В густом тумане японского фольклора, среди бесчисленных духов, монстров и божеств, выделяются определенные существа, одно имя которых на протяжении столетий заставляет нас дрожать. Эти демонические гиганты с устрашающей внешностью и сверхчеловеческой силой на протяжении столетий населяли коллективное воображение японцев, развиваясь вместе с культурой и обществом страны. Кто эти загадочные существа? Откуда они взялись? Какова их роль в японской культуре и как менялся их образ на протяжении веков?
Хотя сегодня они являются неотъемлемой частью японского фольклора, их корни, вероятно, лежат в материковой Азии. Исследователи предполагают, что представление об этих демонических существах пришло в Японию из Китая с появлением буддизма. Это пример типичного японского культурного процесса адаптации и преобразования иностранных влияний, придающего им уникальный японский характер.
В традиционных изображениях они — гигантские человекоподобные существа с устрашающей внешностью. Их наиболее отличительными чертами являются рога, растущие из голов, дикие, непослушные волосы и ярко окрашенная кожа — чаще всего красная или синяя. Обычно они одеты только в набедренные повязки из тигровой шкуры, что подчеркивает их свирепость и силу. Неотъемлемым атрибутом Они является железная дубинка, называемая канабо:, оружие настолько мощное, что в японском языке появилось выражение «Они с железной дубинкой» (oni ni kanabō), означающее нечто непобедимое или исключительно мощное.
Согласно буддийской космологии, они рождаются от злых людей, которые после смерти попадают в ад. Там они служат Великому Владыке Энме — правителю страны мертвых — в качестве стражников и палачей. Их задача — наказывать грешников посредством различных пыток, таких как сдирание кожи или дробление костей. Такое видение Они как носителей космической справедливости придает им моральное измерение, делая их не только воплощениями зла, но и орудиями высшего порядка.
Стоит отметить, что само слово «они» изначально относилось ко всем духам, призракам и монстрам, происходящее от термина, означающего «скрытый» или «сокрытый». Со временем, по мере развития японского фольклора, определение сузилось, и их стали выделять в особую категорию сверхъестественных существ, отличную от демонов женского пола (кидзё) и других ёкаев (сверхъестественных существ).
Они играют сложную роль в японской культуре, отражая меняющиеся страхи, ценности и социальные структуры. На протяжении столетий они использовались как символы различных угроз — от стихийных бедствий до болезней и иностранных государств.
Исторически они часто ассоциировались с предубеждениями против различных социальных групп. Иногда в качестве них изображались женщины, дети-инвалиды, иностранцы или враги войны, а также люди, способные в них превращаться. Эта демонизация «других» служила инструментом социального контроля и оправданием исключения. Например, детей, рожденных с видимыми дефектами, иногда называли ониго (дети-они) и считали плохим предзнаменованием, что могло даже привести к отказу от них.
Они также были тесно связаны с национальными кризисами, такими как войны. В периоды конфликтов и социальных волнений они фигурировали в повествованиях, объясняя причины несчастий или олицетворяя врагов. Исследователь Кояма Сатоко подчеркивает, что символика Они часто служила предостережением от предрассудков во времена неопределенности, показывая, как легко мы демонизируем то, чего не понимаем.
Интересным аспектом культурной роли Они является их эволюция от устрашающих фигур к более комичным персонажам. Парадоксально, но эти ужасающие демоны в конечном итоге стали героями развлекательных историй и праздников, таких как парад сотни они/ёкаев (хякки ягё). Этот процесс отражает более широкую тенденцию в японской культуре к укрощению и интеграции элементов, вызывающих страх.
Прекрасным примером этого явления является праздник Сэцубун, отмечаемый в начале февраля и знаменующий конец зимы и начало весны. Во время фестиваля проводится ритуал мамэ-маки, который заключается в бросании жареных бобов в человека, одетого как они, с криками «Они ва сото, фуку ва ути!» (Демоны снаружи, счастье внутри!). Эта традиция, практикуемая в домах и храмах, символизирует изгнание злых духов и привлечение удачи, делая они неотъемлемой частью ежегодного цикла обновления.
На протяжении столетий в японском фольклоре было много знаковых персонажей-они, которые навсегда вошли в культурную память нации. Одним из самых известных является Сютэн-додзи, гигантский додзи (юноша), который ночью превращается в устрашающего Они. История его поражения от героя Минамото-но Ёримицу (также известного как Райко) была увековечена в рукописи XIV века «Оэяма экотоба», которая до сих пор хранится в Художественном музее Ицуо. Эта история, сочетающая в себе исторические и фантастические элементы, вдохновила на создание множества произведений искусства, литературы и театра.
Другим известным примером является история Момотаро, мальчика, рожденного из персика, который отправляется в экспедицию, чтобы победить Они, населяющих остров Онигасима. Эта классическая детская сказка, в которой героя сопровождают собака, обезьяна и фазан, имеет глубокий символический смысл. В период имперских амбиций Японии это слово использовалось как метафора в военной пропаганде. Во время Русско-японской войны и Второй мировой войны Момотаро представлял Японию, а Япония — своих западных врагов, демонстрируя, как традиционные фольклорные мотивы можно адаптировать к текущим политическим целям.
Женская фигура Они, известная как Они мусумэ (дочь Они), появляется в комиксах кибёси периода Эдо. В этих ранних мангах фигурирует женщина с рогом, исследующая сложные отношения между полом, властью и трансформацией. Это пример того, как мотивы Они используются для исследования сложных социальных и идентификационных проблем.
В период войны персонаж Фуку-тян, популярный герой манги, изображался сражающимся с Они, олицетворяющими западных врагов. Эти пропагандистские материалы, хранящиеся в Национальном архиве Японии, иллюстрируют, как традиционные фольклорные мотивы использовались в военной машине.
В настоящее время они пользуются неизменной популярностью в японской поп-культуре, хотя их образ претерпел значительные изменения. В популярном аниме «Убийца демонов: Истребитель демонов» они изображены как сверхъестественные монстры, созданные королем демонов, которые умирают на солнце. Эта современная интерпретация сохраняет некоторые традиционные элементы (сверхчеловеческая сила, устрашающий внешний вид), добавляя при этом новые (чувствительность к солнечному свету), демонстрируя гибкость фольклора и его способность адаптироваться к современным формам повествования.
Они разного цвета, в частности красного и синего, также появляются в популярных играх и аниме-сериалах, таких как «Yōkai Watch», ориентированных в первую очередь на молодую аудиторию. Эти дружелюбные, а иногда и просто очаровательные версии традиционных демонов показывают, насколько сильно изменился их образ — от ужасающих монстров до милых персонажей из детских сказок.
Концепция «они» вписывается в более широкий контекст японской духовности и мировоззрения, где граница между людьми и сверхъестественными существами размыта и проницаема. В отличие от некоторых западных традиций, где демоны однозначно злые и чуждые, японские они иногда могут рассматриваться как преображенные люди или существа, заслуживающие сострадания или даже возможности искупления.
Эта амбивалентность отражает синкретическую природу японской религиозности, сочетающую в себе элементы синтоизма, буддизма и местных верований. В этой сложной системе они функционируют как пограничные фигуры, олицетворяя как страх хаоса и распада, так и возможность трансформации и обновления.
Также интересно то, как они были включены в современную массовую культуру, часто как символы бунтарства, индивидуализма или необузданной силы. Татуировки Они популярны как в Японии, так и на Западе, они символически связывают своего носителя с идеями силы, мужества и нестандартности.
По мере того, как японская поп-культура приобретает все большую популярность во всем мире, она выходит за рамки своего родного культурного контекста и становится узнаваемой фигурой в мировом фэнтезийном воображении. Они представляют видеоигры, такие как серии «Nioh» и «Okami», таким образом, чтобы они были доступны международной аудитории, сохраняя при этом их японскую специфику.
Такое глобальное присутствие Они приводит к интересным культурным гибридизациям, когда японские демоны интерпретируются создателями из других традиций или сочетаются с западными концепциями демонологии. Таким образом, создаются новые повествования и визуальные образы, обогащающие как изначальную традицию, так и глобальное понимание сверхъестественных существ.
Они, как часть богатой экосистемы японских ёкаев, также способствуют росту интереса к японскому фольклору во всем мире. Исследователи, художники и энтузиасты из разных стран изучают эти традиции, создают новые произведения, вдохновленные древними историями, и расширяют сферу их применения за пределы Японии.
Они представляют собой интересный пример эволюции фольклорного мотива. От ужасающих демонов ада и символических олицетворений социальных страхов до икон современной поп-культуры — они прошли долгий путь, сохранив при этом некоторые фундаментальные черты, делающие их узнаваемыми.
Эта способность адаптироваться и трансформироваться, сохраняя при этом культурную преемственность, отражает более широкую динамику японской культуры — ее способность интегрировать внешние влияния, перерабатывать традиционные элементы и создавать новые формы выражения, которые перекликаются как с прошлым, так и с настоящим.
Они, со своими рогами, красочной кожей и мощными дубинками, остаются мощными символами, которые находятся на грани между ужасающим и завораживающим, чуждым и знакомым, угрожающим и защищающим. Их сложная природа отражает саму суть фольклора — способность выражать наши самые глубокие страхи и надежды в историях, которые выдержат испытание временем.