Юрий вышел из здания аэропорта и устроился на заднем сидении автомобиля такси. Подъехав к дому, где жила Марина, он решительно покинул машину и отправился к невесте, надеясь, что она дома.
Все явки и пароли ему сдала Наталья Петровна. Она же и отвезла его в аэропорт, давая последние наставления. Дочери же ничего не сказала, и когда та на экране домофона увидела, кто к ней пожаловал, была очень удивлена и поймала себя на мысли, что рада его приезду.
Юрий явился без подарков, букетов и прочей составляющей хорошего примирения.
— Поехали домой, Марина Сергеевна, — просто сказал он и протянул ей руку.
— Где моё кольцо? — серьёзно спросила она.
— Там же, где ты его оставила. Одевайся. Мы опоздаем на самолёт.
— Ты не думал, Юрочка, что я откажу тебе? — Марина наклонила голову и внимательно посмотрела на Юрия.
— Я пойму. Но прежде, чем отказывать, выслушай мои извинения.
— Избавь меня от этого! — Марина подняла вверх руку и ушла в комнату.
Юрий вошёл в квартиру, закрыл за собой входную дверь, постоял немного в прихожей, крикнул, стараясь, чтобы голос не срывался:
— Марина Сергеевна, ты поедешь со мной в нашу новую жизнь или нет?
— Не знаю ещё! — ответила она из комнаты. — Это будет от тебя зависеть, Юрий Александрович! Но оправданий мне точно не нужно.
— Тогда каким же образом я могу повлиять на твоё решение?
— Не ори ты на всю квартиру, а иди сюда!
Юрий прошёл в комнату. Марина сидела на кровати, одетая в лёгкий халат, под которым ничего не было.
— Опоздаем на самолёт, — предупредил Юрий.
— Значит, улетим позже, — улыбнулась она.
— Всё же улетим? — уточнил Юрий, приближаясь.
— Смотря, насколько весомы будут аргументы "за", — Марина откинулась назад и убрала с плеч волосы.
— Может, мы всё же успеем на рейс.
Юрий скинул с себя пиджак, Марина потянулась к ремню на его брюках.
И, хоть возражений против возвращения домой у Марины не было, и аргументами она осталась довольна, самолёт всё же улетел без них. Домой они вернулись на следующий день. Войдя в дом, Марина первым делом надела на палец помолвочное кольцо.
***
Антон уже вполне уверенно передвигался, но перед Наташей по-прежнему разыгрывали драму немощности. Доктор, найдя в этой, как он считал, семье, друзей, а в Наташе ещё и верную помощницу во всех его делах, не хотел с ними расставаться. А если пациент здоров, поводов удерживать его нет причин.
Григорий Иванович, конечно, понимал, что, возможно, он не совсем прав в том, что пудрит Наташе голову, но ему настолько нравилось, что все они рядом, что оттягивал момент расставания.
Вообще-то проницательный доктор сразу понял, что Наташа и Антон вовсе не муж и жена, и что в их отношениях скрыта какая-то драма, но в душу к ним не лез.
Без всякого сомнения, он готов был предложить им остаться в деревне навсегда, но что им тут делать? Пацанятам нужен социум, школа, в конце концов. Как же быстро они растут. Приехали ляльками, а сейчас Петруша вон, как гордо шагает. Как крепко держит его за палец. Доверяет ему, дяде Грише. А Антона не папой зовёт, а по имени. Красивый пацан, белобрысый, сероглазый. В папку своего, не иначе. А второй ушастенький, кареглазый. Ни на Наташу, ни на Антона не похожий.
Спроси доктор Наташу — рассказала бы всё, как на духу, он это чувствовал, но не спрашивал. А вдруг она преступница? Украла детей, скрывается? Пусть так, он её в любом случае не выдаст. Даже если она убила их отца. Отцов. И всё же не хочет он ничего знать? Хочет играть с малышами, бить боксёрский мешок, есть Наташины пироги, смотреть, как она воркует с Гермесом и наблюдать, как восстанавливается бывший спортсмен.
Эти несколько месяцев дались Наташе не просто. Она верила Григорию Ивановичу, который обещал, что Антон сможет ходить, но очень устала ждать. Смотрела, как делают первые шаги их с Серёжей сыновья, думала о том, что она лишила его этого удовольствия. Снимала на телефон. Терзалась тем, что Серёжа пропустит первый день рождения Петруши, а затем и Серёжи Третьего.
Сходила с ума от тоски по старшим детям, по животным, по близким людям. Вот он — тот самый момент, над которым раздумывал Константин Алексеевич. Но он по-прежнему не знал, где она. Знал бы, не стал его дожидаться.
На неё накатывало такое отчаяние, что она беспричинно начинала плакать и долго не могла остановиться. Впрочем, своих слёз она не показывала никому. Особенно Антону.
Она остервенело мешала венчиком блинное тесто, когда в дверь их с Антоном домика постучали.
— Войдите! — крикнула она и взвизгнула, увидев Макса.
— Привет! — с видимым облегчением выдохнул он и раскинул руки, готовясь обняться — Наташа сама кинулась к нему. — Найти тебя было совсем не просто. Если бы не знал про деревенского колдуна-костоправа, никогда бы не нашёл.
— Он не коллун, но пусть будет так. Расскажи мне, как дома дела.
— А как ты думаешь? — нахмурился Макс. — Константин Алексеевич долго меня колол, но я тебя не выдал. Я был у вас на прошлой неделе, забирал готовые витражи. Отдал мне их Серёжа, я больше никого не видел. Настроение у него было так себе, я не стал ничего спрашивать.
— Он мне как-то сказал, что жизнь на мне не заканчивается, — грустно улыбнулась Наташа.
— Жизнь просто идёт, её даже ядерная война не остановит.
.