Долгие годы вокруг Петербурга ходят слухи: был ли город заложен Петром I или русский царь пришел на уже обжитое место и переделал его под свою столицу? Про легенды о существовавших тут когда-то великанах мы сегодня разговаривать не будем, это все-таки канал не о фантастике, но зерно правды в суждениях о когда-то стоявшем здесь поселении имеется. Слышали ли вы о крепости Ниен? Именно ее считают предтечей Санкт-Петербурга. Сейчас взглянем с вами на то, как этот город-крепость появился, развивался, попал под российское владычество и исчез, будто его никогда и не существовало, а также попытаемся понять, какое будущее его ждет.
На берегах Невы первые человеческие стоянки появились еще в период 5000 лет до нашей эры. Следы жизнедеятельности здесь относятся еще к эпохе позднего неолита, тогда даже Невы еще не существовало. Подробно останавливаться на этом мы не будем, да и данных не так уж много.
А вот в 1300 году уже нашей эры шведами, которые в то время владели этим регионом, на Охтинском мысе была основана крепость Ландскрона, что в переводе означает «венец земли». Однако долго простоять ей не удалось - в 1301 году она была взята новгородцами под предводительством князя Андрея, сына Александра Невского, и полностью разрушена.
Но все же местность с географической точки зрения была очень удобной, так что не удивительно, что спустя время на мысе вновь стали возникать поселения. В Писцовой книге 1500 года имеются сведения о стоявших тут нескольких десятков дворов. Согласно мнению археологов, именно бывшие участки Ландскроны стали постепенно обживаться пришедшими сюда мирными жителями. Так в небольшом населенном пункте появились собственные гостиный двор, таможня, церковь и кладбище. Называлось это место Невское устье, а в некоторых русских источниках встречается имя Венчище (вероятно, переведенный вариант Ландскроны).
К 17 веку территория оказалась полностью под властью шведов. В 1611 году они заложили на левом берегу Охты крепость Ниеншанц, а напротив расположился город Ниенштадт, нередко называемый просто Ниен, переводящееся как «Невский». Основой для него стало то самое поселение, образованное ранее. В крепостных укреплениях находился гарнизон, достигавший 500 человек. Основными поставленными перед ними задачами были защита от нападения русских и превосходство в регионе. Один из шведских королей Густав II Адольф даже как-то сказал: «Теперь без нашего позволения русские не смогут выслать ни одной лодки в Балтийское море».
Для шведов территории казались выгодными - левый берег Охты был самым ближайшим к морю незатопляемым участком суши, так что можно было не опасаться периодически случавшихся наводнений. Из простой прямоугольной формы крепость со временем перестраивалась в мощное оборонительное сооружение с крепкими бастионами, но осуществить все задуманное до конца не удалось из-за нехватки средств. Город хотели построить каменным, но материалов было слишком мало, поэтому постройки так и остались деревянными. Не доставало и рабочих рук, поэтому из соседних Выборга и Кексгольма массово сгоняли крестьян. И все равно строительство шло слишком медленными темпами.
Ниен считался крупным торговым городом, во многом превосходившим административный центр Нотебург. Туда, предвкушая лучшую жизнь, со всех уголков королевства стремились переселенцы. Многим шведским дворянам были пожалованы земли в Ингерманландии (так назывались эти территории в то время). Одновременно с этим шведская администрация привлекала сюда немецкое дворянство, а также переселяла на опустевшие земли финнов.
К середине 17 века население составляло уже порядка 2000 человек, в центре располагались ратуша, две лютеранские кирхи, школа, порт и торговая площадь, а в окрестностях размещались госпиталь, кирпичные заводы и предприятия, связанные с судостроением. У Ниена появился и свой герб - лев с мечом, стоящий между двух рек.
Город жил своей жизнью, и основным конфликтом в нем было противостояние финско-шведской и немецкой лютеранских общин. Немецкие пасторы стремились занять главенствующее место, что привело к мыслям об отделении от епархии. К 1680-м годам также произошло охлаждение отношений между лютеранами и православными, в результате чего вторым было запрещено селиться в самом Ниене. Жители русских поселений, которых здесь тоже было не мало, посещали церковь в соседнем селе Спасское. Сейчас на его месте находится Смольный монастырь.
В ходе русско-шведской войны 1656-1658 годов Ниеншанц был взят штурмом русскими войсками под предводительством Петра Потемкина, в то время как шведское командование вместо защиты города уплыло по Неве. При этом все местное население было практически полностью уничтожено, спастись удалось лишь вовремя сбежавшим в лес. Продовольственные склады были сожжены, дома разграблены, а орудия вывезены. Но глобально ситуацию это не изменило - не имея необходимого подкрепления и снабжения, русские войска ушли, и крепость, и окружавшие ее территории остались во владении шведской стороны.
Русские, жившие под властью шведского короля, при приходе русской армии и последующем строительстве новой столицы России не оказывали новой администрации никакой посильной помощи, по крайней мере нет документально подтвержденных сведений о том, что ниеновские русские помогали русской же армии в противостоянии шведам.
Со временем город вырос до таких масштабов, что у него имелась собственная верфь и причал, к которому приходили крупные корабли. Летом здесь проходила ярмарка, куда съезжались купцы из других населенных пунктов. Также имелась собственная пивоварня, для которой хмель выращивали на полях южнее города. Вдоль улиц тянулись дома зажиточных купцов, построенные по шведским и немецким архитектурным канонам. Здесь же располагались просторные склады с рыбой, древесиной, пушниной и металлами, которые шли на экспорт.
Шведские монархи старались помогать развиваться торговле Ниеншанца с другими городами и государствами, для чего вводили особые правила. Так, например, королева Кристина сделала особые налоговые послабления и запретила заниматься ремесленничеством в округе, чтобы не создавать конкуренцию местным жителям. Именно из желания сохранить выгодную для города торговлю купцы Ниеншанца во время войны России со Швецией предоставили Карлу XII большие денежные средства.
Были планы и по дальнейшему расширению города. Шведским правительством было решено постепенно строить дома на всем Охтинском мысу, укрывая их крепостными стенами.
Ниеншанц продолжили отстраивать по уже подготовленным до этого планам, на тот момент крепость считалась самым современным дерево-земляное укреплением. Главные ее ворота выходили к Охте, а мост соединялся с центром города. Город же, к слову, не был так сильно укреплен и, можно сказать, оставался беззащитным. Генерал-губернатор Ингерманландии Густав Горн писал в Стокгольм, что «многие люди в деревне имеют лучшие ворота перед своим двором». А известнейший шведский фортификатор Эрик Дальберг говорил, что укрепления Ниеншанца «более вредны, чем полезны» и не составят никакой защиты при нападении врага.
И сыграло это в ходе Северной войны. Когда русские войска взяли крепость Нотебург, многие ее жители, изможденные и раненые, перебрались в Ниеншанц. Это начало наводить панику среди местных жителей. Они в спешке собирали самое необходимое и покидали город. Те, кто не успел бежать заранее, бросались на пристани в надежде уплыть вниз по Неве.
Шведские командиры же поняли, что следующей на очереди будет Ниеншанц, который был единственной точкой, закрывавшей выход из Невы в Финский залив, и стали в ускоренном порядке готовить укрепления к обороне. Комендантом крепости в то время был потомок русских дворян, перешедший на шведскую сторону после Столбовского мира, подполковник Иоганн Аполлов, человек уже немолодой. Кстати, это был не единственный русский дворянин, который, не желая терять земельные владения, перешел на службу к шведскому королю и сменил веру. Узнав о приближении русской армии, он приказать сжечь город, а всех жителей переправить в Выборг. Он до последнего момента ждал, что к городу подойдет шведский флот и поможет отбить атаку… Но этого не случилось.
В Ниен прибыли шведские войска под предводительством генерал-майора Абрахама Крониорта. Гарнизон же самой крепости состоял из 700 человек, под рукой у которых находилось 78 орудий. Офицеров было немного. Всего этого было для нормальной защиты ничтожно мало, так как к месту приближался двадцатитысячный корпус под командованием царя Петра I и фельдмаршала Бориса Шереметева.
Осада началась 25 марта 1703 года. Сопровождалась она массированным артобстрелом. Шведы тоже производили огонь по подошедшим петровским войскам, но никакого ущерба им не нанесли. Уже на второй день русскими частями были заняты некоторые кронверки и атакованы южные бастионы. Покинутый местными город Ниен оказался захвачен.
Шведы еще отбивали штурмы, но долго продержаться в таком положении они бы не смогли. Коменданту поступило предложение сложить оружие, но тот ответил отказом. Тогда начался еще более обильный обстрел, не прекращавшийся в течение 14 часов. Шведы сначала живо отвечали, но вскоре затихли. Одновременно с этим был подорван пороховой склад. С его потерей пропал последний шанс провести крепкую оборону. Гарнизон крепости был вынужден капитулировать. По результатам переговоров, Пётр I разрешил гарнизону спокойно уйти, забрав с собой оружие, знамена и даже одну пушку. Затем у городских ворот комендант вручил фельдмаршалу Шереметеву городские ключи на серебряной тарелке. Кстати, многие из оставшихся в Ниене женщин были позже приняты на службу в качестве статс-дам при дворе Петра I и находились при его супруге.
Не способные смириться с утратой шведские командиры еще дважды приказывали занять опустошенный Ниеншанц, но закрепиться там так и не удалось, после чего они отступили. Россия же теперь могла полностью распоряжаться всеми приневскими территориями.
Победно войдя в крепость, Пётр I распорядился сменить ей имя. Теперь Ниен стал называться Шлотбург, что в переводе означало «Замок-город». Из переписки царя с Александром Меншиковым можно увидеть, что он сравнивал размеры захваченного пункта и рассчитывал, для каких выгод можно его использовать: «Город гораздо больше, чем сказывали, однако же не будет со Шлиссельбургом».
На собранном военном совете был поставлен вопрос: закрепиться в занятой крепости и сделать ее главным оборонным пунктом или найти другое место. Ниен не до конца устраивал российское командование, так как был невелик по размеру, находился далеко от моря и недостаточно крепок. В итоге было выбрано второе, и вскоре на карте появилась Петропавловская крепость, давшая начало новой российской столице.
Долгое время считалось, что Ниен был сразу же уничтожен. Немецкий путешественник Геркенс, побывавший в этих краях в в 1710-1711 годах, писал: «Царь Петр приказал срыть до основания Ниеншанц, желая наблюдать это, самолично находился там на расстоянии примерно версты. Когда же все было взорвано, разрушено и сровнено с землей, он приказал в память об этом поставить четыре самых высоких из найденных в этих местах мачтовых дерева, стоящие там по сей день». Но, как оказалось, дело обстояло немного не так. Конечно, какая-то часть Ниена была взорвана или сгорела в пожаре, но что-то сохранялось затем на протяжении десятилетий, постепенно ветшая. На полное уничтожение крепости тогда не было ни сил, ни времени.
Да и зачем переименовывать город, если ты планируешь стереть его с лица земли? К тому же во многих письмах, отправленных Петром I в даты после захвата Ниена, именно он (точнее теперь уже Шлотбург) указан как место его пребывания. Туда же царю привезли и захваченные шведские корабли. А спустя три недели в Шлотбург прибыло посольство Великого княжества Литовского. Пётр I на протяжении всего этого времени оставался в бывшем доме коменданта. Ниен был вооружен новыми пушками, а в его амбарах некоторое время хранили запасы продовольствия для армии.
Ниен стал лишь тенью Петербурга — города, который поглотил своего предшественника. В дальнейшем на территории крепости был устроен плодопитомник, затем — судоверфь, а посад Ниена был отведён под слободы мастеровых. Позже шведский город полностью вошел в состав Петербурга.
Большинство домов в Ниене были деревянными, но встречались постройки и из кирпича, и из булыжника. Многие зажиточные ниенские жители строили себе усадьбы за пределами города, и после передачи территорий русским были вынуждены оставить свои дома. Так имение шведского майора Эриха фон Коноу впоследствии стало Летним садом. Вдоль правого берега безымянной реки (ныне Фонтанка) и у Малой речки (ныне Мойка) располагались земли братьев Аккерфельт. Их усадьба стояла примерно в том месте, где теперь располагается Михайловский замок. А Александр Меншиков предлагал Петру I из разрушенных домов Ниена брать строительный материал для возведения новой столицы.
В 1704 году в честь взятия Нотеборга и Ниеншанца в Москве был устроен фейерверк. А в 1716 году Пётр I, желая вознаградить героев Северной войны, приказал выпустить серию медалей, среди которых была и посвященная взятию города Ниен.
Войска оставили Ниен, уничтожив практически все постройки и укрепления. Датский посланник Юст Юль в своих мемуарах описывал, как ниенские бастионы взрывались ящиками с порохом, а также рассказывал, что и крепость, и стоявший возле нее город были разорены до основания. Однако небольшая часть земляных валов-бастионов сохранялась вплоть до 20 века. Также на карте, датированной 1717 годом, были изображены внешние крепостные укрепления, которые использовались как Мельничный дом и Смоляной двор. Точных сведений, когда и по каким причинам, уничтожались развалины крепости, но к 1900-м годам от Ниеншанца остались только овраги и ямы, заваленные мусором и грязью.
Где же находился Ниеншанц, если смотреть на карту современного Петербурга? Для этого нужно найти Красногвардейскую площадь (раньше именовавшуюся площадью Брежнева). На ней, в точке, где когда-то стоял один из крепостных бастионов, в 2000 году поставили гранитный знак «Крепость Ниеншанц». Поставленные рядом с ним пушки были найдены в реке Охте в 1903 году.
Еще в 1992 году там начались археологические исследования, которые смогли добиться официального обозначения земли между Невой и левым берегом устья Охты археологическим памятником и взятия ее под охрану государством. Но вплоть до середины 90-х годов эти места были застроены цехами советского Петрозавода. Когда предприятие закрылось, эти здания остались брошенными и медленно приходили в негодность. И только ближе к 2000-м годам стал подниматься вопрос о более глубоком изучении истории Охтинского мыса.
Следующий раз изучать местность ученые взялись в 1999 году, в результате чего подтвердили, что городские кварталы Ниена располагались вдоль реки Охты, что подтверждало сохранившиеся планы 17 века. Но на этом история не закончилась.
В 2006 году территорию выкупила компания «Газпромнефть». Именно здесь изначально планировалось построить их огромный офисный небоскреб (так называемый «Охта-сити»), при этом проспонсировать задуманное должен был сам город. Но проект не был реализован в том числе и благодаря поднявшему возмущению общественности. Активисты подавали прошения, инициировали судебные разбирательства (которые застройщик неизменно выигрывал). Основной претензией было развертывание строительства на месте исторического памятника, признанного официально. Это привело к тому, что были переписаны некоторые законы по градостроительству, например, теперь высота вновь отстроенных зданий не могла бы превышать 40 метров (но «Охта-центру» разрешили высоту в 403 метра). А зампред комитета по госконтролю, использованию и охране памятников истории и культуры Санкт-Петербурга Алексей Разумов даже пытался изменить план территорий Ниеншанца, заметно уменьшив его площадь, чтобы вывести эти земли из объекта культурного наследия. Попытка вышла неудачной. К 2010 году масштабы давления уже вышли за пределы России и к вопросу подключилось международное внимание. Только тогда все же было принято решение перенести объект подальше от пределов исторического центра города, а новый план здания был даже больше предыдущего (462 метра). Мы его знаем ныне как «Лахта-центр».
В 2003 году был основан музей «Ниеншанц», первоначально именовавшийся «700 лет — Ландскрона, Невское Устье, Ниеншанц». Основой стали предметы, найденные во время археологических исследований на месте бывшей крепости. В 2007 году он переехал по адресу Английская набережная 6, так как его первое местоположение было снесено во время расчистки территории для «Охта-центра». Застройщики обещали возродить музей в одном из построенных помещений. Однако на Английской набережной музей проработал только один день, а его экспонаты были перевезены в Эрмитаж и Кунсткамеру.
Параллельно с этим в 2006-2009 годах на месте Ниеншанца снова проводились раскопки. Тогда было выявлено, что основная засыпка крепостных рвов производилась в 19 веке при строительстве Охтинской адмиралтейской верфи. Также был обнаружен колодезный сруб, остатки постройки с булыжным полом и несколько отдельных фрагментов конструкций Карлова бастиона, которые были законсервированы. Идея с реконструкцией не получила поддержки, так как земляные слои в любом случае будут неизменно разрушаться. Были найдены и переданы на хранение изделия из бересты, янтаря, глины, дерева и камня эпохи неолита и раннего металла, предметы быта, шведские монеты, нательные украшения более позднего периода.
В 2019 году во время капремонта трамвайных путей на Среднеохтинском проспекте нашли фрагменты зданий 17 века. Новый виток исследований начался в 2023 году, когда начались раскопки в ходе строительства жилья для судей в месте близ нынешней гостиницы «Охтинская». Специалисты нашли булыжную мостовую предположительно 19 века.
Территории бывшей крепости Ниеншанц все еще официально принадлежат «Газпрому», и, когда строительство остановили, их попросту предали забвению. Время от времени поднимается вопрос о передачи участков под новое строительство, но каких-то крупных работ уже давно не ведется. Градозащитники продолжают следить за новостями и периодически выступают против дезинформации, что никаких исторически важных объектов не сохранилось. Владельцы же до сих пор не отказываются от идеи создать на этом месте малоэтажные жилые и коммерческие помещения. Найденные участки продолжают постепенно разрушаться и, возможно, если ситуация не изменится, вскоре исчезнут совсем.
А закончить свой рассказ я хочу тем, без чего не обходится ни одна история об исчезнувших городах. Конечно, я говорю о легендах, которые они после себя оставляют.
Так, например, поговаривали, что жители Ниена имели несметные богатства. Но куда же они могли спрятать свои сокровища, когда к городу стремительно приближались захватчики? Конечно, их нужно незаметно увезти за пределы крепостных стен. Для этого якобы был вырыт подземный ход. Но происходило все в такой спешке, что часть этих самых богатств не успели переправить, а так и оставили спрятанными где-то в глубинах тоннеля. Проход, само собой, аккуратно замаскировали. Возможно, он бы и остался незамеченным, но в результате одних из раскопок вход нашли. Однако петербургские грунты сделали свое дело, и подземный проход оказался обвален, затоплен и размыт. Клад искали многие на протяжении столетий, но, вероятно, даже если он и существует, добраться до него уже никому не в силах.
Еще ходили слухи, что все мероприятия по захвату крепости были хорошо спланированной инсценировкой. Якобы еще весной 1703 года в город прибыл барон из Саксонии, представившийся как фон Мантейфель. Скромный, интеллигентный и идеально говорящий по-немецки, он быстро подружился с комендантом крепости. Они оба начинали свою военную службу в кавалерии и являлись знатоками фехтования, что дало много общих тем для обсуждения. Уже после выяснилось, что «саксонец» был никаким не Мантейфелем (это была фамилия его жены). Под этим именем в крепость проник один из сподвижников Петра I Яков Брюс. Он сам предложил русскому царю войти в доверие к Аполлову (который, как оказалось, служил в свое время поручиком в полку отца Брюса) и уговорить его перейти обратно на русскую службу. Тот согласился, но нужно было соблюсти приличия, поэтому на первые предложения по сдаче крепости он отвечал отказом, но сильного сопротивления не оказывал. Поэтому потери были не велики, а после захвата Ниена его солдатам было разрешено покинуть город. Насколько это можно считать правдой - судите сами.