Вера Серафимы. Глава 17
— Господи, хоть бы только все хорошо с Васей было, — плакала Сима, сидя у бабы Даши в хате за столом несколько часов спустя после пожара, который уничтожил дом почти полностью. По крайней мере, жить в нем теперь нельзя.
Верочку кое-как уложили спать. Она была слишком возбуждена, плакала и все спрашивала, выживет ли дядя Вася.
— Кто ж его так? А? Баба Даша? — спросила Сима у Семеновны, будто она знала ответ на этот вопрос.
— Не знай! Фельдшерица сказала, что, похоже, вилами. Да слава Богу, не сильно, а ешо фуфайка спасла. Да дыму надышался, подгорел ешо малость. Участковый сказал, что вроде как баба колола, аль ребенок. Да чегой ж энто деетси? Чегой жа получаетси? Зашла, кольнула, а потома подожгла? Хорошо, Андрейка вовремя подоспел. Спас. Жить будеть Васька наш. Слава Господу, — старушка перекрестилась. — Сгорел бы! Ой лихо какоя!
— Баба Даша, это я во всем виновата.
— Да чегой жа? Рази ты ево колола? Рази ты подожгла хату-то да подперла чурбаком? У тебе б и силов-то ишть не хватило на такоя. Ты ж видала чурбак тот.
— Бурняевой это работа. Вот что! Видела я ее сегодня. Потом под окнами кто-то шастал! Вася крикнул еще… Баба Даша! — обомлела Сима. — А голос ведь у него один в один как у Володи.
Семеновна вскрикнула и прикрыла рот рукой:
— Пресвятая Богородица! Либошто на убийству мужа своева пошла?
— Нет, не на убийство. Напугать решила. Когда второй-то раз она под окном прошла, мы уже с Васей вдвоем были в доме! А она что подумала? Правильно! Что я с Володей. Да только я ушла тут же. Так вот — заскочила Зинка, вилами кольнула, думаю, если бы убить хотела, то по-другому ударила. А так — просто припугнула. Поцарапала вроде как! Увидела, что не Володя это, перепугалась и подожгла. В сенях бутыль керосина стояла, я приметила, когда картошку им понесла. Еще подумала — пригодится мне в хозяйстве.
— Ну Симка! Ну ты даешь! — восхитилась баба Даша. — Как наш участковай. Будяшь яму рассказывать?
— Баба Даша, это лишь мои домыслы, — Сима загрустила: — Как же мне жаль будет расставаться с вами! Но надо. И чемоданы уж как кстати собраны.
Серафима решительно встала.
— Куды ж ты, дочка? — схватилась бабушка за сердце, предчувствуя скорую разлуку.
— Не знаю пока, но подальше отсюда. Не успокоится Зина. Хоть и обозналась она вчера, то ж не с ее мужем я в доме была. Домой поедем, в Волхов. Некуда нам больше.
А сама подумала: «Жена ведь не гусли, — поиграв, на стену не повесишь. Нет у меня будущего с Володей».
— Да погоди ты, усе ладно будят!
— Нет, ничего уже ладно не будет, — горестно покачала головой Сима.
Среди ночи она проснулась от того, что Верочка, сидя на печи и раздирая на себе рубашку, сильно задыхалась.
Сима кубарем скатилась вниз, трясущимися руками налила теплой воды в кружку: хорошо, засиделись допоздна и все время грели чай. Баба Даша тут же подскочила тоже. Приступ длился долго, почти до самого утра. Только с рассветом девочка уснула.
Сима посмотрела на Семеновну, та перекрестила ее и сказала сама:
— Ехай, детка, завтре жа!
…Разговор с директором вышел непростой.
— Понимаю вас, Серафима Андреевна! Задерживать не смею. Когда дело касается безопасности, а Бурняева непредсказуема, то надо думать прежде всего об этом. Посадить бы ее, да прямых доказательств нет, лишь косвенные. Ну встретили вы ее, ну и что?
— Ничего! — покачала головой Сима.
— Ну ходила под окнами! Так ведь тоже не знаете точно, она ли!
— Не знаю! — покачала головой Сима.
— То-то и оно! — вздохнула Анна Федоровна и потянулась за папиросами. — Сколько судеб сломала пьянь эта, и хоть бы что!
Анна Федоровна в сердцах ударила по столу крепко сжатым кулаком.
…— Николай Алексеевич, дайте машину, пожалуйста, завтра утром! — просила Серафима Андревна тем же днем председателя.
— Куды собралась? — с тревогой спросил Лексеич.
— Домой поедем, — соврала Сима, — доктора здесь нет, а Верочке все-таки контроль врача нужен, сегодня ночью сильный приступ был.
— Ну что ж, не смею задерживать. Раз решила… — председатель развел руками, хорошо понимая истинную причину скорого отъезда учительницы.
…Еще тяжелее было говорить с Верочкой.
— Мамочка, — расплакалась девочка, — как же так? Я не хочу уезжать.
— И я не хочу, Вера. Но надо.
— Но почему? Почему надо? Кому надо?
— Я не могу тебе всего сказать, но ты просто доверься мне. Надо!
— Мама! — Вера опустила голову. — Я… Степку Бурняева… люблю! И он меня!
Сима вздрогнула: «Господи! Наследственное это у нас, что ли?»
— Ничего, доченька! Какие твои годы! Первая любовь — это здорово! Это ценный дар! Ты становишься взрослой. Она… пройдет.
— Когда?
— Завтра попрощаемся с ребятами и уедем.
— Когда пройдет?
— Не знаю, — честно ответила Серафима.
…Прощание с детьми было очень трогательным. Сима едва сдерживала слезы, многие девочки, да и мальчики тоже, плакали.
Сима не хотела афишировать свой отъезд, а потому постаралась, чтобы он прошел максимально тихо.
Утром к школе подъехала машина, шофер помог погрузить вещи.
— Баба Даша, мы как приедем в Волхов, я вам сразу же напишу.
— Храни вас Господь, милые мои. Да что ж такое — опять мне разлука?
Семеновна крепко обняла своих ставших такими любимыми Симу и Верочку. Все горько плакали.
— Бабуля, приезжай к нам по весне.
— Приеду, Верочка. А то как жа! Обязательно приеду.
Сима очень не хотела встречаться перед отъездом с Володей. Ни к чему. Бог услышал ее молитвы: не встретились.
До станции доехали быстро. Там водитель помог разгрузить вещи и предложил подождать поезд:
— Помогу вам загрузиться.
— Нет, нет, — поспешно отказалась Сима. — Нескоро еще. Мы сами, не волнуйтесь, спасибо вам. Езжайте спокойно.
Как только водитель отъехал на приличное расстояние, Сима стала озираться по сторонам. Увидев старушку с чемоданом, она обратилась к ней:
— Бабуля, а не подскажете мне самое дальнее село от станции, но чтобы там школа была или поблизости.
Старушка внимательно посмотрела на нее подслеповатыми глазами и спросила:
— А тебе, дочь, поштой?
— Так я учительница. Хочу там работать.
— Так в нашу деревню и ехай. Знаменское. Не слыхала? Почитай, шесть десятков верстов. Ишть тебе ешо дальше надой?
— Нормально, — обрадовалась Сима. — Подойдет.
— Меня Платоновной кличуть. А тебяй?
— Серафима я.
— Приеду через недельку. К сыну еду в Острожино, погостить. Увидемси, милмоя, коль не передумашь.
— Отчего ж?
— Да глухо у нас жеть.
— Нам того и надо. А математику у вас преподают?
— Да Господь с тобой. Какая тама математика! И не токма ее нет. А и ешо чегой-то: хвизики, либоштой? — старушка махнула рукой. — Ехай, ехай. Думаю, Мирон Сергеевич рад тебе будеть.
— Кто ж это?
— Ишть директор школы. Он сам и учить робят. Ня знай чемуй токмай.
— Поедем, — решила Сима. — Хуже не будет, а не примет — так еще дальше поедем.
Найти машину, которая отвезет в Знаменское, было не так-то просто. Но один парнишка посоветовал:
— Со мной давайте до Устюжки — там помогу пересесть к кому-нибудь. Думаю, что так и доберетесь на попутках.
… Через три недели баба Даша получила письмо из деревни Знаменское.
— Семеновна, письмо тебе от какого-то Андрея Заварзина. Ктой-то? — проявляя особое любопытство, спросила почтальонка.
Баба Даша хотела ответить, что никакого Андрея она не знает, и пусть Надька несет письмо назад, но вовремя опомнилась. Перед самым отъездом Сима сказала:
— Баба Даша, я тебе письмо напишу, но на конверте будет имя Андрея Заварзина. Это моего папу так звали.
Семеновна тогда закивала:
— Понямши, понямши. А то как жа!
Татьяна Алимова
Все части здесь⬇️⬇️⬇️