В память о Кейси
Кейси ворвалась в нашу жизнь, словно горячий июльский ветер, несмотря на то, что всё еще был май. Мы сразу почувствовали, как много в ней энергии. Такую собаку нельзя было оставлять надолго без дела. А главным её делом были прогулки. Ради них она была готова отказываться от еды, сна, комфорта.
А я, надо признать, был довольно тяжёлым на подъем, и в свободное время предпочитал отсиживаться дома у компьютера. Но с Кейси этот номер уже не проходил. Было просто стыдно отделываться формальными прогулками вокруг дома с такой собачкой. Благодаря Кейси я узнал, что в нескольких сотнях метров от дома, если немного спуститься вниз по улице, есть живописный берег Онежского озера, вдоль которого есть смысл прогуляться. Если без собаки это занятие казалось не понятным, то теперь оно приобрело важное значение. Так все эти четыре года, которые Кейси жила у нас, в обед, а иногда и утром, она выгуливала меня, заставляя дышать свежим воздухом, сбрасывать стрессы, придумывать стихотворения, которые я записывал на ходу на клочках бумаги. Надо сказать, что записывать что-либо было не так просто, потому что, если Кейси шла на поводке, то он был всегда натянут. А если Кейси гуляла без поводка, то надо было внимательно следить, куда она убежала, дабы не потерять её из виду.
Были случаи, когда она забегала в какой-нибудь лесок, а я не понимал, где её искать. Стоял на тропе, звал её, а Кейси не появлялась: либо не слышала из-за шума волн и ветра, либо была слишком поглощена своими исследованиями. И тогда я не понимал, куда мне идти, назад или вперед, чтобы встретиться с ней, или просто нужно было ждать на месте. После таких случаев хотелось посадить её на поводок, но, зная, как Кейси любила носиться, водить её на поводке - было слишком жестоко по отношению к её страсти гулять. Да, приходилось платить за это лишними переживаниями - потерять её, но пришлось принять это волнение, как часть прогулки. Было несколько случаев, когда мы уже думали, что потеряли её, но она всегда прибегала домой.
Еще больше времени с Кейси гуляла дочка-подросток. Кейси взяла шефство над ней. И хотя дочка продолжала встречаться с разными мутными компаниями, собачка всегда была с ней, а значит, требовала к себе отдельного внимания. Думаю, что Кейси во многом поспособствовала тому, чтобы вытащить дочку из подросткового кризиса без больших потерь. Они заботились друг о друге, у дочки стало гаснуть чувство одиночества, она нашла себе нормальных друзей в итоге. А ежедневная забота о собачке дисциплинировала её: она заказывала ей корм, необходимые витамины и лекарства, следила за Кейсиным здоровьем. Да и сама Кейси, можно сказать, стала второй матерью дочке, следила за тем, чтобы та не хулиганила. Кейси сама была хулиганкой, поэтому знала, как себя вести с такими же забродами. Они даже спали вместе. Всё-таки собачка была не молодая, и заставлять её ночевать на полу даже в собственной лежанке, было некорректно, особенно в зимнее время. Сейчас, когда Кейси не стало, дочка спит с её комбинезоном, сохранившим собачий запах. А мне иногда кажется, когда прохожу мимо, что это лежит на диване моя Кейси.
Когда Кейси попала к нам, ей было уже 7-8 лет, и проблемы с позвоночником и суставами уже имели место быть. А в первую весну, когда мы её взяли, она была настолько исхудавшая, что падала без сил после прогулок. В приюте её кормили кашами, супами, а у нас она постепенно перешла на дорогой сухой корм. Может, он и был полезным, но видно было, что ей не нравилось такое однообразное питание, и она всегда была рада каким-нибудь дополнительным угощениям, например рыбе, которую она очень любила. Сколько рыбьих голов и костей мы с дочкой у неё вынули из пасти во время прогулок, трудно сосчитать.
Жена, как и все мы, почувствовала себя ещё более счастливой благодаря Кейси. Кейси, как и жена, была хорошим эмпатом, и их психики сразу переплелись, образовав тот самый Хомоканис, о котором я писал ранее. А я ревниво заметил, что дома Кейси старается чаще ложиться рядом с женой на диване, прижавшись к ней спиной или задними лапами. Жена смотрела сериалы, а Кейси нежилась рядом с ней, или занимала её место.
А когда наступал дачный сезон, мы наконец-то по настоящему оценили прелести жизни на природе. И в этом помогла нам Кейси. Потому что стоило нам выйти из дома на участок, нас встречал счастливый взгляд нашей собаки. Она грелась на солнышке, зарывалась в траву, копала ямки-ловушки, бегала на длинной привязи от одного края участка – к другому, запутывалась и ждала, чтобы её распутали, перелаивалась с собаками из других участков, а вечером, уставшая, бежала домой - спать на своей личной маленькой тахте.
На даче я гулял с Кейси по лесу, мы собирали с ней грибы и ягоды. Ходили с женой и собакой на озеро, где Кейси носилась во всю свою прыть по береговой лесной дорожке. Купаться она не очень любила, но летом в жару была не против и этого мероприятия. На природе наша собака превращалась в такой концентрат радости, на который нельзя было не обращать внимания и не поддаваться заражению.
Благодаря Кейси у нас практически на старости лет появилась машина. Ранее вполне успешно удавалось обходиться и без личного транспортного средства. Но вот появилась дача, а за ней – собака. И на такси на дачу, да ещё и с собакой было уже не так-то просто попасть, не говоря уже о поездках на автобусе. А Кейси очень любила машины, исключением были почему-то «Камазы», на которые она яростно лаяла. Ранее Людмила, куратор Кейси, её часто возила на прогулки с другими собаками, на мероприятия по сбору пожертвований. Поэтому машина у Кейси ассоциировалась с предвкушением приключений, возможностью погулять, исследовать что-то новое. А мне с моей возрастной ригидностью сдавать на права было довольно тяжело, пришлось потратить на это целый год, испытывая стрессы перед многочисленными экзаменами, которые долго не удавалось сдавать. Но и тут Кейси пришла мне на помощь. Гуляя с ней на берегу озера, я сбрасывал с себя эти стрессы и переживания. А когда у нас, наконец, появилась машина, Кейси сразу же попыталась сесть за руль.
Ведь она была лидершей. Даже во время малого туалета пыталась поднять ножку, показывая, что она не какая-нибудь пугливая девица. Маленьких собак никогда не обижала - срабатывала собачья честь. Большим собакам показывала, что их не боится. А людям всегда улыбалась. Возможно, она родилось такой дружелюбной, но, может быть, быть приветливой её научила улица – как такой улыбчивой собаке откажешь и не угостишь чем-нибудь вкусным. Поэтому на пляжах, например, мы боялись её отпускать, так как, в противном случае, Кейси сразу бежала попрошайничать. Даже дома приходилось закрывать мусорное ведро на кухне чем-нибудь тяжелым, иначе, проснувшись утром, можно было обнаружить это ведро перевернутым, а всё его содержимое – разбросанным по кухне и прихожей. Кейси всегда шла впереди нас. Даже на фотографиях видно, что поводок везде натянут. Отучать её от этого было бесполезно. Разве что, спускаясь с четвертого этажа, я всегда перегораживал собой проход, расставляя ноги, как ковбой, чтобы она шла за мной, а если получалось зазеваться, она тут же прорывалась вперёд. Но в последние 3 месяца её жизни мы поменялись местами. Теперь уже мы шли впереди, а она, хромая, ковыляла позади нас, делая передышки через каждые сначала десять, потом пять, потом уже три шага, пока совсем не смогла ходить. Но до последних дней она все-таки старалась двигаться и даже пыталась сама подниматься по лестнице, показывая, что ей не нравится перемещение на руках.
С особой страстью Кейси относилась к кошкам. Не, знаю, откуда она у неё появилось, может быть, это был врождённый охотничий инстинкт, помноженный на беспризорную жизнь. Ни один зверь не вызвал у неё таких эмоций. Как только Кейси видела кошку, она замирала на несколько минут, напрягалась, собираясь в пружину, и бросалась. Если она была на поводке, то кошке было проще, а если – нет, кошка спасалась, как могла, залезая на дерево или крышу сарая, прячась под машинами или в воздуховодах подвалов. Кейси знала, где нужно искать кошек, и во время прогулок тянула нас в такие места, заглядывала под машины, подходила к подъездам, шла по следам. Одну беспризорную кошку мы не смогли сберечь. Видимо, она была уже раненой, и не была способна далеко убежать. Это случилось в первый год Кейсиного проживания с нами, когда мы ещё только к ней привыкали. Жена не смогла её удержать, и наша беззубая Кейси набросилась на ту раненую кошку, перекусив ей позвоночник. Мы отнесли эту кошку в ближайший ветеринарный центр, но ей уже нельзя было помочь. А жена, пока спасала кошку от Кейси, сама сломала себе лодыжку (а через два года - ещё раз, но уже без собаки).
Интересно, сколько кошек Кейси погубила до жизни с нами. Говорили, что какому-то котику в приюте она умудрилась поранить то ли ушко, то ли лапку через прутья клетки. Когда она загоняла кошку на дерево, она бегала вокруг дерева и лаяла, а голос у неё при этом менялся, становился похожим на карканье вороны. Казалось, что она сама частично стала кошкой после всего этого, так как была особой самодостаточной, себе на уме, грациозной, ухоженной, предпочитающей комфорт (если, конечно, не надо было гулять, тогда она была готова легко лишиться его), любящей прижиматься к человеку, если лежала рядом с ним. Мы шутили с дочкой, что в следующей жизни она сначала станет кошкой, а потом уже человеком, но до этого еще, может быть, птичкой, так как среди Кейсиных жертв были еще несколько синичек, залетавших к нам в квартиру через форточку, желая согреться или спросить, где семечки. После нескольких гибелей бедных птичек я перестал их подкармливать на балконе.
Был случай на даче, когда Кейси убежала после прогулки на озере, отказалась подключаться к поводку, погнавшись за кошкой, и долго не приходила; вернулась вся ободранная, с несколькими вырванными когтями и царапинами. Видимо, пыталась залезать на дерево, а кот, с которым она сражалась, дал ей отпор. В итоге, нам пришлось внимательно следить за ней и держать на участке на длинной веревке, от которой, ей, правда, несколько раз удавалось отцепиться. Кейси была умная собачка, и быстро сообразила, что если обмотаться вокруг куста и потом дергать в разные стороны, можно отцепить крепление поводка. После таких случаев мы цепляли её уже сразу на два крепления.
Как-то раз из лучших побуждений мы отвезли её в тот приют, откуда забрали. Думали, что она могла соскучиться по своим друзьям в приюте, с которыми гуляла или жила. Но она начала лаять на всех собак и бросаться на них, очень сильно нервничала. Видимо, она решила, что мы хотим отдать её обратно, и испугалась. Больше мы Кейси туда не возили. Однако работники приюта отметили, что в целом она стала вести себя менее суетливо и шерстка у неё стала блестеть.
Пока я пишу всё это, время с момента потери Кейси увеличивается, а писать становится труднее. Сначала хотелось срочно выразить боль утраты, настолько она было шокирующая. Как так? Вчера ещё собачка была с нами, лежала на этом диване, я сажал её на поводок, и мы шли гулять, а теперь её нет. И сейчас эта боль, уходящая куда-то всё глубже, не даёт мне больше писать. Вспоминаю, как Кейси приходила к нам с женой в спальную: открывала дверь, тыкалась носом в наши макушки, прижималась телом к изголовью, ждала, чтобы погладили, и как бы говорила: «Доброе утро! Просыпайтесь!» Вспоминаю, как она общалась с нами взглядами и дыханием. Как подставляла грудку, чтобы её почесали, как при этом, играючи, открывала пасть и слегка покусывала руку, а в глазах у неё горел огонёк. Как демонстративно зевала, показывая, что ей надоело нас слушать.
Она давала нам нечто такое, что мы, наверное, даже не вполне осознавали. Через её безусловное принятие в нас самих что-то менялось. Кейси ушла, а мы остались заражёнными собачьим вирусом. Теперь мы сами ходим, как бездомные собаки. Приезжаем в собачьи приюты, стараясь помочь обитателям подарками и гуляньем. А может быть, это Кейси внутри нас зовёт нас в эти приюты.