОРЧЕСКИХ СПОСОБНОСТЕЙ создавать Вселенную и развивать её эволюционно.
"Что может быть жальче и безумнее людей, которые дерзают утверждать, будто все сущее произошло само собою, и все творение лишают Промышления Божия?" (святитель Иоанн Златоуст).
Однако, слово «МАТЕРИЯ», в значении ЕДИНОЙ СУБСТАНЦИИ, ЕСТЬ не более чем АБСТРАКЦИЯ. Ни один человек и ни один прибор не наблюдал и никогда не будет наблюдать «ЕДИНУЮ МАТЕРИАЛЬНУЮ СУБСТАНЦИЮ». Человеческому познанию доступны лишь отдельные явления материального мира, ОГРАНИЧЕННЫЕ ВО ВРЕМЕНИ и ПРОСТРАНСТВЕ. Наблюдение подобной субстанции, наделенной атрибутами ВЕЧНОСТИ и НЕТВАРНОСТИ, выходит за пределы как человеческих органов чувств, так и создаваемых человеком приборов. Такая субстанция НЕ способна быть предметом научного познания, она может быть лишь ПРЕДМЕТОМ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ АТЕИСТИЧЕСКОЙ ВЕРЫ.
Все фиксируемые в мире материальные явления подчиняются законам пространственно-временной метрики. Они ограничены в пространстве и времени, подчинены пространственно-временному интервалу. Они не безначальны и не беспредельны, но имеют начало, прерывны и дискретны. Ограниченные законами пространства и времени, они не могут образовать внепространственную и вневременную субстанцию. Подобная субстанция уже по своим изначальным свойствам должна быть нематериальна, ибо вечность, неуничтожимость, безначальность и беспредельность – свойства нематериального, совершенно ДУХОВНОГО БОЖЕСТВЕННОГО БЫТИЯ, а НЕ явлений материального мира.
Приписываемые материи атрибуты нетварности, безначальности, неуничтожимости и беспредельности не имеют и не могут иметь определенного атеистического содержания. Эти АТРИБУТЫ НАПРЯМУЮ ЗАИМСТВОВАНЫ из РЕЛИГИОЗНЫХ УЧЕНИЙ, в силу чего сам МАТЕРИАЛЕСТИЧЕСКИЙ АТЕИЗМ может ПРЕДСТАВЛЯТЬ СОБОЙ как одну из форм ЯЗЫЧЕСКОЙ ПАНТЕИСТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ.
При этом вершиной религиозных представлений о материи становится приписывание ей способности к ТВОРЧЕСКОМУ ЦЕЛЕПОЛАГАНИЮ и ЦЕЛЕОСУЩЕСТВЛЕНИЮ. Эти представления выглядят абсурдно, поскольку БЕЗЛИЧНОЕ, ЛИШЁННОЕ УМА И ВОЛИ МАТЕРИАЛЬНОЕ БЫТИЕ, по своим существенным характеристикам НЕ СПОСОБНО создавать прекрасное и гармоничное мироздание, УВЕНЧАННОЕ РАЗУМНЫМ и ТВОРЧЕСКИМ существом – ЧЕЛОВЕКОМ.
Целеполагание и целеосуществление – атрибуты ЛИЧНОСТНОГО бытия, НАДЕЛЁННОГО РАЗУМОМ и ВОЛЕЙ, способного творить по своим "чертежам". Таким личным бытием обладает создавший мир Бог и созданный по Его образу человек.
Наделение безличной, аморфной и хаотической материи творческими способностями есть возврат к банальным ЯЗЫЧИСКИМ МИФАМ, не знающим единого личного Бога. В примитивных языческих мифах мир, состоящий из людей и богов, также зарождался «сам собой» из первобытных стихий.
«Атеистический материализм делает важное открытие: идол состоит из материи, он есть материя. Материя есть истинно-сущее и истинно-ценное. Она заменяет прежнее божество, она есть подлинный «вседержитель, творец неба и земли», она объемлет и создает все существующее… Последовательный атеизм не удается: он переходит в атеистическую религию, ибо человек всегда что-либо признает истинно-сущим и истинно-ценным. Он всегда стоит в некотором необходимом отношении к Абсолютному, нечто абсолютизирует и нечто релятивизирует. Материя становится Абсолютом и вступает на место Божества. Вместо Бога Отца, творящего мир, получается «великая-матерь» – материя, рождающая все существующее, потому что все вообще развивается из нее» (Б.П. Вышеславцев).
АТЕИЗМ КАК АБСОЛЮТИЗАЦИЯ ОТНОСИТЕЛЬНОГО
С.А. Левицкий: Атеизм, отрицающий Бога Творца, не может не видеть первопричину мира в самом мире. Для атеиста мир не создан, но существовал и будет существовать вечно. Все в этом несотворенном мире объяснимо всесильными «законами природы». Однако законами природы можно (теоретически) объяснить все, кроме существования самих законов природы. Достаточно задать атеисту вопрос о происхождении законов природы, как он должен будет ответить тавтологической, т. е. ничего не говорящей ссылкой на сами эти законы природы.
Иначе говоря, атеист должен будет перенести предикаты Абсолютного (первосущность, первопричинность, вечность, безусловность и т. п.) на сам мир или на законы, в нем царствующие. Так, отрицание Абсолютного мстит за себя абсолютизацией относительного. Иначе говоря, способного к последовательному мышлению атеиста легко привести, при условии его интеллектуальной честности, к пантеизму как учению, обожествляющему мир в его целом. Итак, АТЕИЗМ ЕСТЬ БЕССОЗНАТЕЛЬНЫЙ ПАНТЕИЗМ; в качестве такового атеизм логически столь же несостоятелен, как и сам пантеизм.
Мир атеизма, во всём его многообразии, интересен, как эксперимент, когда из разумного существа делают неразумное, при помощи псевдо научных идей и подталкиванию к конфронтации с религией; интерес вызывает ни столько сам процесс, как его окончание, которого мы все с нетерпением ждём: УВЕРУЮТ или ПОГИБНУТ!?
"Христианский взгляд не сужает кругозор, а расширяет его. Все, что знакомо светским людям, знакомо и религиозным. Что говорит светская наука – понятно и религиозным ученым. Но кроме «законов природы» мы действительно видим нечто иное. Да, чудо, да, свободу, да, надежду. Но это – не вместо и не за счет, а – вместе. Церковь желает усложнить культурный ландшафт, указать на сложность и многообразие мира, а атеистам все уже ясно. Но именно простоту своих догм они выдают за защиту «творческого подхода».
Человеку неверующему рассуждать о религии – это всё равно, что слепому рассуждать об особенностях Рембрандта. Религия – это мир опыта. (диакон Андрей Кураев, проф. МГУ)
Ложное представление, что чем люди образованней, тем меньше среди них верующих! Такая корреляция сомнительна и основана, главным образом, на американском статистическом материале. В США прямо говорить о себе как об атеисте не принято – даже политики, крайне далекие от благочестия, желают подчеркнуть свою веру. На атеистов смотрят несколько косо. Академическая среда в этом отношении просто более терпима – там можно не скрывать своего атеизма.
Но стоит отметить и то, что истинность мировоззрения никак не определяется голосованием – среди людей вообще или среди образованных людей. Мы все знаем блестяще умных и образованных людей, которые придерживались катастрофически ложных воззрений, как, например, создатели тоталитарных идеологий.
Не слушай безбожников. Они ничего не знают, от них все сокрыто, как от слепых. Не разговорами постигают Бога и тайну будущей жизни, а подвигом, исполнением заповедей и глубоким искренним покаянием. (игумен Никон (Воробьёв))
Доверие к человеческому разуму подрывает атеизм. В материалистической картине мира разум появляется во Вселенной очень поздно и является продуктом слепых, внеразумных, лишенных всякого целеполагания природных процессов. Более того, такие же процессы определяют и сам процесс мышления – все наши мысли, чувства и акты воли в такой картине мира являются проявлением очень сложного, но чисто материального процесса в нашем мозгу, который определяется неизменными законами природы.
Как недвусмысленно выразился материалист Стивен Хокинг, «наши поступки определяются нашим мозгом, который подчиняется известным научным законам, а не какой-то силе, существующей вне этих законов. Трудно себе представить, как может проявляться свобода воли, если наше поведение определяется физическими законами. Поэтому, похоже, мы представляем собой не что иное, как биологические машины, а свобода воли просто иллюзия»
Но если свобода воли – иллюзия, то мы не можем мыслить и рассуждать, потому что для того, чтобы принять решение рассмотреть те или иные аргументы, или, тем более, изменить наши взгляды под их влиянием, нам потребуется совершить ряд актов свободной воли.
Разве атеизм – это не позиция по умолчанию, которую должен занимать всякий разумный человек, пока ему не предъявили доказательства реальности Бога?
Нет; конечно. Идея, что положительные утверждения – такие как «Бог существует» – надо обосновывать, в то время как доказывать небытие чего-либо невозможно, и не нужно, вполне понятна. Однако атеизм – не чистое отрицание; за ним стоит определенная картина мира, объяснение реальности, которое само нуждается в обоснованиях. Если я говорю, что эту статую, создал скульптор, а вы утверждаете, что ее никто не создавал – на вас тоже лежит обязанность объяснить, как она образовалась: в результате естественных процессов выветривания или как-то еще. У нас нет никаких оснований заранее считать чисто материалистические описание реальности верным. Более того, когда мы приглядимся к нему, мы обнаруживаем огромные трудности, с которыми оно сталкивается – прежде всего, в объяснении реальности человеческого сознания и свободной воли.
Научное мировоззрение не отрицает Бога. Научная картина мира неизбежно является ограниченной и охватывает только часть реальности. Естественные науки заняты исследованиями материального мира, они ничего не могут сказать о том, что находится за его пределами. Их инструментарий не предназначен для этого. Большинство ученых это спокойно признают. Конфликт существует не между верой и наукой, а между верой и сциентизмом – философским представлением, согласно которому единственным методом познания истины является научный метод.
Что если люди придумали себе Бога из страха перед смертью?
Мы можем с таким же основанием спросить «что если люди придумали себе атеизм из страха перед Богом?». Психологические причины, по которым мы верим (или не верим) в Бога, могут быть самыми разными – в том числе, они могут включать в себя нашу потребность в надежде перед лицом смерти. В этом нет ничего неправильного. Человек, который ищет надежды перед лицом смерти и идет за надеждой к Богу, заслуживает упрека не более, чем жаждущий, идущий к воде.
Конечно, верующий страстно желает, «чтобы Бог был» – но и атеист нередко не менее горячо желает, «чтобы Бога не было». Указав на какие-то субъективные мотивы, которые побуждают человека придерживаться каких-то воззрений, мы никак их не опровергнем – и не докажем. Можно сказать «Вы верите в медицину из страха перед болезнями».
«Мистический опыт» можно объяснить естественными, психологическими причинами. Не опровергает ли это религию?
Христианскую – нет. Допустим, все мои духовные переживания имеют вполне посюстороннее объяснение. Значит ли это, что Бога нет и Христос не воскресал? Действительность этих фактов не зависит от моих переживаний. Мы верим не на основании наших переживаний, а на основании свидетельства Апостолов о Воплощении, смерти и Воскресении Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа.
В православной традиции есть понятие «прелести» (от слова «прельщаться») – ложного мистического опыта. Наша вера с самого начала признает, что опыт может быть ложным.
Но наличие ложного опыта не отменяет реальности подлинного.
До определённой степени – можно быть нравственным без веры в Бога. Сознание нравственного закона – не признак принадлежности к истинной вере; это признак принадлежности к человеческому роду. Как пишет святой Апостол Павел, «ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую)» (Рим.2:14,15)
Но всякий раз, когда мы хвалим кого-то за нравственное поведение – или порицаем за безнравственное – мы исходим из того, что люди обязаны поступать определенным образом, соблюдать нравственный закон. Но кому мы обязаны? Во Вселённой без Бога, как справедливо замечает атеист Ричард Докинз, «нет ни добра, ни зла». Всякий раз, когда мы оцениваем какой-то поступок как объективно «добрый» или «злой», мы противоречим атеистической картине мира.
Смиряться перед Богом – не противно ли это человеческому достоинству?
Наше чувство своего достоинства может быть истинным или ложным. В «Записках сумасшедшего» Поприщин считает себя Королем Испании. Быть королем, конечно, высокое звание – беда в том, что Поприщин является королем только в своих собственных глазах. Все остальные видят в нем лишь жалкого безумца. Чтобы вернуться к нормальной жизни ему следует расстаться с иллюзией, что он – король.
Но бывает и подлинное достоинство. Когда мы обращаемся к Богу, мы обнаруживаем, что Творец мироздания слышит наши молитвы и интересуется нашим поведением – более того, Он желает принять нас в общение с Собою, сделать нас Своими возлюбленными детьми и наследниками. Мы обретаем наше подлинное достоинство детей Божиих когда отказываемся от ложного.
А что если религия – это форма помешательства?
Душевнобольные люди могут страдать изобретательским, научным, разведывательным и каким угодно еще – в том числе, религиозным – бредом. Но случаи такого бреда опровергают веру не больше, чем бредовые претензии на научные открытия – науку.
Вопрос о том, как религиозная практика (такая, как регулярное посещение церкви) влияет на психическое здоровье, подробно и тщательно исследуется учеными – которые пришли к однозначному выводу. Статистически верующие психически здоровее, менее подвержены депрессии, злоупотреблениями веществами или риску суицида.
Душевная болезнь – это тяжкое страдание, которое мешает человеку нормально жить и взаимодействовать с окружающими. Именно поэтому люди и обращаются за помощью к врачам. Религиозный опыт приводит к обратным результатам – люди, страдавшие алкоголизмом, бросают пить, бывшие преступники порывают с прежним образом жизни, иначе говоря, религия, как правило, улучшает жизнь людей.
Лучше ли быть добрым атеистом, чем злобным религиозным фанатиком? - это ложный выбор – лучше не быть ни тем, ни другим. Но нам стоит уточнить вопрос – лучше для чего? Какую цель мы перед собой ставим? Чего мы хотим достичь, делая тот или другой выбор?
Разумеется, религиозность как таковая не делает человека праведником автоматически; Иуда был в числе Апостолов, и распятия Господа добивались несомненно религиозные люди. Как предупреждал Cам Господь Иисус, «наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу» (Ин.16:2) Буквальное значение греческого эквивалента русского слова «грех», ἁμαρτία – не попадание в цель, промах. Злобный фанатик промахивается мимо Царства.
Но атеизм – даже если мы при этом будем вести вполне нравственную жизнь – это такой же промах, непопадание в цель нашей жизни. Господь приглашает каждого из нас на небесный Пир; если мы откажемся прийти, мы окажемся за дверью. А чтобы прийти, надо признать и реальным пир, и Того, кто приглашает нас – то есть перестать быть атеистом.
Однако: "Гордость не дает душе вступить на путь веры. Неверующему я даю такой совет: пусть он скажет: «Господи, если Ты есть, то просвети меня, и я послужу Тебе всем сердцем и душою”. И за такую смиренную мысль и готовность послужить Богу Господь непременно просветит… И тогда душа твоя почувствует Господа; почувствует, что Господь простил ее и любит ее, и это ты из опыта познаешь, и благодать Святого Духа будет свидетельствовать в душе твоей спасение, и захочешь тогда кричать на весь мир: “Как много нас любит Господь!”". (преподобный Силуан Афонский)
Человек страшно за все ответственен, и трудно теоретически вообразить себе несчастье того человека, который, атеистически прожив на земле «так, как будто ничего нет», вдруг очутится лицом к лицу с реальностью, не только более яркой, чем эта наша земля, но даже превосходящей все наши понятия о реальности... Не об этих ли душах страдал Господь в Гефсиманском саду? Во всяком случае, и за них он принял страдание на Кресте.
(архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Шаховской))