Глава 7
Так, у Анфисы осталась одна Маша, а у девочки Анфиса. Встал вопрос об опеке. Вся загвоздка была в том, что Анфиса — незамужняя женщина. Но плюс в том, что они родственники. В документах нет отца, а, значит, у Маши, кроме неё никого не осталось. Усилием воли женщина удержала подступающие слёзы. Она вообще последнее время много плакала. Андрей не приходил и не звонил, Анфиса свыклась с мыслью, что они больше не будут вместе.
Ей вдруг перестало хватать воздуха, она почувствовала, что ей не только трудно дышать, но смотреть и думать. Как это всё могло случиться с ней и Варей. Почему это произошло именно с её племянницей. Анфиса прижала девочку к себе
– Ты, моя хорошая, никого нам больше не надо, правда?
– Плавда.
– Вот и хорошо.
На следующий день Анфиса начала работать в направлении удочерения. Было всё непросто. Можно сказать, что она прошла семь кругов , если не ада, то препятствий, как будто ребёнку будет лучше в детском доме, где она никому не нужна, чем с родной тёткой. Взрослая женщина стояла перед комиссией и отвечала на вопросы, как ученица. Но вот наконец, всё закончилось, и она законный представитель Маши.
Варвара поставила отчество их отца и Анфиса ничего менять не стала. Поэтому в документах было написано Мария Анатольевна Варламова. В четыре года малышка пошла в детский сад и быстро там прижилась, Анфисе стало намного легче, правда, когда та болела, приходилось прибегать опять к помощи няни или брать больничный. Шло время, Маша росла и давно называла Анфису мамой, а в пять лет она ей показала фотографию Варвары.
– Машуль, иди ко мне.
Они сидели, тесно прижавшись друг к другу на диване, и сердце Анфисы, готово было выскочить от волнения.
– Ты знаешь, кто это? – и она положила перед ней портрет младшей сестры
– Нет, не знаю.
Она ещё колебалась и оттягивала время. Поцеловав девочку в макушку, Анфиса сказала
– Это твоя мама
– Мама? Ты пошутила?
– Нет, Машенька, я тебе расскажу, что случилось с Варварой и почему твоей мамой стала я. Когда ты ещё была совсем маленькой и мама тебя оставляла с тётей, потому что в садик таких маленьких девочек не брали, так вот, однажды эта тётя позвонила твоей маме на работу и сказала, что у тебя высокая температура, просила срочно приехать. Варвара очень спешила к тебе, чтобы помочь своей доченьке, но не доехала до дома, пьяный водитель сбил твою маму, ей сделали операцию, но это не помогло, и она умерла, а я тебя забрала к себе, и с тех пор мы с тобой вместе.
– А этого шофера убили?
– Почему убили?
– Ну он же убил мою маму.
– Нет, Маш, его в тюрьму посадили на восемь лет, а маму твою всё равно не вернуть. Теперь ты знаешь всю правду. Когда будет потеплее, мы сходим с тобой на её могилку. Ладно?
– Но ты всё равно моей мамой останешься?
– Конечно, моя родная. Я тебя очень люблю
– И я тебя.
В этот вечер с души Анфисы свалился огромный камень. Она рассказала ребёнку правду и была горда собой. Теперь отношения между ними стали ещё более доверительными, что нравилось обеим.
Личная жизнь не складывалась у Анфисы, годы уходили, а сними её красота. Нельзя сказать, чтобы она была в особенном восторге от этого, но ничего не могла с этим поделать. Женщина старалась следить за собой, этого требовала работа. Она сменила имидж, коротко подстриглась, что делало её моложе, регулярно бывала у парикмахера, маникюр был обязателен
Но мужчин в ее жизни не было, она уже так давно не разговаривала с ними, что успела забыть, как это делается. Её собеседницей в основном была Маша, да подруга на работе – вот и всё, с кем она могла переброситься словами.
Андрея Анфиса как-то пару раз видела с разными женщинами, он проходил мимо неё, даже не поворачивая в её сторону головы, как будто между ними никогда ничего не было и он её просто не знает. Ей было смешно смотреть на этого павлина, и она, проходя мимо, тоже делала вид, что они незнакомы.
Время летело настолько быстро, что Анфиса уже вместе с Машей выбирали ей школьную форму. Купили всё: новые красивые туфельки, белые гольфы, банты разноцветные, столько всего, что Анфиса не помнила, когда она тратила столько денег. Потом они зашли в кафе, взяли мороженое, и Маша вдруг сказала
– Спасибо тебе. Другой мамы мне и не надо.
– Спасибо тебе, девочка. Я очень стараюсь заменить тебе маму
– И у тебя это получается.
Анфиса смотрела на племянницу и думала, что ради этих слов можно было расстаться с Андреем. Первого сентября Анфиса отпросилась с работы и провожала Машу в школу. Смотреть на это на всё было так трогательно и обидно за то, что этого не видит Варвара. После школы они погуляли и дома устроили пир на весь на мир: с тортом и детским шампанским.
– Я прямо как взрослая – сказала девочка, поднимая фужер с шипящим напитком.
Как всегда в восемь Анфиса её накупала, и в девять девочка сладко спала. Она уже сама собралась прилечь, слишком длинный день был сегодня, слишком много впечатлений, а сколько фотографий! Машка на них красавица, очень похожая на своего отца. В дверь позвонили ровно в десять. Посмотрев в глазок, она увидела Глеба
– Тебе чего?
– Надо поговорить.
– Я уже спать собралась.
– Я недолго.
Зашуршал ключ в замочной скважине
– Проходи на кухню. Слушаю тебя.
– Я могу посмотреть на дочь. Всё-таки я её отец.
В этом шёпоте послышались властные нотки, что очень не понравилось Анфисе
– А у тебя нет дочери
– То есть как? Ты же мне сама показывала тест ДНК.
– Да, всё, верно, тогда она была у тебя, потом ты от неё отказался
– Это было тогда, теперь я её забираю. У меня есть квартира, хорошая работа – в этом месте, он запнулся и тогда продолжила Анфиса
– Но нет ребёнка
– Да, Наташа, не может родить, какой год
– И ты вспомнил о Маше, какая честь!
– Хватит, у меня билеты на завтра, собери её – Счас, бегу, аж спотыкаюсь. Я её давно удочерила, в документах о её рождении Варвара поставила прочерк в графе отец. Ты вроде есть, а тебя нет. Отчество у неё — Анатольевна. Она моя дочь. Зовёт меня мамой.
– А если я ей расскажу правду о её маме.
– Она знает, мы с ней ходим на могилку к Варваре, поэтому для неё это не будет сенсацией.
– Я подам с суда
– Пожалуйста, только подготовься отвечать на вопросы, где вы были семь лет, папаша, пока росла девочка, если знали о ней, почему не платили алименты, не помогали материально. Почему только через семь лет решили приехать за девочкой?
– У меня не было квартиры
– У Вари тоже не было, она жила на съёмной, но девочку никому не отдавала и не отказывалась от нее. Короче, ребёнка будить не буду и отдавать её чужому дядьке тоже не собираюсь. А ты для неё именно такой.
– Как была с т е *** ой, так и осталась.
– А ты кто? Для себя придумай название, попрыгунчик. С одной женщины на другую прыгаешь, и только с Варей смог иметь ребёнка и от того отказался. Иди, мне отдыхать надо. Завтра Маше в школу, а мне на работу.
– Я не сдамся.
– Ответь на все вопросы, которые я тебе задала, а потом уже в суд иди.
Глеб ушёл, не попрощавшись, и больше она его не видела. Наверное, не смог ответить на поставленные вопросы. Но Глеб не сразу отказался от этой затее, в Москве он пошёл к лучшему адвокату.
– Вот такая история – закончил он.
- Девочка знает, что вы её папа
– Нет
– Что же об этом вы ничего не говорите. То есть семь лет вы не общались?
– Он покачал головой.
– Материально помогали?
– Да, твёрдо сказал Глеб
– Ну это хоть что-то. Надеюсь, чеки все сохранились?
– Нет, ни одного.
– Понятно. Я посоветую вам забыть свою дочь, точно так же как вы о ней не вспоминали всё это время.
– Но она моя дочь! – повысил голос мужчина.
– Поздно! Слишком поздно вы об этом вспомнили. Она стала чужой дочерью.
Именно после этой консультации он оставил идею вернуть Машу..
Эпилог.
После школы Маша не захочет уезжать от Анфисы, а поступит в местный мединститут на сестринское отделение и окончит его. Замуж выйдет в двадцать и сделает Анфису бабушкой в двадцать пять. Личная жизнь старшей сестры Варвары так и не сложится. Сначала она жалела об этом, а потом решила, что Господь и так к ней благосклонен. За все ее грехи он дал ей дочь, двух внуков и замечательного зятя – это ли не счастье! У Глеба так и не будет своих детей, как будто он был наказан, за то, что когда по-хамски обошёлся с Варварой и со своей единственной дочерью. Тайны сестёр Варламовых разгаданы. Недаром они были тайнами. Хвалиться – то по большому счёту было нечем.
Конец.