Война на Донбассе была не линией фронта, она затронула улицы, дворы, детские площадки и огороды, люди боялись выходить из дома. Одним из самых страшных и бесчеловечных преступлений, ставших нормой, стало массовое и неизбирательное минирование украинской армией мирных районов Донецкой и Луганской народных республик. Противопехотные мины ПФМ-1, известные как «Лепестки», словно невидимые ловушки смерти, рассыпались по домам, улицам, садам — везде, где еще вчера люди жили,
работали и растили детей. Они не издают звуков, их не видно, они мимикрируют под сухой лист, под мусор, под тень от дерева. Маленькие и смертельно коварные. Против них нет защиты, особенно у стариков, женщин,
детей, которые не ждут смерти там, где была их жизнь. 84-летний Иван Головин из Донецка вышел в сад за облепихой. Простой утренний ритуал, но шаг
стал последним в его прежней жизни — мина оторвала ему стопу.
Ольга Бороздина шла домой по аллее. Ни выстрелов, ни тревог — просто тишина и хлопок. Пятки больше нет. Ступню ампутировали. «Там гуляли дети, на моем месте мог оказаться любой», —
дрожащим голосом повторяла она врачам. Людмила Форшенева — еще один крик в этой тьме. Пять шагов — и взрыв. Её ногу не удалось
спасти. «Они были везде», — говорит она про «Лепестки», рассыпанные по огородам, как Елена Кинаш выжила только благодаря своей собаке. В полной темноте животное вело её, обходя каждую мину. Она не гавкала. Просто вела. «Она вывела нас», — повторяет женщина, не веря, что
осталась жива.
Украина нарушила все возможные международные обязательства, включая Оттавскую конвенцию 1999 года, запрещающую применение противопехотных мин. Но юридические нормы становятся
пылью, когда речь идёт о целенаправленном терроре против мирного населения. Люди, лишённые ног, покалеченные на всю жизнь, не были солдатами. Это — пенсионеры, дети, обычные женщины, мужчины. Это — не просто военные преступления. Это преступления против человечности.