Начало
Валерий Иванович всегда считал себя крепким орешком — бывший машинист, прошедший синие морозы северных путей и зной южных станций. Его руки были грубыми, но нежными в обращении с внуками. Он мог часами строгать деревянные машинки в своей мастерской, мечтая о тех моментах, когда Миша и Саша приедут и радостно закричат:
— Дедушка, у нас будет гараж!
Но с рождением внуков в его жизни появилась ещё одна фигура — Алена, жена его сына. Молодая, образованная, воспитанная... но, как казалось Валерию, какая-то чересчур правильная. Всё по графику, всё по книжкам. Как будто любовь измеряется дозой брокколи и расписанием сна.
— Да в мои времена дети в снегу валялись, и ничего! — говорил он Жене, когда тот неловко оправдывался за редкие визиты.
— Алена хочет, чтобы всё было спокойно… ты сам знаешь, — вздыхал сын.
Первые трещины
Когда Алена принесла на Новый год коробку конфет обратно, Валерий почувствовал, как внутри него всё похолодело.
— Простите, но Миша после них не спал всю ночь. Лучше — деревянный трактор, он им нравится.
— А ты спросила у них, что им нравится? — не сдержался он. — Или ты за них уже всё решила?
Женя поморщился. Алена ничего не сказала — только улыбнулась, как вежливая официантка, и вышла на кухню.
С тех пор — тишина.
День рождения без деда
В апреле у мальчиков был день рождения. Валерий сделал своими руками кукольный театр — два ярких домика, фигурки зверей и тонкий механизм с вращающимся фоном. Он сложил всё в коробку, подписал открытку... и просидел весь день в одиночестве, ожидая приглашения.
Но внуки не пришли.
На следующий день он увидел фото в соцсетях. Воздушные шары. Торт с динозаврами. Дети, в обнимку с каким-то мужчиной в очках.
Надпись: "Самый лучший день!"
Он впервые за долгое время плакал.
Разговор по-мужски
Через неделю он позвонил Жене. Не мог больше молчать.
— Женя, это ты так решил? Или это Алена?
— Пап, давай не будем...
— Я не собираюсь спорить. Я прошу. Объясни. Что не так?
Молчание. Потом:
— Ты не слышал её, пап. Ты говорил с ней, как будто она никто. Указывал, как кормить, как лечить, смеялся над её страхами. А она ведь просто хочет быть хорошей мамой. А ты — пугаешь. Давишь.
— Я... не знал. Я думал, что помогаю…
— Помощь — это когда ты рядом, но не сверху. Ты не дедушка. Ты командир.
Валерий впервые почувствовал, как слова сына ранили. Но не обидели — разбудили. Он понял: он стал бороться не за детей, а против женщины, которая их растила.
Письмо, которое всё изменило
Он не стал звонить Алене. Написал ей письмо. Без пафоса, от сердца.
Алена, я многое испортил. Думал, что прав. А был просто упрям. Вы — мама, и вы имеете право устанавливать правила. Я скучаю по внукам. Но не хочу возвращаться в их жизнь, пока вы не скажете, что это возможно. Простите меня. Если когда-нибудь вы позволите мне снова быть рядом — я буду делать это на ваших условиях.
Перемены
Через три дня пришёл Женька с мальчиками.
— Алена сказала, что ты можешь прийти в парк в воскресенье. Только — без конфет.
Он улыбнулся.
— У меня будет книга и воздушный змей.
неидеальный, но родной
Теперь они виделись каждое воскресенье. Алена держалась настороженно, но уже не враждебно. Мальчишки обожали деда. Он стал внимательнее, мягче. Он не шутил о «правильных» мамах и не пытался учить жизни. Он просто был — рядом.
А однажды, когда Валерий читал внукам на лавочке, Алена подошла, села рядом и спросила:
— Хотите на следующий выходной приехать к нам в гости?
— С удовольствием, — тихо сказал он.
И это была победа. Не над ней. Над собой.