Свекровь сказала это тихо,почти буднично,вытирая руки о льняное кухонное полотенце.
— Вы серьезно? — Мой голос внезапно охрип.— Это же просто прописка,формальность.Мы же ничего у вас не отбираем.
Наталья Павловна выдержала паузу.Она никогда не кричала,никогда не устраивала сцен.Все ее слова звучали,как окончательный вердикт.
— Ты сама подумай,Катя,— сказала она мягко.— Брак у вас скоропалительный,из-за беременности.А что,если вы разбежитесь? Куда мне потом внучку выписывать? По судам бегать?
Я смотрела на свекровь,едва веря в то,что слышу.Это был удар под дых.
Я вышла замуж за москвича,но не потому,что искала выгодный брак.Просто так сложилось.Полюбила человека,и оказалось,что он из обеспеченной семьи.Просто удача.А,может,судьба?
В Москву я приехала семнадцатилетней девчонкой с чемоданом,в котором умещалась вся моя жизнь.В голове — мечты,в глазах — надежда.В маленьком уральском городке,где я выросла,жизнь текла тихо и ровно,но я всегда знала: мне этого мало.Хотела другого — движения,возможностей,чего-то большего.
Я училась в московском вузе,и учеба давалась мне тяжело.Город не прощал слабости,и чтобы удержаться,нужно было бежать быстрее всех.Я не жаловалась,не просила помощи.Просто знала: это мой шанс.
Диму я встретила на втором курсе.
Я улыбнулась.Он был легкий,уверенный в себе,немного нагловатый.Московский.Мы говорили обо всем и ни о чем.Я смеялась и чувствовала себя красивой.В тот момент казалось,что встреча была неизбежной.Как будто,так и должно было случиться.
Через год я уже жила в его квартире.Точнее,в квартире его матери,Натальи Павловны.
Когда я забеременела,Дима отреагировал спокойно.Он никогда не был человеком крайностей — ни бурной радости,ни паники.
— Свадьбу придется ускорить,— сказал он тогда,обнимая меня за плечи.
Свекровь же удивила.Я ждала настороженности,может,даже отстраненности — все-таки свадьба на пятом месяце,слишком быстро,слишком неожиданно.Но она приняла меня так,будто я всегда была частью их семьи.
— Ну что ж,дети — это счастье,— сказала она,когда узнала.
Она оказалась женщиной сдержанной,но заботливой.Её теплоту нужно было чувствовать не через слова,а через действия.Свекровь привозила мне домашний суп в термосе,держала за руку перед уколами,договаривалась с врачами.Она звонила маме,успокаивала ее.
— Все хорошо,не переживайте,я рядом.
В тот момент мне казалось,что она действительно стала мне второй матерью.
Родилась Соня.Спустя почти два месяца после рождения дочь наконец оказалась дома.Все это время мы провели в больницах,и только теперь появилась возможность заняться документами.Первым делом оформили свидетельство о рождении — с этим сложностей не возникло,всё прошло быстро и без лишних хлопот.А вот когда дело дошло до прописки,неожиданно всплыли трудности.
Сонечка тихонько посапывала в своей кроватке,её крохотные пальчики были сжаты в кулачки.Я смотрела на нее,медленно проводя пальцем по пушистому волоску на лбу,стараясь запомнить этот момент – тёплый,тихий,по-настоящему мой.Вот оно счастье.Новая жизнь.Но без определенного места жительства….
За дверью раздались шаги.Дима вошёл в комнату,зевнул и прислонился плечом к дверному косяку.
— Опять думаешь об этом? — его голос был усталым,но без раздражения.
Я медленно повернулась к нему.
— А ты нет?
Он прикрыл глаза,коротко вздохнул,будто этот разговор уже был заранее проигран.
— Катя… — его плечи едва заметно опустились.— Зачем ты так? Всё ведь хорошо.Мы живём здесь,мама не гонит нас,помогает,Соню любит.Чего тебе ещё надо?
Я внимательно посмотрела на него,стараясь разглядеть в его лице что-то новое.Чувствовал ли он хоть каплю той тревоги,что заполняла меня изнутри?
— Прописку.
Дима сел на край кровати.Матрас слегка просел под его весом,но он не смотрел на меня,просто уставился в пол.
— Опять эта прописка… Да зачем она тебе? Мы же всё равно тут живём.У нас всё есть.Квартира,стабильность,мама с нами.
Я шагнула ближе,опустилась рядом,взяла его за руку.
— Дима,ты правда не видишь? Мы тут не хозяева.Мы гости.В любой момент нас могут попросить уйти.И самое страшное – не нас,а Соню.Твою дочь.
Он резко отвернулся,словно мне удалось вбить в него что-то острое,неприятное.
— Знаешь,что самое обидное? — мой голос стал почти шёпотом,но я знала,что он слышит.— Мама может прописать Соню.У неё есть право отказать,да.Но что это говорит о её отношении?
Он вскинул голову,нахмурился.
— Катя,я не хочу ссориться.Ну вот зачем? Разве из-за этого стоит портить отношения? Она заботится о нас… просто по-своему.
Я долго смотрела на него.Муж предпочитал оставаться в стороне,не желая вступать в конфликт с матерью.Теоретически,можно было бы зарегистрировать ребёнка без её согласия,просто по месту жительства отца.Но теперь для меня это было неприемлемо.Я чувствовала обиду,а ещё не хотела усугублять ситуацию и рушить отношения,хотя бы ради Димы.Оформлять прописку тайком,вопреки воле свекрови,казалось мне унизительным и неправильным.
А она… она продолжала вести себя так,будто ничего не произошло.
*
Наталья Павловна склонилась над Соней,её аккуратно уложенные волосы мягко блестели в свете торшера.На её лице — спокойная,чуть улыбчивая маска заботы.Она нежно водила пальцем по крошечной ладони дочери,позволяла той ухватить себя,а потом с притворным удивлением вскидывала брови.
— Ой,ты посмотри,какая хватка! Ну и сила у тебя,Сонечка! Совсем скоро маму за косы таскать будешь,да?
Соня захлопала ресницами,улыбнулась,а потом что-то тихо промурлыкала,растягивая губы в открытой беззубой улыбке.Свекровь рассмеялась,её смех был звонким,живым.Она и правда её любила.
Свекровь кивнула,и снова весь её фокус на Соне.
— Ой,да ты моя умница,ну какая девочка у нас хорошая! В кого же ты такая славная,а?
Я слышала её слова,но слышала и другое.
Эту тишину между ними.Между её заботой и её отказом.
Как будто прописка — это не о Соне.Как будто статус ребёнка перед государством и его будущее её не касаются.Как будто речь идёт о чем-то далёком и несущественном,что она может вычеркнуть из реальности,как ненужную мелочь.
Я сделала шаг вперёд.
— Наталья Павловна.
Она подняла глаза,прижимая Сонину ладошку к своей щеке.
— Да,Катюш?
Я смотрела на неё долго.
— Вы ведь её любите?
В воздухе повисла глухая,тяжелая тишина.
— Катя,я люблю Соню.Ты это знаешь.
— Но… почему-то оставляете без прописки.Без документов.Без пособий,без права на очередь в садик.
Лицо свекрови оставалось невозмутимым.
— Мы уже обсуждали это,Катя.Пойми меня правильно.Я тебя уважаю.Правда.Ты хорошая жена,заботливая мать.Но… мне не хочется рисковать.
Он бережно опустила Сонину руку.
— Рисковать чем,Наталья Павловна? Это просто прописка,она ничего не значит.Мы не претендуем на вашу квартиру,не собираемся ее забирать.Это вопрос документов,всего лишь.
Я почувствовала,как напряглась каждая мышца в теле.Я не просила ничего сверхъестественного.Просто регистрацию для нашей дочери.
— А если вы разведетесь?
Я резко выдохнула,с трудом сдерживая себя.
— Почему вы все время говорите про развод? Почему даже не допускаете мысли,что мы семья,и я не собираюсь никуда уходить?
Она чуть склонила голову набок,изучая меня.
— Катя,я уже через это проходила.Я видела,как рушатся семьи.Как люди женятся на эмоциях,а потом не выдерживают быта,проблем,маленьких детей.Дима хороший,добрый,но… не самый ответственный.
Я закусила губу.
— Мы справимся.
— Может быть.Но зачем мне рисковать? Квартира у нас одна,других не предвидится.Если Дима когда-нибудь женится снова,что тогда? Буду всех его детей прописывать? А если он женится трижды?
Я почувствовала,как в груди что-то разрастается,давит,ломает.
— Вы сейчас говорите о моем муже,вашем сыне,как о каком-то… перекати-поле!
Она пожала плечами.
— Люди меняются,Катя.Жизнь меняется.А недвижимость — это недвижимость.Она должна оставаться в семье.
Я вцепилась пальцами в край кроватки.
— Соня — это и есть ваша семья!
— Ты можешь прописать ее у своих родителей,— предложила она с улыбкой.— Они ведь тоже твоя семья.
Я закрыла глаза.В голове звучало одно: Мы здесь чужие.В этом доме,в этой семье.Мы – просто гости,которые должны знать свое место.
Она спокойно посмотрела на меня,чуть улыбнулась,как будто мне было пятнадцать,и я упрямо спорила со взрослым,не понимая очевидного.
Я не могла избавиться от гнетущего чувства противоречия в поведении свекрови.Она нежно прижимала Соню к себе,целовала её крохотные пальчики,рассыпалась в ласковых словах – и в то же время хладнокровно отказывалась прописать её в своём доме.В груди росло непонимание: как можно так искренне любить ребёнка,но при этом оставлять его без места,без официального дома?
А если вдруг что-то случится? Если наш с Димой брак не выдержит испытаний,свекровь сможет без колебаний поставить нас перед фактом: собирайте вещи,уходите.Мы для неё временные жильцы,и этот статус ощущался всё острее.Я боялась,что это непонимание,эта невидимая стена,которую она возвела,между нами,со временем разрушит не только мои отношения с ней,но и мой брак.
В комнате было душно.За окном мерцали редкие огоньки,а вдалеке шумел город – равнодушный,как всегда.
Я сидела на подоконнике,подогнув ноги,и медленно вела пальцем по холодному стеклу.Влажность собиралась на его поверхности,будто мои мысли пытались оставить след.
Дима сидел напротив,на кровати,опустив голову.
— Так поезжай,раз не можешь договориться с мамой,— пробормотал он,не глядя на меня.
Я замерла.
Слова резанули,словно невидимая струна внутри меня лопнула.
— Поезжай? — переспросила я,медленно переводя взгляд на него.
— Ну да.К родителям.Пропиши там Соню.
Он говорил буднично,ровно,будто предлагал купить другой вид каши в магазине.
Я медленно выдохнула,в груди завибрировало напряжение.
— Ехать? Дима,ты вообще представляешь,что ты сейчас говоришь?
Он,наконец,поднял на меня глаза.Темные,уставшие,пустые.
— Да.И не вижу в этом проблемы.
— Проблемы? Дима,Соня только-только окрепла.Она весила два килограмма,когда мы её из больницы забирали.Её иммунитет – как тонкое стекло.Нам врачи запретили самолёты категорически.Ты представляешь,что это значит?
Он пожал плечами,словно я сейчас придумывала какие-то несущественные детали.
— Значит,поедешь на поезде.
Поезд.
Двое суток поезда,духоты,запахов,толкучки в коридорах,посторонних людей,тесных купе.
Я чувствовала,как внутри поднимается глухая волна паники.
— Ты хоть раз ездил в поезде двое суток с младенцем? — мой голос дрогнул.— Ты хоть представляешь,что это такое?
Дима снова отвел взгляд,будто ему было стыдно.Или просто не хотелось обсуждать это.
Он потер лицо руками,выдохнул.
— Ну а мне что прикажешь? Мамина квартира,она против.Ты не хочешь прописывать Соню через меня,потому что обиделась.Родителей тоже отметаешь.Что остаётся?
Что остаётся?
Я улыбнулась.Горько,медленно,с осознанием,которое пришло внезапно,но было неизбежным.
— Остаётся одно,Дима, — наконец,тихо сказала я.
Я повернулась к нему.
— Мы найдём квартиру.Свою.Пусть съёмную.Пусть маленькую.Но свою.Где Соня будет не гостьей.Где мы сможем прописать нашу дочь без чужого разрешения.Где мы будем хозяевами.
В комнате снова повисла тишина.
Только тиканье часов,да редкие звуки машин за окном.
Я ждала,что он снова скажет: ты преувеличиваешь,это необязательно,ну зачем портить отношения.
Но он просто смотрел на меня.
Долго.
Потом кивнул.
— Ладно.Ищем квартиру.
Впереди было так много неизвестности.
Но мы сделали шаг в нужную сторону.