Тем временем илы Лжедмитрия 2 продолжали усиливаться. На этот раз помощь к нему пришла от запорожских казаков в виде 30-тысячного отряда. Это дало надежду простому люду, что наконец-то на Руси будет наведен порядок. Но, увы. Власть в стране принадлежала полякам, и они делали все что хотели.
И силы самозванца начали уменьшаться. Отпали многие русские города, польский король позвал поляков на осаду Смоленска. Казаки также разделились, большая часть осталась с самозванцем, меньшая ушла к Сигизмунду на помощь, правда вскоре вернулась, казаки не смогли договориться с поляками.
И Лжедмитрий 2 из Тушино сбежал в Калугу, где объявил поляков изменниками и призвал их уничтожать.
Тем временем в Москве происходили следующие события. Бояре начали новое восстание, по итогам которого Шуйский был свержен и насильно пострижен в монахи. После чего его выдали польскому гетману Жолкиевскому. Он вывез Василия вместе с его братьями Дмитрием и Иваном в лагерь польского короля под Смоленском. Позднее сверженного русского царя вывезли в Польшу, где он и умер в заключении, прожив до 1612 года.
Во главе царства стала группа бояр, состоящая из семи человек – князья Федор Мстиславский, Иван Воротынский, Андрей Трубецкой, Борис Лыков-Оболенский, бояре Иван Романов и Федор Шереметьев. Впоследствии этот период в Российской истории получил название «семибоярщина». Во главе этой клики стоял князь Федор Иванович Мстиславский.
Совместным решением этой группы было решено нового царя из русских родов не избирать, так как считал свой род более достойным, чем другие. Поэтому было решено пригласить царя со стороны, так сказать «варяга», нового «Рюрика».
Выбор пал на польского королевича Владислава. Почему на него, спросите вы? Ответ прост – у «семибоярщины» не было реальной власти в стране, их власть ограничивалась границами Москвы. За пределами которой властвовали поляки. Поэтому выбор был только за представителем Польши. Попробуй они пригласить на царство представителя другого государства, и можно было считать, что их жизнь на этом закончилась. Поляки тогда в Европе были силой.
Единственное, что смогли эти изменники, а по-другому их нельзя назвать, это внести в договор следующие пункты. Королевич перед коронованием на русское трон должен был принять православие, не изменять веру в стране, следовать законам Руси, традициям и сохранить неприкосновенность границ.
Были отправлены гонцы к польскому королю Сигизмунду, к гетману Жолкиевскому. Однако опасаясь нападения Лжедмитрия 2, «семибоярщина» впустила в Москву польское войско. С этого момента власть в столице перешла к Александру Гонсевскому, который командовал этим польским отрядом.
Единственным ярым противником всего происходящего был патриарх Гермоген. Его, после смешения Шуйского, арестовали. Однако он и под арестом умудрялся рассылать по русским городам селам грамоты, в которых призывал русский народ встать на защиту земли русской и освобождению столицы от поляков.
Это послания произвели нужный эффект, русское ополчение собралось и встало лагерем недалеко от Москвы. Да и в самой столице было неспокойно, нередко вспыхивали схватки между горожанами и поляками.
Поляки требовали от опального патриарха написать новые письма к руководителям ополчения, чтобы те отвели свои войска от столицы, а лучше вовсе их распустили и признали власть Владислава. Иначе грозились убить Гермогена. Известен ответ Патриарха на эти слова: «Что вы мне угрожаете? Боюсь одного Бога… если же останетесь здесь, я благословлю всех стоять против вас и помереть за Православную веру». Несломленного Патриарха уморили голодом.
Но перед смертью он успел сообщить, что освобождает русский народ от клятвы Владиславу и вместе с тем призвал россиян: «Мужайтеся и вооружайтеся и совет между собой чините, как бы нам от всех врагов избыти. Время подвига пришло!».
А бороться было с кем, помимо поляков на русские земли зарились шведы, ведь теперь формально Русь была под властью поляков, а с ними у Швеции велась война. И шведы объявили войну Руси. Поляки также не изменили своего отношения к русским, даже после присяги бояр Владиславу. Кроме того по русской земле бродили наемники всех мастей и наций, их, кроме грабежей ничего не интересовало.