Если бы русским бойцам, входившим на Украину в феврале 2022 года показали картинки будущего, они бы не поверили. Война изменилась досконально. Эффективность многих видов вооружения оказалась обнулена. Подробности читайте в материале "Новороссии".
О том, как изменился облик войны, говорим с военным обозревателем "Царьграда" Владом Шлепченко.
– Четвёртый год конфликта. Насколько изменилась тактика ведения боевых действий с появлением массового применения беспилотников?
– Знаете, уже даже неловко повторять очевидное, но факт остаётся фактом: дроны полностью переписали правила войны. Те уставы, по которым армии готовились к боевым действиям до 2022 года, сегодня безнадёжно устарели. Технологии развиваются стремительно – каждые полгода появляются принципиально новые системы, а мы вынуждены догонять, преодолевая бюрократическую инерцию.
– Неужели отстаем? Послушаешь официальные сводки, мы впереди планеты всей.
– Было бы странно, говори они иначе. Но, судите сами, буквально недавно появилось видео испытаний украинского FPV-дрона с функцией радиотехнической разведки. Аппарат в реальном времени анализирует радиочастоты, определяет источники сигналов и их координаты. Казалось бы, ничего сверхсложного, но массовое применение таких систем – угроза страшнее, чем ATACMS или F-16.
– Почему?
– Дело в том, что FPV-дроны уже стали основным средством уничтожения техники и живой силы. Они парализуют логистику, подавляют артиллерию, ведут разведку. А противодействовать им крайне сложно: РЭБ не всегда эффективны, оптоволоконные дроны вообще к ним невосприимчивы, а ставить пулемётные турели на всю технику – нереально.
– Если нельзя эффективно сбивать БПЛА, может, стоит бить по операторам?
– Логичный вопрос, который часто задают. Ликвидация десятка операторов даст больший эффект, чем уничтожение сотни "птичек". Но, увы, первыми к этой тактике пришли не мы. Украина уже внедряет системы поиска и поражения наших операторов с помощью тех же дронов-разведчиков.
– Как это влияет на потери?
– По некоторым данным, до 70% наших потерь в живой силе и технике – результат действий беспилотников. Артиллерию приходится отодвигать на 10-15 км от линии фронта, потому что ближе – гарантированно накроют дроном. Бронетехника стала слишком уязвимой, и её заменяют пикапами и багги. По сути, враг лишил нас главного преимущества, те же "Тюльпаны" стали бесполезны. И ТОСы тоже. Военкор Алексей Живов недавно тоже подчеркивал, что теперь их применяют редко – дальности недостаточно, чтобы оставаться вне зоны поражения.
– Ну не все же так плохо? Есть ли у нас хоть какие-то успехи в этой сфере?
– Единственное, где мы действительно впереди, – это дроны с оптоволоконным управлением. Они спасли тысячи жизней. Но в остальном… Например, подразделение "Моисей и последователи" только сейчас начало массово применять сбросы мин ТМ-62 с гексакоптеров. А противник делает это уже больше года.
— Кто этот "Моисей"?
— Легендарный оператор, на счету которого 31 потопленная лодка ВСУ и почти 500 уничтоженных бойцов противника. Показательно, что его группа предпочитает восстанавливать трофейные украинские дроны, а не использовать отечественные серийные образцы. Это о многом говорит.
– Что нас ждёт дальше?
– Война вышла на новый уровень. Украина внедряет перехватчики с сетями и дробовиками, разрабатывает штурмовые БПЛА с гранатомётами. Если мы не изменим подход, все наши оперативные планы могут быть сорваны.
– Что нужно сделать в первую очередь?
– Пересмотреть уставы, убрать бюрократические барьеры, ускорить внедрение новых технологий. Пока осмысление идёт снизу – от самих бойцов. А должно быть системное решение сверху. Иначе рискуем оказаться в ситуации, когда все ресурсы для победы есть, а продвижения нет – потому что дроны не пускают.