— Так, каждый день пылесосить и протирать полы, чтобы ни пылинки не было. На первом этаже, на втором — везде. Окна мыть раз в две недели, не реже. И ещё…
Кристина, хозяйка дома, ходила по комнатам в своём шёлковом халате и раздавала указания. Её голос звучал уверенно, как у человека, привыкшего командовать. Маргарита, новая домработница, шла следом и кивала. Ей было за сорок, почти на двадцать лет старше Кристины, но рядом с этой деловитой женщиной она чувствовала себя школьницей, которую отчитывают за невыученный урок. Работа есть работа, а деньги Маргарите сейчас нужны как воздух.
Жизнь её потрепала. Развод с мужем выжал все силы. Он пил, бывало, и руку поднимал. Жили за городом в его доме, пока свекровь была жива — та хоть иногда за Маргариту заступалась. После её смерти терпеть стало невозможно. Она забрала дочку Дашу и уехала в коммуналку. Комнату эту купила, когда с братом поделили родительскую квартиру после их смерти, сдавала её, чтобы хоть какая-то копейка была. Образования нет, в молодости учиться не пошла — вышла замуж, родила, а потом бралась за что придётся: продавцом, уборщицей, на фабрике коробки собирала. Умственную работу не любила, руками работать ей было проще. Денег всё время не хватало.
Даша — отдельная головная боль. Пятнадцать лет, а характер как у отца. В школе дерётся, на учёте в полиции стоит. Маргариту уже не раз вызывали к директору школы, отчитывали.
— Даша, ну хоть ты меня пожалей, — говорила она дочери. — Живём кое-как, денег еле хватает. Ударишь кого, влипнешь по полной, а мне потом что делать?
Выход подсказала соседка Тамара.
— Ты шустрая, руки есть, а всё по подработкам бегаешь. У меня сестра лет двадцать домработницей трудится, хозяева нормальные попались, платят хорошо. И ты найди таких, чтобы не обманули. Лучше, чтобы камеры в доме были, а то обвинят в чём-нибудь, не отмоешься.
Так Маргарита и попала к Кристине, а теперь слушала её указания, разглядывая дом - богатый, двухэтажный, набитый всяким добром: картины на стенах, статуэтки на полках.
На полке в гостиной стояли три маленькие вазы — тонкие, блестящие, будто из стекла. Она ещё подумала: зачем такие держать на открытом месте? Упадут ведь. Лучше бы в шкаф убрать, за дверцу.
— У нас тут везде камеры стоят, — сказала Кристина, показывая на маленькие чёрные точки под потолком. — Не подумайте, что мы вам не доверяем, просто всякое бывало. Вы у нас четвёртая за год. Надеюсь, сработаемся. Только с вещами аккуратнее, у нас всё дорогое. Мой муж, Артём, часто ездит за границу, привозит редкие штуки, да и я сама люблю что-то необычное покупать.
Маргарита не понимала, красиво это или просто дорого. Артёма видела мельком — красивый, высокий мужчина и очень занятой, говорил по телефону, на неё и не глянул.
Она старалась всё запомнить, с вещами обращалась осторожно. Но в тот день всё пошло не так. Даша заявилась к ней прямо на работу — в школе опять подралась, пришла жаловаться. Стояла в гостиной, пока Маргарита пыль вытирала.
— Мам, дай денег, а то мне на столовку не хватает, — буркнула Даша.
— Откуда у меня деньги? — Маргарита вздохнула. — И так на тебя всё уходит. А ты мне ещё нервы треплешь своими драками. Когда уже за ум возьмёшься?
Она повернулась к полке, рука дрогнула, и одна ваза упала. Разбилась с тихим звоном. Даша ойкнула, Маргарита замерла. На шум прибежала Кристина.
— Что вы натворили? — голос хозяйки стал резким. — Это стоит тридцать пять тысяч! Полицию вызывать или сами разберёмся? Учтите, камеры всё записали.
Маргарита похолодела от ужаса. Даша стояла рядом с глазами, круглыми от удивления. Приезд полиции — последнее, что было нужно с её-то учётом.
— Не надо полицию, — выдавила Маргарита. — Отработаю.
Кристина посмотрела на неё сверху вниз.
— Хорошо. Но чтоб больше такого не было.
Даша молчала, но дома, вечером, выдала:
— Мам, они тебя за д.у.р.у держат. Тридцать пять тысяч за эту ерунду? Да она гроша ломаного не стоит!
Маргарита отмахнулась, но она и сама не верила, что такая мелочь столько стоит.
***
Маргарита работала дальше. Пылесос гудел, полы скрипели под тряпкой, запах моющего средства витал в воздухе. Усталость давила на плечи, но она молчала. Кристина теперь следила за каждым её шагом и придиралась к каждой мелочи — то пятно на столе найдёт, то пыль на раме заметит. Разговаривать перестали, только короткие указания. Маргарита чувствовала себя неуютно в этом доме, где всё блестело и пахло деньгами. У неё же дома — обшарпанные стены коммуналки, общий коридор, запах жареной картошки от соседей. Разница резала глаза.
Через неделю после того случая с вазой она попросила выходной — спина болела, да и с Дашей надо было разобраться. Кристина разрешила, но посмотрела так, будто одолжение сделала. Маргарита отработала ещё три недели, считая дни. Тридцать пять тысяч долга висели над ней, как гиря. Отношения с хозяйкой совсем испортились, и через месяц она ушла. Вернулась на фабрику — там платят меньше, но хотя бы стабильно и там не было хрупких ваз.
Прошло два месяца. Маргарита зашла в магазин посуды — Даше надо было купить новую кружку. На полке среди мелочёвки стояла ваза. Точь-в-точь как та, что разбилась. Ценник — одна тысяча четыреста рублей. Маргарита замерла и перечитала ещё раз. Тысяча четыреста. Она даже продавщицу позвала.
— Это точно ценник от этой вазы? — спросила она.
— Да, тысяча четыреста, — кивнула та. — Берёте?
— Заверните. И чек дайте.
Внутри всё кипело. Обманули её, как последнюю д.у.р.у. Даша тогда была права. Маргарита решила не тянуть и позвонила Тамаре, соседке.
— Пойдём со мной к ним, — сказала она. — Поддержишь, если что.
Тамара согласилась сразу.
— Давно пора, Рит. Они там совсем обнаглели.
Вечером они стояли у дома Кристины. Дверь открыл Артём, за ним выглянула Кристина. Маргарита вытащила вазу из пакета.
— Вот, — голос дрожал, но она держалась. — Купила такую же за тысячу четыреста. А вы с меня тридцать пять тысяч взяли. Отдайте мои деньги.
Тамара шагнула вперёд.
— Это что ж такое творится? За такую мелочь такие баб.ки драть? Совести нет!
Артём нахмурился и посмотрел на жену.
— Это правда? Ты опять за своё? Что за ерунду ты купила, а мне про эксклюзивы рассказывала?
Кристина отвела взгляд.
— Я думала, она дороже… Не знала я!
— Сколько мы вам должны? — перебил её Артём, глядя на Маргариту.
— Отработала я тридцать пять тысяч, эта ваза стоит тысячу четыреста. Значит, тридцать три шестьсот, — ответила она.
Он достал кошелёк, отсчитал все тридцать пять тысяч и сунул ей в руку.
— Извините. Не знал я про это.
Маргарита взяла деньги. Тамара хмыкнула, бросив Кристине:
— Ну ты и мастерица, подруга. Может, ещё кому за миллион эту стекляшку в.паришь.
Они вышли на улицу. За дверью слышался голос Артёма: «Ты мне как это объяснишь?» Кристина что-то бормотала в ответ. Маргарита с Тамарой шли молча. Дома Даша встретила их у порога.
— Ну что, мам, вернула своё? — спросила она с усмешкой.
— Вернула, — кивнула Маргарита и поставила вазу на стол. — Вот, держи. Она теперь наша.
Даша взяла вазу, повертела в руках.
— Прикольно. А я говорила, что они тебя разводят.
Маргарита села на стул, посмотрела на деньги в руке. Тридцать пять тысяч. Не богатство, но свои, честно заработанные. Надо было ужин готовить, а завтра на фабрику. Но на душе стало легче — будто груз с плеч сняли.