Осенью 1983 года в журнале «Смена» вышла статья Ольги Молчановой о творчестве Юрия Антонова с заглавием «Своя интонация». В статье много интересных мыслей, поэтому представляем её вашему вниманию.
«Смена» — советский, затем российский иллюстрированный
литературно-художественный журнал, основанный в 1924 году. Был массовым молодёжным журналом Советского Союза. К концу 1980-х годов тираж «Смены» достигал более трёх миллионов экземпляров.
Молчанова Ольга Борисовна (1949) – музыкальный редактор, создатель и художественный руководитель программы «Шире круг»
Если верить результатам опросов, то симпатии молодых единодушно отданы сегодня певцу и композитору Юрию Антонову. Яркое тому подтверждение – аншлаги, с которыми проходили его недавние выступления в Минске и Волгограде, Ростове, Куйбышеве, Таллине и Москве. «На последние концерты Юрия Антонова продано более трехсот пятидесяти тысяч билетов», – сообщила ленинградская газета «Смена».
Разгадать секрет этой поистине оглушительной популярности непросто, тем более что мнения о его творчестве порой диаметрально противоположны. Одни пытаются объяснить этот, по их мнению, сомнительный успех невзыскательными вкусами молодежной аудитории. Другие в пылу неумеренных восторгов объявляют артиста и его песни «вершиной» современной советской эстрады. Разумеется, это крайности. А вот оценки самих слушателей, высказанные в письмах, которые приходят в редакции газет, на радио и телевидение.
«Нравятся Ваши песни, такие разные... Покоряет искренняя добрая интонация... Что нам эти заграничные ритмы и чужой язык! Люблю все наше, русское, – чувствую его в Ваших песнях».
Н. АНАНЬЕВА, г. Химки
«Многие считают, что голоса у Вас маловато... А мне Ваш голос импонирует, ведь и пишете Вы именно на него – музыку негромкую и приятную. В свое время и про Утесова говорили то же самое. А нам, молодым, он нравился. Я уверен, что эстрада не всегда требует шаляпинского голоса. Но она обязательно требует искренности и теплоты. А этого Вам не занимать».
Это письмо написал ветеран Великой Отечественной войны Михаил Сергеевич Садовников из Тольятти. Ему 63 года.
«Его песни и он сам – «наши», для тех, кому от 17 до 25»,
– пишет Жанна Киселева из города Рогачева.
Те, кому от 17 до 25... Молодежь сегодня получает огромную (гораздо большую, чем, к примеру, десять лет назад) информацию по вопросам эстрады, слушает много разной музыки, в том числе зарубежной. Поток ее, как не раз отмечалось, мутноват, размывает эстетические нормы, навязывает «шоу»-вкус. Суметь противопоставить этому потоку свое – оригинальное, идущее в ногу со временем, нечто такое, что, следуя лучшим традициям отечественной эстрады, привлекало бы не меньше, – задача не из легких, но зато благородная. Что касается творчества Юрия Антонова, то я слышала, к примеру, что во многих дискотеках зарубежным шлягерам пришлось потесниться, уступив место антоновским песням, доступным и танцевальным одновременно.
Например, песня «Маки» на стихи Г. Поженяна, по моему убеждению, содержит все лучшее, что свойственно сегодня почерку ее авторов. Мне даже кажется, что тема памяти о павших за Родину решена в ней убеждающе лаконично, без малейшего мелодраматизма. Проста и выразительна неброская мелодия. Естественна, по-русски распевна каждая ее фраза. Это сдержанное раздумье человека, не привыкшего давать волю чувствам. Они прорываются только в припеве: «Маки, маки, красные маки, горькая память земли...» И все развитие внешне неторопливой мелодии устремлено к этому припеву, который, как долго сдерживаемое чувство, приносит желанное облегчение. Содержанием продиктована здесь и теплая, задушевная манера пения, которая так покоряет нас в Антонове. И она, заметьте, в русле лучших традиций отечественной эстрады. Так пели Утесов и Шульженко, так пел Владимир Трошин, счастливо нашедший свою проникновенную интонацию. К такой манере пения пришел в последние годы и Лев Лещенко.
Так поет и Антонов – «поет с душой, не кричит, не шепчет» (снова из письма слушателя). И это негромкое, кажется, совсем «невокальное» пение, с неповторимой хрипотцой – его, антоновское «фирменное», мгновенно отличимое и очень современное.
Антонов создал категорию песен, лирических и массовых одновременно, приблизившись к непревзойденному шедевру этого рода – «Подмосковным вечерам». Мелодии таких песен простые и ясные, они легко поются, мгновенно запоминаются. Восприятию главного – мелодической линии – подчинена стихия ритма, вся фактура прозрачной инструментовки. Атмосфера светлого покоя, иногда с оттенком легкой печали – таков мир этих песен. В них без ложного пафоса выражены чувства добрые и серьезные. В песне «Море» на стихи Л. Фадеева – всегда влекущая человека, сына земли, романтика морской стихии; в песнях «Родные места» и «Крыша дома твоего» на стихи М. Пляцковского – чувство кровной привязанности, нежной любви к родной земле.
В музыкальном строе каждой из этих песен своя неповторимая изюминка, которую мы не без удовольствия улавливаем слухом. И в таких звуковых находках автор проявляет незаурядную изобретательность и мастерство. Это или запоминающийся мелодический ход, или красивый мотив эффектного инструментального отыгрыша, чаще всего гитарного. Как в песне «Крыша дома твоего», к примеру.
Это одна часть песен Юрия Антонова (деление, разумеется, условное). А вот другая... Песни танцевального характера, такие, как «Жизнь», «Не забывай», «Я вспоминаю», «Золотая лестница», меня лично настораживают. А ведь пользуются особым успехом в дискотеках. В них будоражит стихия ритма, радует красочность ярких находок в аранжировке, сделанной с уверенным профессиональным мастерством. Эти песни стали привычными атрибутами музыкального быта молодежи, настолько привычными, что никто и не задумывается, нет ли в них изъяна.
А что, если вслушаться? Не слишком ли банальны мелодии этих песен, развязна, а порой откровенно криклива манера их исполнения?
А если вдуматься в текст хотя бы одной из таких песен? Заранее оговорюсь, что, наверное, не стоит требовать от текстов танцевальных песен, а следовательно, в известной мере прикладных по своему значению, высоких поэтических достижений. Наверно, здесь правомерны какие-то иные критерии оценки качества. Но смысл того, о чем поется, все же должен быть понятен? Хотелось бы. Тогда попробуйте:
Пусть о любви нечаянно
Кто-то сказать осмелится,
Если поверишь в это,
Сердца не закрывай!
В сердце необитаемом
Снова любовь поселится,
Но и о том, что было,
Помни, не забывай!
Или еще:
Жизнь играет с нами в прятки,
«Да» и «нет» – слова-загадки...
Мир, этот мир, дивный мир!
И так далее, все в том же «глубокофилософском» ключе...
В творчестве постоянного соавтора Антонова поэта Леонида Фадеева немало удач – текстов с ясно выраженной авторской мыслью, отличающихся поэтичностью, лиризмом. А вот тут, жонглируя «словами-загадками», поэт словно «играет с нами в прятки», предлагая слушателям стихи, за которыми – пустота.
А ведь есть у Юрия Антонова песня танцевального склада, которая до сих пор покоряет точным соединением содержательного текста и обаятельной музыки. Это песня «Зеркало» на стихи Михаила Танича. Помните, как красиво «выпевается», становясь мелодической изюминкой, на первый взгляд трудное для песни слово «головокружение»? Песня эта, быть может, не самая броская и модная, является немалым достижением Юрия Антонова в области танцевальной лирики.
Кстати, я почти уверена, что расширение круга соавторов-поэтов – единственно плодотворный путь для молодого композитора. Может быть, поэтому самые яркие удачи, прошлые и теперешние, связаны с именами известных поэтов: М. Танича, Г. Поженяна, встречи с которыми пока редки.
Много пишут и говорят сегодня о притягательной простоте образа артиста – певца и исполнителя, противопоставляя ее прискучившей и раздражающей эксцентричности, утвердившейся в последнее время на нашей эстраде. Но истины ради стоит заметить, что среди наших исполнителей такая острохарактерная, экспрессивная манера присуща лишь немногим артистам.
А в целом простота и сдержанность – в традициях советского искусства. В этих традициях работает на сцене и Юрий Антонов. Он сумел создать образ нормального парня, простого и доступного. Он не подает себя как «солист», а поет, аккомпанируя себе на гитаре, – в точности, как это делают молодые ребята в компаниях. Он приблизил себя к ним – и они поверили ему, подхватили его песни. Но при всей простоте и доступности Антонову не хватает артистизма. Песни Антонова в их сценическом варианте слабее музыкального оригинала записи. Ведь для многих запись его песен – это именно оригинал, первоисточник, с ним знакомятся значительно раньше, чем встречаются с исполнителем в концерте.
Здесь, на сцене, певец однообразно статичен, а обаятельная улыбка, ставшая привычной, появляется на его лице неожиданно, без видимой связи со смыслом и настроением исполняемого. К тому же неубедительность случайных жестов, которых порой больше, чем требуется. И становится ясно, что образ «нормального парня с гитарой» – это еще не образ, а лишь внешняя его оболочка. Ведь у парня с гитарой должен быть характер, диктуемый образом песни. Во многих письмах читаю: «Решительный, смелый, независимый, отчаянный парень» – таким он «слышится» в песнях. Но сценический эквивалент этим оттенкам характера артистом, увы, пока не найден. Да – простой, да – нормальный, но достаточно ли этого требовательному зрителю?
Юрий Антонов обладает многим необходимым – здесь и природная одаренность, певческое мастерство, располагающее обаяние, чувство времени и своего молодого зрителя и слушателя, – чтобы надолго сохранить пришедший к нему успех. Только бы не переоценить того, что достигнуто, выдержать испытание популярностью, суметь критически взглянуть на сделанное и, оставаясь самим собой, удивить неожиданностью, новизной, к которым приводят только поиск и неуспокоенность.