Наступившая поздняя осень объявила недели борьбы с листвой, которые мы гребли и гребли, а она все падала и падала, покрывая газон снова и снова. Пушкин любил осень лишь потому, что его не заставляли каждый день грести листья, а затем таскать их за тридевять земель к дубу в Лукоморье. Однако в этом были и свои плюсы. Оказалось, что пропускной режим в эти дни отменялся. Комендант слеп, а ворота отворялись. Иди, куда хочешь! Лишь дежурный по патрулям наворачивал круги по военному городку, чтобы взять кого-то на карандаш.
За одним из КПП был лесной массив, куда мы собственно и тащили эти листья, но это не самое главное. Возле КПП был продуктовый магазин. Пока таможня прохлаждалась, особо ушлые курсантики организовали доставку контрабанды на территорию института. Естественно не бесплатно. Печеньки и колбаса доставлялась в этих же самых пакетах, в которых таскали листья.
Первые заморозки и чистые газоны означали победу рабочего класса над листьями, однако кайфовать долго не вышло. Пошел снег. Хороший такой. Основательный. С метровыми сугробами.
Метелки сменились на лопаты и скребки. Там, где ходили строи, должен быть асфальт в любую погоду. Метель и гололедица – не исключение. Не знаю, кто это придумал, но все ссылались на какого-то начальника на самом высоком уровне.
Отважные борцы со снегом вооружались самыми изощренными орудиями труда, чтобы добыть асфальт из природной пучины. Ради подобных экспедиций даже отменяли зарядки или поднимали и так не выспавшиеся организмы на час, а то и на два раньше. Асфальт должен быть там, где ходят строи, и точка. В эту идеологию верили все руководители – от мала до велика, народ же страдал... Нам еще сказочно повезло, ибо за нашим курсом была закреплена дорога в столовую, а вот ребятам с параллели не очень, ибо они умирали на плацу. Больше площадь, больше асфальта, больше снега. Все просто.
Мы молились Зюзе, богу снега, чтоб сжалился над нами, но увы, тот не слышал нас. Кажется, он недолюбливал наш город, потому и сыпал с небес свой гнев. Именно поэтому я не разделял романтизм людей о том, как же хороша и красива зима. В моем случае это был самый настоящий ад. Ад с квадратными сугробами и усыпанным по колено солью асфальтом. И так изо дня в день до наступления весны.