В приличном обществе чужие письма читать не принято. Но письма, которые находятся в моих руках – не тот случай. Это – фронтовые послания Виктора Волчека, позже - известного белорусского архитектора, своей жене. После смерти Виктора Матвеевича его дети передали семейные реликвии в Белорусский государственный архив научно-технической документации. И сегодня эти весточки – пример как искренней и глубокой любви известного человека к своим близким, так и свидетельства того, что в реальности пережил человек на войне.
- Путь в архитектуру у Виктора Волчека был легким, ведь он был талантливым человеком, - говорит ведущий научный сотрудник Белорусского государственного архива научно-технической документации Галина Шостак. – Это заметно и по его письмам: они очень интеллигентны и художественны, чутки к близким и реалистичны в описании атмосферы войны…
НАША СПРАВКА
Виктор Матвеевич Волчек родился 9 июня 1910 года в Красноярском крае в многодетной семье. Окончил в 1928 году школу с педагогическим уклоном, стал работать учителем, а через год его направили учиться в Высший художественно-технический институт (ВХУТЕИН) в Москву. После реорганизации ВХУТЕИН часть студентов перевели во Всероссийскую Академию художеств. Его наставниками стали известные мастера советской архитектуры И. Фомин, В. Щуко, В. Мухина, Л. Руднев. Руководителем дипломного проекта студента В. Волчека был профессор Иосиф Лангбард.
В 1936 году был направлен в Узбекскую ССР. В соавторстве разрабатывал генеральный план центральной части Ташкента, проектировал здание Ташкентского горкома Компартии Узбекистана, участвовал в архитектурном оформлении гидросооружений Ката-Курганского водохранилища.
После войны в апреле 1953 года Виктор Волчек переезхал работать в Минск - главным архитектором проектов института «Белгоспроект». Первой его работой в Беларуси стал проект памятника на братской могиле воинов польской дивизии имени Тадеуша Костюшко в деревне Ленино Могилевской области. Затем проектировал здания облисполкома на Центральной площади Минска и литературный музей Я. Купалы, жилой дом ЦК КПБ на углу улиц Я. Купалы и К. Маркса.
Виктор Волчек стал главным архитектором проекта Брестской крепости, а затем осуществлял авторский надзор за строительством мемориала, который был открыт 25 сентября 1971 года.
В последние годы жизни Виктор Матвеевич Волчек работал в институте «Минскметропроект». Его архитектурные заслуги отмечены четырьмя Почетными грамотами Верховного Совета Узбекской ССР и Почетной грамотой Верховного Совета Белорусской ССР. В 1978 году архитектору присвоено звание заслуженного архитектора республики. Умер 26 апреля 1985 года.
Великая Отечественная война в корне изменила его взгляд на жизнь, она закрутила в водовороте своих событий. Виктора Волчека призвали в армию и после окончания 6-месячных курсов Военно-инженерной академии имени В. Куйбышева и Болышевского военно-инженерного училища, отправили… в сражающийся Сталинград. Он выжил! И фронтовыми дорогами шел от Сталинграда через Курскую дугу – на Запад. В августе 1943 года старший лейтенант Волчек сражался под Орлом, а в конце сентября вместе с бойцами форсировал Днепр. Освобождал юг Беларуси, Украину, Польшу, Восточную Германию и Чехословакию. Война для Виктора Матвеевича закончилась в Праге.
Виктор Волчек впервые увидел Минск в конце 1945 года, когда возвращался домой. «Руины, кругом одни руины, хотя уже почти два года минчане без устали трудятся на восстановлении города», — так вспоминал об этой встрече зодчий. Эти впечатления от героических и трагических лет Великой Отечественной войны стали основой его будущих проектов. Именно по его работам сооружались памятники на братских могилах погибших воинов Советской Армии в деревнях Масюковщина и Уручье под Минском, памятник партизанам в городском поселке Ивенец. В 1959 году совместно со скульптором Сергеем Селихановым зодчий создал памятник пионеру-герою Марату Казею.
- Игорь Волчек – сын архитектора, сегодня также известен в Беларуси, - говорит ведущий научный сотрудник архива Галина Шостак. – Он кинорежиссер-аниматор, кстати, сам готовил выставку фотографий в честь 100-летия со дня рождения отца. На ее открытии он исполнил песню Фрэнка Синатры с названием «Мой путь». Она - символ того, что каждый в этой жизни выбирает путь сам. И Виктор Матвеевич Волчек его выбрал. И не ошибся…
Из писем В.Волчека жене (оригинальный стиль сохранен)
«…Сейчас газеты приносят много хороших вестей. Врага начинают бить со всех концов. После зимней кампании, разгрома под Сталинградом и разгрома при преследовании отступающих немецких войск, у них престиж здорово подорван. Из бесед с населением и по захваченным письмам видно, что союзники немцев уже перестают верить в брехню гитлеровцев, в особенности, мадьяры. Даже среди немцев уже укрепляется убеждение, что Гитлеру капут. Но сопротивление еще большое. Уже воюют не за расширение «жизненных просторов», а за сохранение своей шкуры».
* * *
«Ночь. Сильный пронизывающий ветер. Плот не доходит до берега метров 80. Надо имущество переносить на берег вброд. Не каждый боец полезет в воду. Нужно самому личным примером все делать. Лезу в воду. Через час от воды и ветра продрог окончательно. Спасаюсь тем, что таскаю тяжелые ящики. В эту ночь впервые ощутил на себе, как словами можно поднять дух или подорвать силу и способность действовать в тяжелых условиях. Мокрый, уставший от бессонницы, озябший, я не думал ни о чем, кроме как бы переправить груз на берег Днепра. И вдруг один в темноте голос: «А ведь в это время там, в тылу, некоторые радуются нашим победам, в теплых квартирах, спят…» Одна фраза и стало как-то тяжело и холодно…»
* * *
«…Сколько испытаний и невзгод переносить приходится и тебе с моими белокуренькими дочками, и мне, но вот видишь, мы уже за Днепром. Не успела ты, наверное, получить от меня письмо о том, что форсировали реку Десну и взяли г.Чернигов, как мы уже оказались за Днепром. Десну мы форсировали гораздо легче и с большими удобствами, а Днепр и шире, и удобств меньше. Сами делали плоты из бревен и досок, я до сих пор не могу поверить, что у нас мало потерь. Я потерял лишь только одну повозку и лошадь, то есть утонули, а люди все целы…»
* * *
«Немцы отступают, сегодня привели в штаб группу немецких офицеров, сдавшихся в плен. Говорят, что Гитлеру капут. Хотят собаки сохранить себе жизнь, чувствуя гибель в орловском колечке…»
* * *
«Обстановка у нас такая, что на одном месте более двух дней не задерживаемся. Колечко вокруг Орла все уже и уже. Тебе, наверное, интересно знать, как протекает жизнь у меня на фронте. Вот тебе одни сегодняшние сутки для примера. Вчера я, «черт кудрявый», как меня назвала Берта, типун ей на язык, поехал на своем коне в тыл. Ехал ночью обратно. Прогулка не из приятных. Темно. Не видно дороги, сбиться с нее опасно. Потому что кругом все заминировано при отступлении. Бывали случаи, что при разъезде двух машин или повозок одна из них подрывалась – повозки с грузом, люди и лошади, причем невероятно каким образом одни оставались целыми и невредимыми, в то время как другие разлетались так, что нельзя было найти останков. Так вот еду, а сам проклинаю себя за то, что поехал. Пришлось положиться на своего коня: отдался в его распоряжение. Только знай, сиди и смотри по сторонам. А он меня везет и сворачивает сам, куда надо. Смотрю на линию фронта. Потому что ее отчетливо видно. Там то и дело вспыхивают взрывы и появляются осветительные ракеты в сопровождении трассирующих пуль разных цветов, как будто в парке на карнавале. В общем, приехал благополучно. А еще лег и заснул в землянке. Проснулся на рассветет от содрогающихся стен и потолка. Немец начал нас бомбить. Кругом черно от дыма, а в воздухе стоит сплошной гул. И воздух стал каким-то упругим, сотрясается. Вот уже закатилось солнце последнего взрыва, стало тихо, и пулеметные очереди кажутся легким рокотанием после гула и грохота. Стало темно от клубов дыма – это горят деревни, подожженные немцами. Как будто идет большая эскадра броненосцев, из труб которых валит дым, заволакивающий все небо… Стало совсем темно…»
* * *
«Теперь как никогда виден конец войне. Я уверен в победе над немцами. Лично я уже два раза был в критических ситуациях, но всегда счастливый исход решал дело. Несмотря на это, я стал более уверен в возвращении домой целым и невредимым…
Ординарца своего собираюсь отдать, потому что надоели его бесплодные старания, вечно что-нибудь отмочит. Мне уже жаль его за преданность. Как говорится, ест глазами начальство. Но мне это не надо, просто нужно отличное исполнение…»
* * *
«В моей судьбе перемены, я вновь стал художником – работаю в полевой редакции. Могу тебе прислать первую карикатуру, напечатанную в нашей газете. Сам я очень рад этому обстоятельству, так как за время боевых действий в качестве строевого командира совершенно рука отвыкла от подобного труда. Постепенно восстанавливаю свою профессию и занимаюсь тем, что любил всю жизнь. Единственное огорчение, что в части не успею получить награды и приходится моему новому начальству запрашивать с места моей прежней службы…»
Игорь Кандраль, фото из архива автора
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при размещении гиперссылки